Волчья невеста 2, стр. 9

Сейчас же даже немного жалела: всадников пропускали без очереди, а вот всем остальным приходилось двигаться со скоростью улитки.

– Да что же так долго? – со стоном поинтересовался тучный купец. – В прошлом году здесь такого не было!

– Так это в прошлом году! – отозвалась сидевшая на козлах другой телеги бойкая старуха. – А в этом они для всех проверку устроили.

– Проверку?

Я успела пихнуть Теодрика локтем в бок, но его это не остановило.

– Много зверья нынче лезет в крепость, – прокаркала старуха, – вот и перестраховываются. Проверяют, человек ты или нет.

– Каким же образом, госпожа? – поинтересовался альфа, искренне изображая изумление. – Разве существуют такие способы? Звери, они ни серебра не боятся, ни святой воды.

Я ему даже на ногу наступила, чтобы перестал привлекать внимание, но куда там!

– Святой воды, может, и нет, – прищурила один глаз старуха, – но и на них есть своя отрава. Если человек выпьет, то ему ничего, а если же зверь, то оборотится он вмиг.

К сожалению, времени на долгие размышления у меня не было: мы уже были на мосту, почти в паре шагов от проверяющих на принадлежность к волчьему племени. Ладно, насчет пары шагов, возможно, я и ошибалась, но в остальном…

Недолго думая, я повисла на Теодрике и громко заявила:

– Ох, что-то мне дурно!

Для достоверности еще и закатила глаза. На самом деле мне даже не требовалось играть, как представила, что альфу рассекретят на входе в крепость, так волоски на коже встали дыбом, а сердце яростно заколотилось в груди.

– Что это с ней? – брезгливо поинтересовалась старуха. – Случайно, не чумная?

– Так жара сегодня невероятная, – объяснил за меня Теодрик, бережно прижимая к груди. – Любому может поплохеть.

– Знаем мы таких, которым все время плохеет! – отозвался мужик перед нами. – Вперед без очереди не пропущу!

– Так пропустите назад, – приказал альфа, подхватывая меня на руки. Мне бы начать отбиваться от его произвола, но это бы только подтвердило, что мы мошенники, желающие обмануть всю очередь. Поэтому я изобразила ветошь и со стоном повисла в его объятиях.

Легко лавируя между телег и идущих по мосту, Теодрик пошел против человеческого потока. Оказалось, что мы продвинулись не так далеко, даже до середины не дошли, поэтому спустя несколько минут альфа вынес меня прочь. Только когда мы снова оказались в лесу, подальше от главного тракта, поставил меня на ноги.

– Хорошо придумала, Ева, – похвалил меня он. – Я сам хотел предложить нечто подобное.

– То есть ты даже на секунду не предположил, что мне действительно стало плохо? – обиженно бросила я, сложив руки на груди.

– Ты теперь волчица, поэтому к духоте не столь чувствительна. Но по этой причине тебе нельзя проходить те ворота! – Он указал туда, откуда мы только что пришли.

– Это тебе нельзя проходить через те ворота! Пусть на мне как на собаке все заживает, я в зверя не превращаюсь, а ты – да! Что это вообще за зелье такое?

– Понятия не имею, – нахмурился Теодрик. – Это меня и беспокоит. Что еще люди придумали, охотясь на вервольфов?

– Они не охотятся, а защищают свою крепость! Это жест отчаяния.

– Дорсан тоже отчаялся, когда убивал волков? – сверкнул звериной яростью во взгляде альфа. – Что, думаешь, они делают с вервольфами, которые не проходят проверку на воротах? Отправляют на перевоспитание?

Нет, подсказал разум. Никуда они их не отправляют. Я была не настолько наивна, чтобы в это верить. Никогда не была. Но еще недавно я не видела в этом ничего ужасного, в смерти наших врагов. Они же тоже убивали людей. Человеческая армия представлялась мне паладинами во имя добра, небесными стражами Владыки, несущими знамя справедливого возмездия. Побывав на фронте, я поняла, что война – это кровь и разрушения. Это смерть. И никакая убежденность, уверенность в своей правоте или религия не способны оправдать насилие и убийство.

– Нет, – тихо ответила я. – Поэтому мы здесь, а не в очереди.

– Постой, – протянул вервольф. – Так ты за меня испугалась, не за себя? Приятно.

– Что приятного-то? Кажется, волчица на меня действует даже днем и без луны!

Он криво усмехнулся и покачал головой.

– Это все неважно. Дорога туда нам заказана.

– Тебе заказана, – уточнила я. – А я могу пройти и отыскать своих родных.

– Или не сможешь, – помрачнел альфа. – Мы не знаем, что это за зелье, Ева. Может, это просто байка, чтобы отпугнуть вервольфов от Крайтона. Потому что я о таком не слышал.

– Зачем вервольфам вообще в крепость, если альфы передрались друг с другом? Альянса тринадцати больше нет!

– Хороший вопрос. Альянс хотел поработить все людское племя. Альфы погибли, но остались их стаи.

– Ты тоже был частью Альянса, – мстительно напомнила я.

– У меня была другая цель, – не повелся на колкость Теодрик. – Рабы меня не интересовали.

Я посмотрела не него с прищуром, и альфа тяжело вздохнул:

– Я не горжусь своим прошлым, Ева. И в то же время я не могу его изменить, а настоящее – могу. Поэтому мы вернемся в твою деревню, встретим мою стаю, а затем отправимся на восток, оттуда же двинемся на юг, в мои земли…

– Ты меня плохо слушал? – поинтересовалась я потрясенно. Он тут уж все распланировал, а меня спросить почему-то забыл. – Я без своей семьи не уйду. Тем более зная, что бесконтрольная свора вервольфов двинется на последнюю крепость, чтобы сделать моих родных бесправными. Или ты хочешь, чтобы мою семью постигла та же участь, что постигла твою?

Тео всегда считал, что у него отменная выдержка, но Ева каждый день и каждый час продолжала испытывать ее на прочность, и разбивала его уверенность в своем спокойствии на осколки. Причем она всякий раз находила, куда ударить побольнее. Например, с его семьей, которую он не смог уберечь. Жена и сынишка погибли, сгорели заживо во время нападения человеческой армии. Это было страшно. Это было больно.

Теодрик буквально почувствовал, что в этот момент у него проявились звериные черты: глаза гневно сверкнули, по скулам прошла волна трансформации. Ева даже отшатнулась, очевидно, решив, что он собрался перекидываться в волка. Но альфа лишь крепко сжал зубы и взял чувства под контроль.

Именно напоминание о том, что случилось с его родными, привело в чувство. Потому что волчьи боги дали ему второй шанс с этой острой на язык человеческой женщиной. Не убережет ее, снова останется без души и сердца. Альфа успел побывать за чертой, когда вроде живешь, но ищешь смерти. Он много дел тогда натворил, вредный нрав истинной – не самая страшная кара за его проступки. Стерпит. Но вот сесть ей себе на шею не позволит. Капризы хороши до поры до времени.

– Теперь ты моя семья, Ева. Об этом мы тоже говорили. Мы либо идем назад, либо я тебя несу на плече. Выбирай.

– А как же моя свобода? – прорычала она ему в лицо. – Как же твои обещания больше не делать ничего из того, что я не захочу? Клятва альфы ничего не стоит?

– Клятва альфы незыблема, если это не касается безопасности истинной. В Крайтоне опасно. Мы возвращаемся в таверну.

– Не пойду! – выпалила она и попыталась сбежать. Бросилась через лес в сторону тракта.

Правда, Тео догнал ее быстро, даже не перекидываясь, и, как и обещал, взвалил на плечо. Поморщился, почувствовав нотки страха в аромате истинной: Ева до сих пор боялась его, хотя он даже не ей, себе поклялся, что никогда ее нарочно не обидит. Все у них по согласию должно быть. И руку не поднимет, хотя очень хочется пройтись ладонью по ягодицам, чтобы горели красным: за то, что собралась собой рисковать. А потом целовать нежную кожу, наслаждаясь стонами удовольствия.

Ева хоть и отрицала, что жаждет близости между ними, разделяя себя и волчицу, но все равно наслаждалась, когда отпускала себя. Тео не сразу, но догадался, что от вбитых ей в голову постулатов, что вервольфы злые и грязные, она не может ему по-настоящему открыться. И только в моменты, когда они сливались воедино в экстазе, его истинная забывала обо всех табу. Хорошей новостью было то, что такие моменты существовали, плохой, что Ева потом ела себя поедом за их близость и даже прикасаться к нему отказывалась.