На грани (СИ), стр. 36

- Беру по чину! – угрюмо ответил князь-кесарь, поправляя на себе одежду. – Не слишком ли много себе ты, Ермолич, позволяешь, мне вопросы задавать? Думаешь, раз государем обласкан, так высоко взлетел. Ну так чем выше взлетел, тем больнее падать придется – может, даже до смерти!

Произнеся это, князь-кесарь обжег меня таким взглядом, что будь я действительно восемнадцати – двадцатилетним юношей Ермоличем, то тут же пошел и выбросился с крепостной стены на камни.

Но я-то за свою жизнь насмотрелся много разного начальства и начальственного гнева тоже. Поэтому я молча пожал плечами и встал между царевичем Алексеем и стал выразительно смотреть на кинжал в руках князя-кесаря.

В глазах Ромодановского промелькнуло удивление такой реакцией юноши на его начальственный рык. Потом князь-кесарь перехватил мой взгляд, обвел взглядом присутствующих, остановился на коменданте, безошибочно вычислив в нем местное начальство, и решил все-таки снизойти до объяснений:

- Никто никого убивать здесь не собирался. Ты Ермолич помнишь, какое, государь нам задание дал вот, и надо было его выполнить. А для этого необходимо было провести определенный секретный ритуал. Я тебе начал про него рассказывать, но нас прервали. Понятно! – повысив голос спросил Ромодановский.

Я помолчал некоторое время, разглядывая князя. Вроде не врет или врет, но слишком вдохновенно, что сам верит в свою ложь. Потом решил все-таки кивнуть.

- Вот то тоже. Вы здесь местный комендант? Доложите, что происходит, где враг? – Ромодановский решил перенести свой гнев на начальство Шлиссельбургской крепости.

Оторопевший от происходящего комендант, представился и начал, сначала скомкано, а потом все увереннее и увереннее докладывать обстановку.

Как оказалось, мятежники начали штурм крепости с первыми лучами солнца. Десятки плотов устремились к крепости. На каждом не меньше десятка бойцов. Крепостная артиллерия, конечно, вела огонь по плотам, но высадку десанта поддерживали пушечным огнем сразу три галеры, вошедшие в озеро по реке Неве.

Основные силы атаковали с двух направлений. Там же были сосредоточена большая часть гарнизона. Штурм, несмотря на потери, удавалось в целом успешно отбивать.

Только небольшому отряду удалось проникнуть через стену со стороны Секретного дома. Однако комендант счел этот третий удар отвлекающим и не стал сразу снимать с двух основных направлений обороны большие силы гарнизона для его купирования. Тем более что с этой стороны ничего существенного в крепости не было. Разве что почти пустующая крепостная тюрьма – Секретный дом, в котором находился в заключении какой-то непонятный безымянный орк.

Судя по всему, комендант не знал, кто такой этот орк и что именно ради него затеян весь этот штурм.

- Понятно. Теперь ваша задача, господин комендант быстро привести этого орка в порядок: постричь, побрить, переодеть и обеспечить наш отход назад в сторону Санкт-Петербурга. Вам все понятно, господин комендант? – спросил князь-кесарь.

- Да, Ваше Сиятельство! – комендант откланялся и пошел отдавать соответствующие распоряжения.

- Когда будут стричь и брить, не дайте, пожалуйста, князю-кесарю захватить хотя бы волосок с моего тела. Иначе мне смерть! – услышал я сзади едва различимый шепот.

Слегка повернув голову и посмотрев через плечо, я встретился с умоляющим взглядом слезящихся глаз царевича Алексея. Секунду подумав, я молча кивнул и подошел к Ромодановскому:

- Ваше Сиятельство, для соблюдения секретности, я сам побрею и постригу царевича.

- А покараулю снаружи, чтобы никто не отвлекал – вклинился в разговор Олег Сельвестрыч, который, судя по всему, тоже слышал просьбу царевича.

Во глазах князя-кесаря мелькнула досада, но, окинув нас взглядом, он только махнул рукой и вышел.

После того как в камеру были принесены мыльно-рыльные принадлежности, доставлены ростовое зеркало и чистая одежда, мы остались в камере одни.

Я расстелил на полу огромную белую простыню, поставил посреди нее трехногий табурет, посадил на него царевича и приступил к делу.

Начав процедуру бритья и стрижки, я в один момент задержал опасную бритву на шее орка и глядя на него через зеркало, спросил:

- Ну теперь рассказывай кто ты такой на самом деле и как дошел до жизни такой?

Орк удивленно посмотрел на меня опять же через зеркало и спокойно ответил:

- Я царевич Алексей Петрович Романов, сын царя Петра Первого, великого государя нашего.

- А почему ты орк. Ведь царь Петр Великий был человеком.

- Мой батюшка наполовину был из рода Нарышкиных, а в их роду у многих присутствует кровь Нарышкина.

- Ну так они же люди, а ты орк? – спросил я, продолжая стричь и брить царевича.

Но чем больше, я приводил орка в порядок, тем больше он становился похожем на царевича Алексея. Нет, это не был царевич Алексей. Это был именно орк, похожий на царевича.

- И я тоже человек, - произнес царевич Алексей.

Я непонимающе и скептически уставился на орка – царевича и для ясности озвучил:

- Не понял?

- Я тоже человек. Меня просто обратили в орка.

- Кто и зачем?

Как оказалось, царевича Алексея обратил в орка сам князь-кесарь Ромодановский. Ну не сам, конечно, а с помощью авалонцев из подземной лаборатории под Тайной Канцелярией. Это длительная, на несколько дней, процедура, а самое главное болезненная.

Проходит она в специальном авалонском аппарате. Такой процедуре можно подвергнуть любого, в ком течет определенная часть крови орков. Какая, Алексей не знает.

Князь-кесарь сказал, что обратить царевича надо для его же безопасности. Во-первых, это позволит как следует спрятать царевича от недоброжелателей, а во-вторых, принудительно обращенного в орка может убить только орк.

Люди для царевича будут опасны, только когда, он снова станет человеком. Впрочем, сделать орка снова человеком, гораздо проще и быстрее, чем обратить первоначально. Для этого достаточно завладеть небольшой частицей тела, ну там волосом или ногтем и при определенных обстоятельствах прочесть некоторые заклинания. И сделать это должен тот же человек, что и обратил его в орка

Вот царевич Алексей и испугался, что князь-кесарь пришел его убить, чтобы привести во исполнение приговор за измену государю.

- А зачем ты изменял государю?

Ответить царевич не успел, так как дверь в камеру распахнулась и в нее спиной вперед ввалился Олег Сельвестрыч. Он распластался на полу, а вслед за ним в камеру, от кого-то, отбиваясь мечами, ввалились все мои друзья: Сергей, Янис и Федор Иванович.

Вслед за ним в камеру ворвались огромные подручные князя-кесаря, которых я во множестве видел в Тайной Канцелярии. Все они были вооружены пистолетами, клинками и магией и не стеснялись пускать все это в ход. Мои друзья пока отбивались, но вынуждены были отступать, пока вся эта свора князя-кесаря не загнала их в эту камеру.

Сам Его Сиятельство не прятался за спины своей гвардии, а наоборот со своей длинной шпагой, по которой бежали магические искры, вылез вперед.

Я прекратил заниматься царевичем, вытащил свой тесак, заслонил собой Алексея и спросил:

- Ваше Сиятельство, что происходит, мы еще не закончили.

Ромодановский не удостоил меня ответом, он сделал выпад, пытаясь достать меня своей шпагой.

Не достал. Вместо этого с острия его шпаги сорвался тонкий магический луч и устремился ко мне. Я едва успел отвести его клинком своего тесака. Луч ушел в зеркало, отразился там и ушел прямо мне в солнечное сплетение, где у меня был шрам. Я не почувствовал никакого ущерба, наоборот, был прилив сил. Выйдя оттуда, луч устремился к князю-кесарю.

Его Сиятельство тоже едва успел подставить под луч магической энергии эфес шпаги. Однако, судя по всему, сила магии была так велика, что князя-кесаря опрокинуло навзничь.

Поднявшись на ноги, Ромодановский ошарашенно уставился на меня. Остальные тоже удивленно смотрели на меня. Мои друзья тоже смотрели на меня встревожено.