Невольница (СИ), стр. 38

Гор открывает дверь и впускает меня в дом.

Дом как дом, большая гостиная в светлых тонах, совмещенная с кухней, ванна, туалет и винтовая лестница на второй этаж. Всё новое и идеально чистое, словно и не жил здесь никто.

— Пойдём покажу вид со второго этажа, — предлагает он мне, указывая на лестницу. Такой простой, словно я в гости к нему пришла.

— Давай просто поговорим, и я пойду домой, — продолжаю упрямо сопротивляться. На самом деле домой я не хочу, а хочу вдыхать и вдыхать в себя этого мужчину. Но вредная, злопамятная девочка внутри меня желает поскандалить.

— Домой — пока отменяется, — качает головой. — И на поговорить у нас будет много времени. — Пойдём наверх, там нереальный вид. Тебе понравится.

Вздыхаю. Иду. На втором этаже две спальни, проходим в одну из них, окна которой выходят на задний двор. Гор распахивает штору и разводит в стороны стеклянные дверцы балкона.

— Иди сюда, — приглашает меня на балкон с коваными перилами. А там море. И бесконечное ночное звездное небо, которое отражается в воде. Шум моря, лёгкий бриз и огромная луна. Действительно сказка, словно этот вид только что нарисовал гениальный художник. Опираюсь ладонями на перила, смотря вдаль. Гор становится рядом со мной, прикуривая сигарету. — Правда завораживает?

— Правда, — выдыхаю я.

Молчим несколько минут. Он настолько близко ко мне, что я чувствую тепло его тела. И опять плыву. Как последняя идиотка. В этом мужчине какая-то неведомая энергетика, которая окутывает, и ты уже заведомо знаешь, что проиграла. И мне становится резко не до смеха. До такой степени, что хочется порыдать.

— Зачем ты приехал? — тихо интересуюсь я. На меня вдруг накатывает усталость. Знобит от прохладного ветра. Кутаюсь в кардиган.

— Ты позвала, — отвечает Гордей.

— Я не звала.

— Звала. Каждую ночь в моих снах. И вот я здесь.

— Феноменально, — фыркаю. — То есть я виновата? Ты издеваешься?

— Конечно, виновата, залезла мне под кожу и не даешь покоя.

— Гор, ну я серьёзно.

— Я тоже, детка, я тоже, — подаётся ко мне, протягивая руки. Отступаю, выставляя руки вперед.

— Даже не смей меня трогать! — ухожу в спальню. Он за мной. Отступаю. — Остановись! Не подходи близко. Не надо вторгаться в мое личное пространство! Я не разрешаю! — вкладываю в свой голос всю свою уверенность.

— Окей, не трогаю, — поднимает руки. — Я дико соскучился, детка. Ты так мне нужна, — уже серьёзно говорит он.

— Ты тоже был очень нужен мне тогда, у нотариуса. Я ждала от тебя хотя бы слова, взгляда, я, как идиотка, ждала тебя на улице. Но мои ожидания — мои проблемы. Так вот и ты теперь справься со своими.

— Ты совсем не скучала? Не верю, — снова усмехается и опять идёт на меня.

Срываюсь с места и бегу к двери. Потому что не надо меня трогать. Я не игрушка. Захотел — поиграл. Захотел — снова выкинул. Я не железная. Я потом себя заново не соберу. Но Гор догоняет меня, хватает и вжимает в стену.

— Не трогай, я сказала! — размахиваюсь, даю ему пощёчину, пытаясь вырваться, но этот подонок прижимает меня к стене еще сильнее.

— Если тебе станет легче, я подставлю другую щеку, давай.

Ну кто я такая, чтобы ему отказывать. Размахиваюсь и бью его по другой щеке, настолько сильно, что отбиваю собственную ладонь. Гор ловит мою руку и целует ноющую ладонь, обезоруживая меня.

— Ну как, стало легче? — хрипло спрашивает он.

— Нет, — снова сдуваюсь. — Отпусти меня, — искренне прошу его.

— Не могу… Я приехал к тебе и ради тебя, — обхватывает мой подбородок и впивается в губы.

Целует…

Впервые меня целует. Жадно, лишая кислорода.

Его губы обжигают. Еще пытаюсь сопротивляться, упираясь ладонями в его грудь, но с каждой секундой моя решимость тает. Его язык проникает глубже, исследует, дразнит, и мои колени подкашиваются. Гор подхватывает меня, прижимая ещё крепче к стене, не разрывая поцелуя. Его руки скользят по моему телу, забираются под кардиган, оставляя обжигающие следы на коже.

И я сдаюсь… В общем, с первого его взгляда там, на пляже, возле бара, у меня не было ни единого шанса не сдаться.

Растворяюсь в его поцелуе, отвечая с такой же страстью, с такой же жадностью. Мои пальцы зарываются в его волосы, притягиваю его ближе, хотя куда уж ближе. Воздуха не хватает, но мне всё равно. Лучше задохнуться в его объятиях, чем снова остаться без него.

Когда он, наконец, отрывается от моих губ, я судорожно вдыхаю, чувствуя, как кружится голова. Его глаза — тёмные, почти чёрные от желания, смотрят прямо в мои. Я вижу в них собственное отражение.

— Ненавижу тебя, — шепчу ему.

— Я знаю, детка. За этим и приехал, — хрипит он. — Мне не хватало твоей ненависти, — улыбается и снова целует, на этот раз нежнее, дразняще прикусывая мою нижнюю губу.

Внутри меня всё переворачивается, сжимаясь в тугой узел. Кровь пульсирует в висках, тело горит от его жадных прикосновений. Это неправильно, это опасно — снова впустить его, снова поверить. Но я помешалась на нем и опять лечу в бездну, на этот раз добровольно.

Он срывает с меня кардиган и кидает на кровать. Падаю, задыхаясь, смотря в его глаза, которые горят от голода. Гор срывает с себя рубашку, обнажая торс. Жадно скольжу взглядом по его телу, по каждой мышце, каждому изгибу.

Он нависает надо мной, вжимая в матрас своим сильным телом. Его руки нетерпеливо и даже грубо снимают с меня сарафан, который трещит по швам.

Мы не говорим ни слова, только рваное дыхание. Его обжигающие губы скользят от моей шеи к груди, а зубы прикусывают кожу, оставляя отметины.

А мне мало его, выгибаюсь навстречу, впиваясь ногтями в его спину. Мне нужно больше, нужно всё и сразу. Скольжу руками вниз по его телу, нетерпеливо расстёгиваю его ремень и пуговицу брюк.

Гор рычит мне в шею, когда я, как голодная кошка, сжимаю его член через ткань белья.

Он приподнимается, стягивая с себя брюки вместе с бельём.

Требовательно тяну его на себя, не в силах больше ждать, а он избавляет меня от трусиков.

Наши тела соприкасаются полностью, без преград, и мы задыхаемся от острого удовольствия. Его руки везде — ласкают, сжимают, терзая мое тело до боли. Инстинктивно развожу бедра, приглашая его.

Он входит в меня одним резким движением, и я с воплем кусаю его плечо. Потому что это больно… Больно, но так хорошо.

Гор замирает на мгновение, давая мне привыкнуть к нему, но я сама подаюсь навстречу, задавая темп. Мне не нужно сейчас этих прелюдий.

И он понимает меня без слов, двигаясь быстрее, сильнее, вколачиваясь в меня, как будто это наш последний раз, как будто завтра не настанет никогда.

Его руки сжимают мои бедра, оставляя синяки, а я закатываю глаза и требую от него большего.

Комната наполняется звуками нашего безумия — стонами, шлепками тел и скрипом кровати, которая ударяется о стену.

И всё, внутри меня нарастает шар из острого голода и удовольствия.

А потом этот шар взрывается, накрывая нас волной дикого, болезненного удовольствия.

— Не закрывай глаза, — требует он. — Смотри на меня!

И я смотрю, не отрываясь, чувствуя, как дрожат мои ноги в его сильных руках.

Мне кажется, я кричу его имя вместе с яркой вспышкой, от которой темнеет в глазах. И мой мир снова сужается до одной точки. Точнее, до одного мужчины и его искажённого от удовольствия лица в момент, когда он кончает в меня.

Замираем, задыхающиеся, мокрые от пота. Его лоб прижимается к моему, наше дыхание смешивается.

— Люблю тебя, детка, — хрипло шепчет он мне в губы. И мне снова хочется рыдать от переизбытка эмоций.

Просыпаюсь от звонка своего телефона. Открываю глаза, перевожу взгляд на открытый балкон, откуда доносится шум моря. Чувствую себя растерзанной, затраханной и липкой от ночного секса. Тело ноет и тянет. Гордея нет рядом. Я одна. Нащупываю на тумбе телефон и резко прихожу в себя, когда понимаю, что звонит бабуля. Я не вернулась вчера домой.