Подруга главной героини (СИ), стр. 51

Голос Ральфана звучал спокойно, но в зелёных глазах читались волнение и усталость. Я пока ещё не знала, как к нему относиться, учитывая нашу непростую историю, но от осознания, что отец переживал за меня, на душе становилось теплее.

– Мама сказала, вам пришлось пойти на крайние меры, чтобы меня спасти. Что это значит?

Ральфан вздохнул ещё тяжелее. Плохой знак. Видимо, ответ мне не понравится.

– Яд действовал слишком быстро. Чтобы дать лекарям больше времени на исцеление тела, нужно было как-то заякорить душу…

Его слова звучали непонятно и пугающе.

– Это как?!

– Мне пришлось провести для тебя обряд принятия в род, чтобы получить поддержку и помощь предков. Это если совсем коротко, – уже не пытаясь скрыть волнение, сказал Ральфан. – Другого выхода не было.

– Сочувствую. Бастард в семье, насколько мне известно, в ваши планы не входил! – выдавила я после паузы, переполняемая неоднозначными эмоциями. Но были среди них и положительные, ведь та часть меня, что принадлежала Розанне, когда-то мечтала именно об этом.

– Сочувствовать не стоит. Я ни о чём не жалею. Сделал то, что должен был. Но и каяться в ошибках молодости не собираюсь, какой теперь в этом прок? – спокойно возразил Ральфан. – Хотя твоя обида мне понятна. Имеешь полное право злиться.

– Мне обидно не за себя, а за маму. Ей тяжело пришлось, – вздохнула, поумерив пыл. В конце концов, пусть сами разбираются – взрослые люди.

– Она могла бы и сообщить, что не избавилась от ребёнка. Я был уверен в обратном.

– Это что-то бы изменило?

– Не знаю, возможно, – после паузы, честно ответил Ральфан.

– А вы могли бы и проверить за столько-то лет! – не удержалась я от гневного выпада и выдохнула, мысленно напомнив себе, что мама просила не реагировать слишком резко. Ладно, проехали. Сейчас другое актуальнее. – Получается, вы меня приняли в род. Кто ещё об этом знает?

– Пока только самые близкие. Ну и твоя мама, разумеется. Её пришлось посвятить в подробности и привести сюда, чтобы присматривала за тобой.

– Вот и хорошо, что только близкие. Мы можем этот факт вообще не афишировать? Не хотелось бы, чтобы в академии знали. Да и вам так будет проще, а то ведь слухи пойдут.

Ральфан удивлённо вскинул брови. А какой реакции он от меня ожидал?

– Со временем эта информация всё равно распространится. Не вижу смысла её скрывать. Но если хочешь, пока не будем форсировать события.

– Паулинер знает? – уточнила я, надеясь на отрицательный ответ. Хотелось, чтобы он оценил меня за мои личные качества, а не за то, что имею какое-то отношение к высшему обществу.

– Пока нет. Сказал же – только близкие. Я вообще, честно говоря, не понял, что вас с ним связывает? Почему Паулинер так за тебя беспокоился? – поинтересовался Ральфан, вызвав невольную улыбку. – Да и сегодня он мне голосарь обрывал, пока не услышал, что с тобой всё в порядке.

Моя улыбка стала ещё шире, но ответила скромно:

– Мы просто общались иногда.

– Инельда говорила, что ты с ним танцевала на балу. Ни к чему хорошему такое общение не приведёт. Лучше держись от него подальше, – заявил отец, рассердив таким бесцеремонным вмешательством в мою жизнь.

– Спасибо за совет, конечно, но я сама разберусь, как и с кем мне общаться! Или вы теперь на правах главы рода будете утверждать кандидатуры? Может, ещё и мужа сами выберете? А учиться-то мне теперь можно? Или придётся перевестись на другой факультет, как вы и хотели? – огрызнулась я. Тоже мне командир нашёлся! Сначала отказался от ребёнка, никак в жизни дочери не участвовал, а теперь решил, что имеет право указывать! Как бы не так!

– Успокойся. Давить и заставлять не стану, но от совета не отказывайся. Я в жизни и в людях всё-таки получше тебя разбираюсь. А вот поменять факультет теперь не получится, – помрачнев, признался Ральфан. – Ты же, как выяснилось, нейтральница, а им прямая дорога в боевики и дознаватели. Я, конечно, приложу все усилия, чтобы тебя хотя бы до четвёртого курса не трогали, но потом придётся участвовать в рейдах. Да и сейчас, когда поправишься, нужно будет в дознание ехать. Опознать тех демиургов, что удалось схватить. Они же под иллюзией. Настоящие лица не рассмотреть.

– Я готова, а факультет и не собиралась менять!

– Кто бы сомневался! – почти весело хмыкнул Ральфан, а потом, снова став серьёзным, добавил: – Я понимаю, что между нами всё непросто, поэтому ничего от тебя не жду, но, надеюсь, со временем мы сможем нормально общаться.

– Сможем, если это будет разговор на равных, а не категоричные приказы, – согласилась, решив, наконец, оставить прошлое в прошлом. Сейчас меня больше интересовали настоящее и будущее. – Не знаете, нашёлся ли накопитель, который я оставила в академии? Думаю, он имеет прямое отношение к демиургам.

– Я пока не вникал в подробности. Не до того было, но теперь постараюсь выяснить всё, что известно следствию, а ты отдыхай, – сказал мужчина и вдруг протянул мне какую-то коробку. – Держи, тут твой почтарь. Изъяли у похитителей. Он сейчас под стазисом. Помнишь, как его отменять?

Я кивнула, нетерпеливо вытаскивая из коробки средство общения, которое уже считала безвозвратно утерянным. Ральфан понимающе хмыкнул и вышел, оставив меня одну. Я быстро отменила стазис и ахнула от количества записок, заполнивших почтарь. Большинство были получены от мамы, когда она вернулась домой и начала мне отвечать. Парочка пришла от Инельды. Ещё несколько прислал Паулинер. К ним я и потянулась, чтобы ответить в первую очередь.

На вопросы о самочувствии сообщила, что у меня всё нормально и поинтересовалась, как дела у него. Вскоре пришёл ответ, вызвавший улыбку:

«А я всё-таки поседел. Довела!»

«Может, тогда ещё не поздно найти менее проблемную девушку?» – предложила в шутку, а от следующего послания у меня перехватило дыхание и обожгло жаром щёки.

«Поздно! – написал Паулинер. – Я уже полностью увяз в твоих шипах, Дикая роза. Поправляйся, а мне ещё нужно кое-что сделать. Когда закончу, приду за тобой!».

Глава 59

Я была очень рада снова увидеть в управлении дознания господина Бродиуса, когда приехала сюда через несколько дней в сопровождении Ральфана. Мне было уже гораздо лучше и хотелось помочь следствию.

Бродиус тоже вернулся совсем недавно. Он выглядел бледным, осунувшимся, но о своих злоключениях не распространялся и сразу с головой погрузился в работу. От меня после подробного рассказа о похищении и предшествующих ему обстоятельствах требовалось опознать тех, кого удалось схватить в месте, где нас держали.

Дело в том, что даже с почти полностью заблокированной магией демиургам удавалось частично удерживать лёгкую иллюзию. В итоге окружающие просто не могли рассмотреть черты их лиц. Правда, это касалось только тех, кто постарше и посильнее. Виола сдалась быстро. Видимо, дар у неё всё же был довольно посредственный.

Она сидела испуганная и поникшая, в помятой одежде, с растрёпанными волосами – совсем непохожая на себя прежнюю. Я наблюдала за бывшей соседкой по комнате через прозрачную плёнку, которая делала меня для неё невидимой. Не скажу, что блондинку было жаль, но и злорадства я не испытывала. Всё же Виола была пешкой в чужой игре, хоть и пыталась играть по своим правилам.

Следующими за плёнкой оказались четверо мужчин с остатками иллюзии, сквозь которую я без труда узнала Ирвиса, Ардиана и моих преследователей, запустивших в спину дротик с ядом. Все они тоже выглядели неважно, а у Ирвиса ещё и нога была загипсована. Оказалось, он сломал её во время падения, получив отдачу от моего браслета, и именно поэтому не сумел сбежать. Такой расклад порадовал от души.

– На самом деле его зовут не Ирвис, а Сандрос Гойрис, – рассказывал позже Бродиус, когда мы собрались в его кабинете. – И он во всей этой группировке – не последний человек. Его долго не могли найти и вот, наконец, повезло.

Старший дознаватель открыл передо мной папку с портретами преступников, среди которых было изображение Ирвиса. Правда, на рисунке он выглядел лет на десять моложе.