Особенности преддипломной практики (СИ), стр. 86

— Ты напала на меня, ириль, — отчетливо повторил Валосирель, расплываясь в хищной улыбке. — По нашим законам я имею право на твою свободу!

— Но... Так нельзя! — я отшатнулась, не веря в то, что это происходит на самом деле, — Я свободный человек! Я арлитка, в конце концов! На меня ваши законы...

— Действуют, так как ты теперь и ильфарийская гражданка, — шагнул он ко мне.

— Да у тебя всего лишь царапина! Дай мне пластырь, я ее залеплю и все!

— Не имеет значения! — еще один шаг. И еще.

— Нет! — Таэль задвинул меня себе за спину.

— Она не будет твоей флестой, Мэл! — а это уже Странник решил подать голос.

— Не лезь не в свое дело, Сэлгрин, — угрожающе нагнул голову мерзейшество, — Девчонка напала на меня, на члена королевской семьи! Согласно закону я имею право на ее жизнь, но я буду милостив и возьму лишь ее свободу!

Я судорожно сжалась от злого взгляда, что метнул на меня Валосирэль. И это он утверждал пару недель назад, что влюблен в меня? Какие у него интересные брачные игры!

— Не возьмешь, — таинственно улыбнулся Сэлгрин.

Вытащил из-за пояса тонкий складной нож и кинул его пенсионеру. Седой мужчина с готовностью полоснул себя по запястью и мигом оказался рядом со мной. Схватил мою руку и ее тут же обожгла острая боль от пореза. Закапала кровь. Пенсионер с силой прижал свое кровящее запястье к моей ране.

— Теперь в вас есть кровь ильфарийца, местра Рогова, — с добродушной улыбкой сказал старикан и кивнул Страннику.

— Что? Нет! — Валосирель одним рывком преодолел расстояние между нами и замахнулся было отшвырнуть меня от своих сородичей. Таэль тут же поднял магический купол, закрывая нас от взбешенного Валосиреля, а Козловская закричала:

— Норайн! Осторожно!

Пенсионер мельком оглянулся на Валосиреля, но в следующее мгновение шепнул невнятно какое-то слово и над нашими запястьями взвился вверх тонкий ослепительно белый луч света.

— Я, Норайн Фэрл, признаю тебя, Рогова Маргарита, своей дочерью. С этого дня и до конца своей жизни ты будешь носить имя Мэралик Фэрл и...

— Нет! — отчаянные вопли Мэльста глушили меня своей злобой, — Ты не посмеешь! Она безродная! Клисса! Она никто!

Ошарашенная происходящим я едва слышала, что говорил Норайн Фэрл. Над моей головой разворачивалось настоящее сражение. Валосирель пытался добраться до старика Фэрла, Таэль держал над нами купол, а Сэлгрин и двое императорских охранников отчаянно нас защищали. Белёсый полупрозрачный экран звенел от вливавшейся в него магии императора.

И теперь я воочию увидела, почему Таэль говорил тогда, что Мэльст очень силен магически. Удары кнутом мерзейшества по куполу в попытке пробить его были настолько мощными, что заклинания прогибали экран, почти касаясь нас со стариком. И одновременно без всяких усилий Валосирель отмахивался от нападок Странника и охранников. Но он тщательно следил за тем, чтобы не задеть императора. Впрочем и Таэль тоже боевыми заклинанями Мэльста не бил. Только держал над нами с пенсионером магический барьер, краем глаза следя за тем, что старик делает.

— Она теперь носит такую же кровь, как и у нас всех, — Сэлгрин швырнул в мерзейшество изумрудную волну и та срезала по пути несколько веток деревьев, — А теперь становится членом ильфарийской семьи!

Валосирель ловко увернулся и, напитав магический кнут чем-то огненным, ударил им по месту, где за мгновение до этого стоял Сэлгрин. Кончик кнута полоснул по куполу и его объяло рыжее пламя. Таэль с тихим оханьем подпитал барьер магией.

— Долго еще, местр Фэрл?

— Еще чуть-чуть, ваше величество! — прошептал старикан. Луч света вернулся к нашим все еще соединенным рукам и обвился вокруг запястий тонкой змеей.

— «Дар Фенчары»? — расхохотался Мэльст, — Вы хотите связать ее родством с бывшим рабом?

— Он гораздо благородней тебя, Валосирель! — вступилась за пенсионера Козловская. Она благоразумно не лезла в драку, но стояла в боевой стойке наготове. Но Мэльст не обращал внимания никакого внимания на будущую императрицу. Он был полностью сосредоточен на том, чтобы добраться до старика или прервать читаемое им заклинание.

Я в отчаянии заозиралась по сторонам. Это же какое-то безумие просто!

— Где же полиция? Нас тут почти убивают, а полицейских нигде не видно!

— Каюсь, юная селянка, я запретил вашим стражам порядка вмешиваться, — повинился Таэль, морщась на продавливаемый бывшим другом купол.

— Как запретил? Они что, не придут? Ты же император, вдруг тут тебя убивают?

— Я им заплатил. Достаточно, чтобы хорошо погулять на моих похоронах!

— Ты идиот?

— Я твой император, юная селянка, где уважение? — но руки у моего императора уже заметно тряслись. И на лбу выступила испарина.

— Да я тебе это уважение сейчас знаешь куда запихну??

— Но-но-но! Я к ней на помощь пришел, позаботился...

— Позаботился...? — слов нет, одни междометия и даже те нецензурные!

— Конечно! Как император я обязан заботиться обо всех своих поданных. И ты, кстати, одна из самых проблемных!

Световая змея постепенно вживлялась в наши с Норайном соединенные запястья, связывая нас своеобразным родством. Миг, другой и она полностью исчезла, оставив на коже лишь едва заметную чешуйчатую полоску.

Заметив это, Мэльст разом остановил сражение.

— Хватит! — он свернул кнут кольцами и тот исчез яркой вспышкой. Охранники и Сэлгрин тут же прекратили читать заклинания, но император купол опускать не стал.

— Что ж, раз так..., — мерзейшество гордо выпрямился, — Местра Маргарита является теперь членом ильфарийской семьи Фэрл. Я не могу променять ее жизнь на ее свободу, но согласно закону могу выставить виру семье Фэрл за нападение на высокородного. Десять миллионов крон вполне достойный штраф за неразумное поведение дочери семьи Фэрл, — и обратился уже ко мне, — Либо деньги, либо свобода. Выбирайте, местра Фэрл!

Таэль осторожно опустил купол.

— Опомнись, Мэл. Маргарита всего лишь дала тебе пощечину. Это не стоит десяти миллионов…

— Она подняла руку на члена королевской семьи. Либо местра иномирянка с ильфарийским гражданством и тогда отвечает передо мной своей жизнью, либо — ильфарийка и тогда платит штраф. Впрочем, и то, и другое я готов променять на ее свободу. Уйдет со мной — и я прощу ее проступок!

Норайн глянул на меня с непонятным выражением лица. Не то сожалением, не то обидой:

— Дорого вы мне обойдетесь, дочь моя! Таких денег у меня нет!

— А если по родственникам поискать? — шепнула я, — Может и наберем?

Тот криво ухмыльнулся:

— Семье Фэрл без году неделя, дитя мое. Ты да я — вот и вся фамилия.

— А вы поэт, местр Фэрл, — грустно признала я, понимая, что влипла по полной. Таких денег, что требовал Валосирель, у меня не будет, даже если я продам свою сильфарскую недвижимость. У меня что, совсем нет шансов?

Император выставил вперед ладонь, на которой появилось небольшое изображение. Таэль и я сидим в гостиной шайнвилльского домика, поедаем капустный салатик и весело беседуем.

— Не так давно местра Маргарита согласилась на мою защиту. И я, как император, готов выплатить за местру требуемую виру в десять миллионов крон.

— Защиту? — ахнула в установившейся тишине Козловская. — Почему ж ты молчала все это время, ильма ты шварная?!

Почти все ушастые уставились на меня с округленными глазами. Даже безмолвные охранники, даже Мэльст, хотя его удивление тут же сменилось каким-то веселым отчаянием. Он хохотнул и развел руками в стороны:

— Признаю, величество, ты меня сделал! Вот этого я не ожидал! Просчитал все, кроме твоей защиты! И как ты объяснишь эту трату перед правительством, Таэль? — издевательски спросил мерзейшество. — Это бюджет целой провинции. Кого оставишь без финансирования?

— Это будет личный взнос. Как за члена семьи.

Я дернула Таэля за рукав:

— Это ты сейчас о чем?

Тот странно улыбнулся и вздохнул:

— Не так я хотел все сделать, юная селянка, но другой возможности может и не представится! Еще ни одна рабыня не стоила так дорого! — и развернувшись к остальным, громко объявил, — Слово императора! Мэралик, дочь семьи Фэрл, является свободной, честной и достойной девушкой. Ранее от Мэралик, дочери семьи Фэрл, поступило предложение императору взять ее в жены.