Свадебное проклятье (СИ), стр. 51

Если она еще продлится.

Продолжаю проверять студенческие работы, стараясь не обращать внимания на то, как Чэн говорит по телефону, как выходит из душа, привычно шлепая мокрыми ногами и на ходу натягивая домашнюю майку, как снова падает на диван. Чувствую его взгляд и даже слегка собой горжусь: все правильно, дело прежде всего! Вот закончу и…

И?

Я очень зла.

И очень страшусь того, что он мне скажет. И что скажу ему я.

— Кто тебя так расстроил? — наконец доносится с дивана. Именно в тот момент, когда я заканчиваю проверку и с полным правом захлопываю крышку ноута.

Громко.

Очень громко.

— Я? — правильно истолковывает мой взгляд Чэн. Садится и озадаченно взъерошивает обеими руками влажную шевелюру. — Это когда же я успел? Весь день не виделись. В обед вроде все еще нормально было…

Он созванивается со мной несколько раз в день и несет всякую чепуху вроде: небо голубое, солнце золотое, а у тебя глаза красивые, ела ли ты, не подарил ли тебе еще какой прохиндей цветочков… Иногда кажется, что его слишком много, но когда Чэн долго не звонит, я начинаю тревожиться, все ли с ним в порядке. Одна из загадок семейной жизни?

Что ж, хватит откладывать.

— Почему ты не сказал, что был знаком с моим вторым… то есть с Алексом Брауном?

Глава 6. …и музыка развода

Тишина. Четверть минуты (я считаю, ровно пятнадцать секунд!) муж лежит на диване молча, потом садится так осторожно и медленно, словно опасается, что я запульну в него чем-то тяжелым. Да хоть тем же ноутбуком, он как раз удобно под рукой.

— Откуда ты… А! Служба безопасности наконец-то разродилась?

Да Захария Лэй один может заменить всю эту службу! Может, пора ему доплачивать за совмещение? Молча жду.

— Я не думал, что это так уж важно…

— Слушал мои рассказы о бывших женихах, но не счел нужным сказать, что знал одного лично?

— Ну да. Что в этом такого?

Глубоко вздыхаю. Можно было, действительно, списать всё на непонимание «что такого», если бы не…

— У вас с ним был конфликт?

Муж садится еще прямее — словно перед начальством или на допросе. Скорее второе.

— Не то чтобы личный… Конфликт интересов.

— Поясни.

— Как ты знаешь… — Он коротко усмехается. — А, нет, ты-то сама, конечно, с этим не сталкивалась! Крупные компании постоянно мониторят появление на рынке новых успешных, пусть даже мелких игроков. Чтобы поглотить их, а если не удастся — уничтожить или загнать в рамки, в безвредную нишу. Волков же много, а мяса мало! Никак не могут нажраться… Вот директор Браун как раз таким направлением занимался.

— И?

— И уже через год в Сейко мне сделали предложение, от которого я не должен был отказаться. Если кратко: или продаешь нам свой бизнес, или мы в конце концов заберем его бесплатно. Нет, все в рамках закона, кому нужна неприглядная шумиха! Исключительно по доброй воле.

— И ты?.. — спрашиваю, зная ответ.

Чэн принимается ходить по комнате.

— Отказался, конечно! Я был нахален и глуп, прямо по пословице «маленький щенок тигра не боится». Подумал, что это вроде столичных рэкетиров или «крыши», требующих свою дань, типа, заплати и работай спокойно. Не верил, что корпорация Мейли может заинтересоваться такой мелочевкой, как моя компания.

Почти улыбаюсь:

— Значит, у Алекса был нюх на успешные предприятия!

— И хватка как у бульдога! — Муж останавливается напротив меня, заложив руки в карманы широких штанов. Кажется, даже кулаки сжимает. — Помнишь того болвана, что подстроил драку в Гейланге?

— Хочешь сказать, и Алекс тоже натравливал на тебя головорезов?! Ни за что не поверю!

Чэн некоторое время смотрит на меня. Потом кивает.

— Вот поэтому я тебе ничего и не говорил! Твой Алекс, то есть, конечно, не сам лично, он слишком крупная шишка для этого, а целое управление под его руководством устроили нам… интересную жизнь. Все их методы и приемы давно отработаны. Отказ в обещанных кредитах или неожиданные требования срочно вернуть займ. Бесконечные проверки по фиктивным жалобам… фиктивным, говорю! — повышает он голос, видя, что я открываю рот для вопроса. — Я сам, своими собственными ногами, — топает босой ногой для демонстрации, — обошел всех жалобщиков пофамильно и помню, как на меня реагировали и что отвечали! Мелкие и крупные аварии в арендованных зданиях, отчего там невозможно было работать и хранить продукцию. Антиреклама и давление, из-за чего старые надежные партнеры шли в отказ. Судебные дела хоть и решились в нашу пользу, но все равно забрали много времени, денег и нервов. Мелкое хулиганство вроде проколотых шин грузовиков, выбитых стекол, заварки металлических ворот и дверей… А, перечислять можно до бесконечности! — Чэн машет рукой и вновь принимается мерить не такую уж большую мою гостиную.

— Но ты сказал, что всем этим занимался не Алекс лично, а его работники…

Маркус оскаливает зубы:

— Как отец отвечает за поступки сына, так и начальник всегда в ответе за действия своих подчиненных! Или считаешь, директор Браун здесь совершенно ни при чем? Ничего об этом не знал, даже не подозревал?

Продолжаю подчеркнуто спокойно — легко сорваться на бессмысленную ссору и бесконечные обвинения, когда мне просто нужно во всем разобраться.

— …я хотела спросить: тогда как вы знакомы лично?

Чэн мрачно улыбается:

— Да очень просто — я подошел, и познакомился!

…Да, просто и прямо, как и подобает наивному крестьянину: выловил директора на сельскохозяйственной ярмарке в пригороде Сейко, где крупные и мелкие производители страны демонстрировали свою продукцию, представился и потребовал, чтобы его и его бизнес оставили наконец в покое, ведь под этим солнцем места всем хватит. Представляю себе эту картину: невысокий Алекс с недоумением глядит сквозь привычные очки в золотой оправе на крепкого угрюмого парня, наверняка еще и со сжатыми кулаками, требующего, чтобы от него отстали…

— И как он отреагировал?

Чэн глубоко вздыхает.

— Конечно, ты права — директор Браун и не подозревал о моем существовании! Зачем ему вникать в каждую мелочь? Улыбнулся и пообещал, что сейчас-то он меня обязательно запомнит, и, конечно же, сам со всем разберется. Теперь ты понимаешь, какой муж-идиот тебе достался?

— Почему идиот? Мне кажется, — осторожно говорю я, — это вполне в твоем духе. Ну или в духе тебя, когда ты был моложе…

— Почему?! — Чэн резко останавливается прямо передо мной. — Да потому что он на самом деле меня запомнил!

— И? — спрашиваю я, смутно страшась ответа.

— И все стало хуже в разы! Да чего там — в десятки раз! Дошло до того, что и правда оставалось только все здесь бросить и убраться в Хванджи, где, как выразился один из его прислужников, нам самое место!

Маркус останавливается у окна, глядя на темную улицу. Продолжает тоном ниже:

— Тогда-то Джия и заболела…

— Хочешь сказать, — откашливаюсь, чтобы мой голос по-прежнему оставался ровным, — что именно Алекс Браун виновен в смерти твоей жены?

Чэн бросает на меня косой взгляд и вновь отворачивается к окну.

— Никто не виноват, кроме меня самого! Это я притащил ее в Сейко, хотя у нас в Хванджи все уже было налажено. Там до сих пор работает пара моих филиалов. Это мне хотелось большего, а Джия всегда, с самой школы, меня поддерживала. Ей не нравилось в Сейко, я знал это, но раз она не жаловалась и ничего не требовала, притворялся, что не знаю. Отмахивался. Думал, привыкнет в конце концов. А когда началось все это… — Он оттягивает ворот майки, словно тот его душит. — Джия сгорела за несколько месяцев. Терминальный рак. Доктора говорили — сказался затяжной хронический стресс.

Тянет подойти, обхватить, прижаться щекой к напряженной спине. Утешить. Но я одергиваю себя: сейчас мы говорим не о его жене.

Не о его горе.

Об Алексе Брауне.

Подпускаю в голос сарказма:

— Очень странно, что после всего, что, по твоим словам, сотворила компания Мейли с твоим бизнесом и твоей семьей, ты в конце концов пришел к нам!