Невольница (СИ), стр. 8

— Таисия! — раздается голос Гордея. Не отвечаю. Дверь дергается, немного двигая кресло, выглядываю в распахнутое окно — внедорожник там, мужчин нет. Значит, они рядом. — Тая, открой! — требует он.

Смотрю вниз. Не так уж высоко. Сажусь на подоконник, свесив ноги вниз. Если правильно сгруппироваться, то ничего критичного не случится. Внизу просто трава. Она мягкая.

— Таисия! — грохот выдвигающегося кресла. Зажмуриваюсь…

Но не прыгаю, не решаюсь.

Жалкая трусиха, так и сижу с зажмуренными глазами, грохочущим в висках сердцем, стискивая края подоконника.

— Куда собралась, детка? — сильные руки обхватывают мою талию и крепко сжимают, но не стаскивают с подоконника. — Ну кто же так убивается? — усмехается мне в ухо. А я содрогаюсь от его цинизма. — Ты же так не убьешься. Максимум — сломаешь ногу, и уже тогда точно не убежишь от меня, — шепчет на ухо. Мужские ладони сжимают мою талию сильнее, прижимая к груди. Он душит меня своим терпким парфюмом. А я сижу в ступоре, с закрытыми глазами. Понимаю, что это было очень глупо. Но паника и страх делают свое дело. — Что случилось? Чего ты так испугалась?

Молчу. Ком в горле душит.

Гордей все-таки дергает меня к себе, снимая с подоконника, ставит на ноги и разворачивает лицом.

— Что такое? Ты же была такая смелая? — вкрадчиво спрашивает он, цепляя пальцами мой подбородок. — Чего ты испугалась, детка?

— Я не буду развлекать твоих гостей! — отвечаю, дергая подбородком. Пусть не трогают меня.

— Каких гостей? Я никого не приглашал. Что ты тут себе нафантазировала?

— Не надо… — снова дергаю подбородком, но мужские пальцы сжимаются сильнее, вынуждая меня смотреть в глаза цвета крепкого кофе. Ненавижу эспрессо. Он горький, вяжущий и заставляет сердце перекачивать кровь в два раза быстрее. — Я видела мужчин.

А Гордей надменно усмехается, качая головой.

— И что, по-твоему, должно произойти? Мы разделим тебя на троих? Одновременно? Или по кругу пустим? Ну подскажи мне, насколько извращенная у тебя фантазия? — издевается надо мной. Молчу, сжимая губы. — Это всего лишь охрана, детка. Не будешь бегать — вообще с ними не познакомишься.

— Я похожа на опасную рецидивистку? — огрызаюсь на стрессе. — Зачем меня охранять трем мужикам? Думаешь, сам не справишься? — тоже оскаливаюсь, как загнанный в угол зверь.

— Стал сомневаться после твоих утренних выступлений, — усмехается снова, надевая маску обаятельного мужчины. Отпускает меня, закрывает окно и задергивает штору. — А если серьезно, то, как бы ни была приятна твоя компания, у меня есть дела поважнее. Охрана — подмена. У них приказ: тебя не трогать. Только в крайнем случае. Не создавай им этих случаев, и нечего бояться.

Двигает кресло на место, пока я пытаюсь отдышаться, настороженно за ним наблюдая.

— Ты еще хочешь связаться с бабушкой? — выгибает бровь.

Киваю. Гордей открывает шкаф, снимает с вешалки черное платье и кидает его на кровать.

— Тогда надень это платье, приведи себя в порядок и спускайся вниз. Ужин стынет. У тебя десять минут. Никого, кроме тебя и меня, там не будет. Я не позволю никому разделить наше свидание, — снова ухмыляется и выходит из комнаты, оставляя дверь открытой.

Сволочь!

Меня начинает потряхивать, когда стресс и шок отпускают.

Я действительно хотела спрыгнуть с окна?

Я реально сошла с ума.

Глава 6

Таисия

Надеваю чертово платье, смотря на себя в зеркальную дверцу шкафа. Если быть объективной, то платье мне нравится. Но я от злости и отчаяния с удовольствием разорвала бы его сейчас на лоскуты. Самое пугающее то, что шкаф полон новой женской одежды моего размера, в ванной женские шампуни, гели и даже кремы. И не просто «ромашковое поле», а реально брендовая хорошая косметика. То есть мое похищение не спонтанно, оно готовилось. Но я ума не приложу, для чего нужна этому психу. Хотел бы просто изнасиловать, уже давно сделал бы свое грязное дело.

Расчесываю в ванной волосы, а потом взъерошиваю их, наводя художественный беспорядок. Нет у меня теперь задачи понравиться этому гаду.

Выдох-выдох, выхожу из комнаты. Перила с обзором на гостиную — хорошая идея. Сразу видно, что тебя ждет внизу.

А внизу меня ждет накрытый стол на двоих, где полно еды. Сглатываю слюну. Я не ела уже больше суток.

Гордей стоит возле окна, тихо разговаривая по телефону. Других мужчин не замечаю. Их и правда нет в доме.

Медленно спускаюсь, на последних ступеньках иду уже на цыпочках, не дыша, прислушиваясь к разговору Гордея по телефону, пытаясь хоть что-то расслышать. Но нет, он чувствует мое появление и скидывает звонок, оборачиваясь, пряча телефон в кармане джинсов. Замираю на последней ступеньке, потому что мужчина подходит ко мне и протягивает руку. Не спешу вкладывать свою ладонь в его.

— К чему эта притворная галантность?

— Я обещал тебе звонок за хорошее поведение, Тая, — напоминает он. — На твое выступление на окне я закрою глаза. Но дальше все зависит от тебя. Будешь сопротивляться во вред себе или все-таки примешь правила игры?

Ладно. Киваю и вкладываю свою ладонь в его.

Гордей сжимает мою руку и тянет к столу.

И вот мы играем в «романтическое свидание».

Он отодвигает для меня стул, а я сажусь, осматривая стол. Здесь салат из манго, рукколы и креветок, аппетитный ростбиф, уже порезанный на аккуратные ломтики, жареная спаржа, молодой картофель с зеленью и какой-то белый соус рядом. Я почти давлюсь слюной от вида и аромата еды. Сглатываю, поднимая глаза на Гордея, который не садится, а разливает красное вино в наши бокалы.

— Я не буду пить, — отрицательно мотаю головой, когда он протягивает мне бокал.

— Не бойся, в этом вине ничего нет, кроме вина, которое поможет тебе расслабиться.

— А что было в том вине, которым ты опоил меня в клубе?

— Ничего опасного, что могло навредить твоему здоровью, — усмехается Гордей и садится за стол напротив меня.

— Ясно, — накрываю ладонью вилку и сжимаю ее. Он опять надел маску обаятельного мужчины, но я уже не куплюсь.

— Если ты хочешь воткнуть в меня эту вилку, то предупреждаю сразу: не получится, — с усмешкой качает головой. — Давай ты не будешь портить себе вечер.

Нет, смотрите какой самоуверенный. Считает себя бессмертным? Стреляю в него глазами, но растягиваю губы в фальшивой улыбке.

Беру вилку и накладываю себе в тарелку салат.

Пробую. Вкусно. Очень. Несмотря на то, что я в плену, аппетит от стресса зверский. Я жую салат, а Гордей расслаблено наблюдает за мной, отпивая вина. Еда явно из ресторана. Никогда не поверю, что он весь день готовил.

— Тебе идет это платье, — произносит он, указывая на меня бокалом.

— Да? А мне не нравится, — назло ему отвечаю я. — У того, кто его выбирал, плохой вкус, — язвлю, отправляя очередную вилку салата в рот. — А ты всегда романтизируешь насилие? — выгибаю брови.

А он смеется, откидываясь на спинку стула.

— Ты сама согласилась на свидание со мной, сама села в мою машину, сама приняла из моих рук бокал вина и сама его выпила. Поверь, насилие с моей стороны еще не начиналось.

Сглатываю. Отпиваю глоток воды, запивая салат, который становится комом в горле.

— Но я не соглашалась на похищение и удерживание меня в этой комфортабельной тюрьме.

— Не соглашалась… — выдыхает. — Ты просто путаешь понятия насилия и киднэппинга. В мои планы не входит причинить тебе вред, если ты сама не напросишься.

— Насколько мне известно, киднеппинг — это похищение с целью выкупа? А у меня ничего нет.

— Лично от тебя мне ничего не нужно, кроме твоего хорошего поведения.

Замираю, когда Гордей встает из-за стола, подходит ко мне и встает позади, упираясь руками в спинку стула.

— А от кого нужно? — дышу через раз, вдыхая запах его парфюма и табака.

— От твоего отца, Тая, — подонок наклоняется и шумно вдыхает запах моих волос.