Ненужная жена. Хозяйка брошенного сада (СИ), стр. 43

Ему даже не нужно вдаваться в детали, чтобы по моей спине пробежали мурашки. Сразу вспоминаю тех существ, что напали на нас с сестрой в лесу. Во что-то такое превратился отец Рейнира?

Пока я вздрагиваю от неприятных воспоминаний, пальцы невольно тянутся к груди, расстёгивают пуговицы рубашки. В тусклом свете я вижу шрам с левой стороны – длинный, неровный, от ключицы до середины груди. Будто перечёркивает сердце.

— Оно набросилось на служанку. Я полез защитить и получил это. Не знаю, каким чудом я смог подчинить гнев в тот момент и выжить, — продолжает он всё так же тихо. — А теперь я точно знаю, что когда сюда придут враги, мой гнев выиграет тебе несколько секунд, но вряд ли сможет спасти жизнь. Эмоция, на которую я опирался всю свою жизнь, теперь бесполезна. Вот что меня на самом деле злит.

Подхожу ближе, осторожно касаюсь его плеча. Он вздрагивает, но не отстраняется.

— Рейнир…

Насколько парадоксально то, что он говорит. Сперва мне казалось, то, что его основная эмоция гнев — худшее из того, что может произойти. Но если вспомнить, как Рейнир общался с Элли, пытался быть добрым в отношении меня, что становится ясно, что в основе его чувств лежит стремление защитить, спасти.

— А знаешь, — неожиданно хмурится он. — Возможно я знаю, что может помочь.

— Ты о чём?

— Согрей пока ужин? — он вскользь целует меня в висок и идёт к лестнице. — Я сейчас.

Пребывая в полном шоке от происходящего, я просто пялюсь ему вслед, коснувшись пальцами места, где оставили отпечаток его губы.

Глава 50

Поднимаюсь по лестнице в кабинет, где заперся Рейнир. Ужин готов, но, признаться, еда сейчас волнует меня меньше всего. Что-то подсказывает, что он опять что-то задумал. Тихонько стучу и, не дожидаясь ответа, открываю дверь.

Замираю на пороге. Кабинет совершенно преобразился: массивный письменный стол отодвинут к стене, кресла теперь в углу, ковёр свёрнут. На деревянном полу мелом начерчены странные символы: круги, переплетающиеся линии, руны. По периметру расставлены причудливые предметы: хрустальные шары, металлические пирамидки, какие-то амулеты.

— Что ты... делаешь? — спрашиваю осторожно, разглядывая загадочную композицию.

Рейнир поднимает голову от книги, которую читал, стоя в центре этого художества.

— Так тренируют детей магов, — отвечает он с лёгкой улыбкой. — Самые азы. Думаю, тебе тоже нужно начать с этого.

— Что именно начать? — хмурюсь.

— Убедим врагов, что ты действительно имеешь доступ к отнятой у меня силе. Для этого тебе нужно пользоваться ей.

Честно говоря, я надеялась, что он сейчас скажет, что придумал, как вернуть себе дракона. Вот это нам точно пригодилось бы. К тому же в случае, если у меня всё же что-то получится и сюда явится мой брат или ещё кто, нужно будет оказать сопротивление, а я до сих пор не понимаю, как мы это сделаем и насколько быстро придёт помощь, о которой договорились ларианы.

Всё выглядит слишком… странно.

Не успеваю я переварить эту информацию, как Рейнир протягивает руку к одному из артефактов – небольшому серебристому диску. Лёгкое прикосновение – и в воздух поднимается белый светящийся шар, зависая прямо в центре начерченного круга.

— Попробуй воздействовать на него. Просто... почувствуй его энергию и попытайся направить к нему свою. Найди в себе злость, вспомни что-то плохое. Как я кричал на тебя, запугивал.

Делаю глубокий вдох и пытаюсь сосредоточиться. Вытягиваю руку, представляя, как невидимые нити тянутся от моих пальцев к светящемуся шару. Злиться на Рейнира у меня не получается, так что я вспоминаю общение с Джатой, то, как она юлила вокруг моего мужа, а тот ничего не делал.

Кажется, что я достаточно ярко представляю ощущение, но когда пытаюсь направить энергию на шар, ничего не происходит. Хмурюсь, пробую снова – безрезультатно.

— Ты слишком напряжена, — Рейнир обходит и оказывается у меня за спиной. — Сейчас нужно сделать странную вещь. Ты должна разделить свои эмоции от тела. Чувства пусть кипят, а мышцы будут мягким.

— Это звучит как что-то невозможное, — жалуюсь я. — Мы же говорим про гнев. Как можно расслабиться, если злишься?

— В этом и есть сложность. Когда тело напряжено, оно забирает силу, которая может стать магией. Если расслабишься, энергии нужно будет куда-то выплеснуться, и она сможет обрести форму.

Его руки ложатся мне на плечи, и по телу пробегает тёплая волна. Мягко разминает закаменевшие мышцы, и я невольно подаюсь назад, прижимаясь к его груди. Кажется, моя тренировка сворачивает куда-то не туда… Вернее не в ту эмоцию.

— Теперь выпрями спину, — шепчет он мне на ухо, и от его дыхания по коже бегут мурашки. — И не пытайся заставить магию подчиниться. Позволь ей течь свободно...

— Ты ужасный учитель, — шепчу я. — Так невозможно сосредоточиться.

— Неужели? — в его голосе слышна улыбка. — А по-моему, это отличный способ научиться чувствовать энергию. Разве тебя не злит то, что я себе позволяю? Как прикасаюсь к тебе после всего, что сделал и не сделал?

Его руки скользят вниз по моим и накрывают ладони. Сердце начинает биться чаще, и это явно не от магического напряжения. И точно не от гнева.

Я очень стараюсь сосредоточиться. Вспомнить о Джате, брате, чёрт… Поворачиваю голову, встречаясь с его взглядом – тёплым, с искорками веселья. Проклятье, он и правда ужасный учитель. Чтобы Рейнир ни задумал, он явно даже не пытается вызвать мой гнев.

— Издеваешься?

— Сосредоточься на своём гневе, — его голос звучит жёстче, и я вздрагиваю от неожиданности. — Вспомни момент, когда ты была по-настоящему зла.

Закрываю глаза, пытаясь сделать, как он говорит. Светящийся шар парит передо мной, равнодушный к моим попыткам.

— Я... не могу, — признаюсь через минуту. — Сейчас сложно злиться.

— Потому что ты не стараешься, — в его голосе проскальзывает нетерпение. — Вспомни, как тебя предали. Как использовали. Как пытались причинить боль тем, кого ты любишь. Как это делаю я.

Его шаги за спиной заставляют меня нервничать. Пытаюсь вызвать в памяти те моменты, о которых он говорит, но вместо гнева чувствую только глухую тоску.

— Гнев – это не просто эмоция, — продолжает Рейнир, внезапно оказываясь совсем близко. — Это сила. Энергия. Она течёт по твоим венам, ждёт, когда ты позволишь ей вырваться.

Его тёплые, немного шершавые ладони снова ложатся мне на плечи, и я вздрагиваю от неожиданности.

— Я чувствую только твои руки, — бормочу я. — Какой уж тут гнев...

Он тихо смеётся, и его дыхание щекочет мне шею:

— Неужели я настолько отвлекаю?

— Ты прекрасно знаешь, что да, — поворачиваю голову, встречаясь с его взглядом. — И, кажется, делаешь это специально.

— Может быть, — его пальцы скользят вниз, — я просто пытаюсь вызвать у тебя раздражение? Разве тебя не злит, что я мешаю тебе сосредоточиться?

— Злит, — признаю я. — Но не так, как нужно.

— А как? — его голос становится ниже, в нём появляются бархатные нотки.

— Ты невыносим, — выдыхаю я. — Как прикажешь учиться контролировать гнев, когда...

Не успеваю закончить фразу. Метка на моей руке теплеет, и одновременно с этим шар перед нами внезапно вспыхивает ярче.

— Видишь? — шепчет Рейнир. — Эмоции работают. Просто не совсем те, на которые я рассчитывал.

— И чья это вина? — разворачиваюсь в его руках. — Ты ужасный учитель.

— Я прекрасный учитель, — возражает он. — Просто у меня очень непослушная ученица.

Его глаза темнеют, и я понимаю – урок магии определённо пошёл не по плану. Но я не могу заставить себя об этом жалеть.

— И как же наказывают непослушных учениц? — спрашиваю едва слышно.

Вместо ответа он наклоняется ближе, его рука зарывается в мои волосы. Рейнир целует меня – нежно, неторопливо, но с каждой секундой всё более страстно. Лёгкие напитываются его запахом, голова немного кружится, когда его руки притягивают меня ближе.