Серия "Афган. Чечня, Локальные войны-2". Компиляция. Книги 1-28 (СИ), стр. 1549

Женщина удивилась:

— Зачем это тебе?

— Надо, Соня! Сейчас я ничего не могу тебе объяснить, но не нравится мне то, что и как произошло у Караха. Я должен разобраться!

— Но для этого существуют другие службы.

— Существуют! Но я должен сам узнать истину.

— Хорошо, я постараюсь!

— Только если это можно сделать без каких-либо проблем.

— Не волнуйся! Все будет хорошо. Главное, ты приезжай!

— Приеду. Обязательно приеду!

Александр поцеловал Соню и, повернувшись, побежал к штабу. Женщина проводила его печальным взглядом. Появился у машины Калинин вовремя. К «УАЗу» как раз подошел командир батальона. Александр доложил:

— Товарищ майор, старший лейтенант Калинин из отпуска прибыл. Замечаний не имел!

— Здорово, Калинин. — Комбат пожал руку взводному и обратился к подчиненным: — В машину! Поехали в хозяйство!

Офицеры сели в вездеход, выехали с территории штаба. За шлагбаумом к ним присоединился бронетранспортер второй разведывательно-десантной роты. Командир, в отличие от заместителя по политчасти, использовал боевое охранение.

Спустя двадцать минут остановились у штабного модуля разведбата.

Александр после короткой беседы отправился к себе в расположение. О его прибытии знал и новый заместитель командира взвода сержант Константин Бучайко. Он построил подразделение, и Калинин поприветствовал подчиненных. Отдав распоряжение заниматься по распорядку, прошел в канцелярию.

Там находился командир роты капитан Новиков и командир второго взвода старший лейтенант Листошин. Ротный, увидев Калинина, пошел навстречу:

— С возвращением, Сань!

— Привет!

Поднялся и Листошин:

— Здорово, бродяга.

Офицеры обнялись.

Калинин поставил сумку на стол, достал из нее две бутылки водки, домашние соленые грибы, огурцы, кусок солонины и настоящий русский черный хлеб.

Листошин выставил кружки.

Александр, разлив водку, сказал:

— Давайте помянем ребят, что полегли у Караха!

Молча, не чокаясь, выпили. Закусили, тут же закурили.

Канцелярия наполнилась дымом.

Калинин спросил:

— Расследование внутри части по поводу гибели моих бойцов проводилось?

Ответил ротный:

— Конечно!

— И к какому выводу пришли?

— Гудилов совершил ошибку при рассредоточении взвода в ущелье и не обеспечил элементарные меры безопасности при проведении разведки.

— А насчет Волочкова?

Листошин приобнял друга:

— А что насчет сержанта, Саня? У духов он, это ясно! И работает на них, чему есть прямые и косвенные подтверждения.

— Не верю я в это!

— Да и мы не хотели бы верить, но факт остается фактом. Ты в курсе, что дивизия с десантом лопухнулись в ущельях, и это случилось после исчезновения Волочкова. Только он мог выводить духов на позиции прямого удара по базе. Мне вообще кажется, что моджахеды и затеяли весь сыр-бор в ауле Карах, чтобы захватить будущего проводника. А чтобы нападение на твой взвод не выглядело как конкретная задача, провели атаку и на меня в Арихельском ущелье и нанесли удар по Аядской высоте. Но хватит об этом. И так все мозги проели различные дознания да расследования. Давай выпьем за твой приезд.

Снова подняли кружки.

Александр спросил:

— Кто командовал взводом в мое отсутствие после гибели Гудилова?

— Офицер первой роты Астахов. Сегодня только убыл обратно в свое подразделение. Из бойцов разведрот и доукомплектовали твой взвод.

— Я видел! Ребят в горах обкатывали?

Ротный ответил отрицательно:

— Нет! По степи гоняли, к блокпосту выводили, но в ущелья не запускали. Там в основном Лист работал да разведка десантников.

— Ясно! Значит, придется мне организовывать отрабатывание слаженности нового коллектива.

— Да! — ответил Новиков. — Я убедил комбата с Астаховым эти мероприятия не проводить, дождаться тебя! Кстати, Саня, тебе нужно составить план подготовки взвода к полноценному применению. Время на обкатку — от силы неделя. Завтра же и займись этим!

— Хорошо!

Выпили еще. После третьей остановились. Ротному и Листошину еще предстояло работать, а Калинин нуждался в отдыхе.

Со следующего дня Александр приступил к исполнению своих обязанностей и в плане подготовки личного состава предложил проводить учебные занятия непосредственно в квадрате 36–17. Там, где у кишлака Карах погибло его отделение. Ротный понял замысел взводного. Научить новичков воевать в горах можно было и в начале Кидрабского ущелья, под прикрытием взвода, контролирующего высоту. А вот психологически переломить создавшуюся после того боя тяжелую, можно сказать, пораженческую атмосферу внутри коллектива реально только там, где и погибла часть этого коллектива. Ротный готов был утвердить этот план, но для его реализации требовалось применение как минимум одного вертолета, а также хоть какое-то дополнительное огневое прикрытие, что могло быть обеспечено лишь властью командира батальона.

Комбат сначала скептически отнесся к идее Калинина, посчитав затею старшего лейтенанта слишком заумной и требующей немалых затрат. К тому же не обеспечивающей безопасность занятий. Но Александра поддержал замполит, а затем и начальник оперативного отдела штаба дивизии. Решение было принято, и первый учебно-боевой выход взвода Калинина был назначен на пятницу 29 июля.

В 7.00 29-го числа взвод Калинина, экипированный по полному боевому расчету, загрузился в чрево десантного отсека транспортного «Ми-8». И взмыл в воздух, взяв курс на брошенный кишлак Карах в сопровождении пары вертолетов огневой поддержки «Ми-24». Высадку десанта решили осуществить по-штурмовому, то есть с малой высоты, без приземления «вертушки», прямо в русло Кидрабки напротив кишлака. «Ми-24», или «полосатики», разошлись в разные стороны над ущельем, проверив отсутствие в ущелье сил противника. Но воздушную разведку пилоты проводили в контрольном режиме, поэтому один из экипажей и не заметил скопления в кустарнике на расстоянии где-то в пятнадцати километрах от Караха группы душманов численностью в тридцать штыков, просто не дойдя до того места. Доложив о чистоте подходов к квадрату и дождавшись подъема транспортного вертолета, винтокрылые машины ушли на военный аэродром. Взвод Калинина остался в ущелье. И должен был пробыть здесь, отрабатывая учебные задачи, до следующего утра.

Калинин из числа опытных своих бойцов, несмотря на доклады пилотов, в первую очередь выслал сдвоенные передовые разведывательные дозоры на восток и запад по ущелью, на дистанцию визуального контакта с центральным наблюдателем, занявшим позицию на склоне напротив кишлака, а также на каждый из хребтов.

И только после того, как получил доклады о том, что дозоры заняли свои позиции, построил оставшийся личный состав, выставив в первую шеренгу вновь приданных ему бойцов. Поставил задачу отработать норматив по подъему на склоны с учетом вероятности вступления в бой на любом рубеже подъема.

Сержанты повели отделения к склонам.

Александр же с рядовым Шарадзе и сержантом Бугайло подошел к развалинам Караха. Увидел под скалой полусожженный сарай. Именно в него духи пустили заряды гранатометов, уничтожая оборону первого отделения. Калинин подозвал к себе Шарадзе, который во время боя находился на одной из высот, но в дальнейшем принимал участие в первичном осмотре кишлака после отхода боевиков и прибытия сил поддержки, спросил:

— Как начался бой?

Рядовой поведал командиру то, чему стал свидетелем.

Калинин задумался.

— Значит, бой развивался с востока?

— Так точно!

— Хорошо! Хотя, конечно, ничего хорошего в этом нет. Тела бойцов первого отделения обнаружили вокруг сарая?

— Не совсем, товарищ старший лейтенант, двоих справа, двоих слева, троих обугленных в самой сожженной халупе.

Александр повернулся в ту сторону, где в тот день на склоны поднимались два других отделения. Отсюда места их подъема видны не были, а следовательно, и помочь своим бойцы со склонов не могли. Так. Духи появились из-за угла. Если предположить, что их выход сюда явился случайностью, то авангард бандитов должен был открыто выйти на пространство перед кишлаком. Этого не заметить солдаты первого отделения не могли. Не могли не обнаружить спецназ и моджахеды. Сразу должен был завязаться встречный бой. И духи открыли бы огонь от утеса, следовательно, пули шли бы по касательной к сараю. Бойцы под командованием Гудилова, заняв оборону, перевели бы огонь на выход к кишлаку. И даже малыми силами смогли бы удерживать духов за поворотом, не дав им рассредоточиться перед кишлаком, а уж тем более не пропустить в сектор обстрела склонов. Предположим, моджахеды повалили огромной живой волной, разделившись на две группы, одна атаковала позиции у сарая, другая прорывалась дальше по руслу. Но тогда огнем отделения, имеющего на вооружении подствольные гранатометы, бойцы уничтожили бы не один десяток бандитов, пока те подобрались бы к сараю. Но произошло непонятное. Духи будто свободно прошли на середину Караха и уже оттуда, развернувшись, ударили по позициям первого отделения. Одновременно обеспечив проход через кишлак другим силам, связавшим боем склоны. Чушь какая-то. Не могло такого быть! Но, в принципе, определить, с каких позиций и его солдаты, и боевики начали бой, несложно. По отметинам пуль в скалах. Начал осмотр командир взвода от утеса, откуда вышли духи. Но ни одной отметины не заметил. А они должны быть, если сюда стреляли от сарая. Значит, не стреляли. Посмотрим, били ли от поворота сами душманы? Он обошел кишлак, зайдя к сараю справа. Разрушенный сарай находился у скалы. Старший лейтенант обследовал эту скалу. Отметины от пуль здесь были, но отметины прямого попадания. Ни одного следа рикошета, хотя пули, выпущенные от поворота, неизбежно рикошетили бы, так как были бы выпущены под углом. Значит, духи от утеса тоже не стреляли. Что же получается? Как моджахедам удалось беспрепятственно выйти на середину кишлака? И тут в голове мелькнула мысль.