Его маленький чертёнок (СИ), стр. 44

Расслабиться? Это сильно вряд ли. И, тем не менее, мне хватает терпения, чтобы завязать со спутницей непринужденную беседу, главной темой которой становится работа. Пожалуй, это единственное, о чем я реально мог разговаривать с Кэм. Она была не глупа, и очень даже неплохо разбиралась в бизнесе. Ее профилем была реклама, и она была маркетологом от бога. Было бы жаль терять такого спеца, но я иллюзиями тешить себя не привык. Вряд ли после сегодняшнего вечера мы сможем спокойно сосуществовать в одной компании. 

– Слушай, Дем, – немного погодя говорит Камилла, умело орудуя вилкой и ножом. 

– Слушаю. Весь во внимании.

– Я тут подумала, сейчас эта командировка закончится, и может быть, нам с тобой сгонять в отпуск? Мальдивы или Доминикана были бы прекрасным вариантом. А уже после можно подумать о свадьбе. Как считаешь?

Иронично и смешно. Один в паре думает о свадьбе, второй о расставании. Интересно, так выглядит живой пример фразы “не сошлись интересами”, за которой так любят прятать истинные причины развода? 

Отвечать я не торопился. Понимал, что мы вступаем на опасную тропу. 

– Отдохнем. Насладимся уединением, – не унималась спутница. – Только ты, я, море и больше ничего на целую неделю! Никакой работы и этого бешеного ритма. Как тебе, Нагорный? Думаю, нам с тобой не помешает такой отпуск, – протянула руку через стол Камилла, накрывая своей ладошкой мою ладонь и поглаживая ее  наманикюренными пальчиками.

А меня резануло по живому всего одна маленькая (в понимании Камиллы) деталь. Я даже отложил вилку. Подобрался. И вместо того, чтобы прямо сейчас заявить о намерении разорвать отношения, спросил: 

– Нам с тобой?

Дал девушке возможность хорошенько подумать над формулировкой. В последний раз. Показать мне, что не настолько она плоха, как я начинаю думать. 

– Ну да, – пожала плечами Кэм, – а кто еще-то? 

– Ну, например, моя дочь? Так, чисто, как вариант. Думаю, Ника не отказалась бы. Тем более, на море она еще ни разу не была.  

– В медовый месяц? Дочь? Ты смеешься? Может быть, еще и мать твою с собой возьмем? И всю мою семью? Чтобы уже наверняка все испортить. 

– Ты сейчас серьезно? Вообще не понимаешь, да? Не замечаешь или предпочитаешь не замечать? 

– О чем ты? 

– Об элементарных вещей, Кэм, – прорычал я сквозь зубы. – Да и я, наверное, что-то путаю, поправь, если н так, но медовый месяц идет после свадьбы, а не до. У нас же даже не было предложения.

– Ну, так свадьба – это вроде уже вопрос решенный. Да я и без предложений обойдусь. Купим кольцо и все, не нужны мне эти коленопреклоненные глупые традиции. А медовый месяц – это просто формулировка. Что ты придираешься? Я не понимаю! – фыркнула Кэм.

– Прекрасно, – ухмыльнулся я. – Как у тебя все прекрасно складывается в жизни. Предложения не надо, свадьба решена папочкой, медовый месяц тоже уже спланировала. Кэм, может, для тебя это станет открытием, но у меня есть дочь, – сказал я, из последних сил сохраняя остатки спокойствия, допивая виски в бокале. 

– Я в курсе. Почему ты разговариваешь со мной, как с дурой? 

– Не с дурой, а с женщиной, которой выгодно этой “детали” в моей жизни не замечать. Ты просто офигенно круто умеешь отфильтровывать Нику, а она не игрушка. Сегодня нужна-завтра не нужна – так не прокатит, Кэм. Есть я, и есть Доминика, и она была и всегда будет со мной. И да, если вдруг мне однажды доведется поехать в медовый месяц, то мы поедем втроем. Я, моя женщина и моя дочь, которую ты частенько скидываешь со счетов.

– Ты чего так завелся? Я просто предложила… не хочешь, ну, и не надо. 

– Ты вообще меня не слышишь? 

Поразительно. Или эта женщина и правда не понимает или мастерки умеет включать глухую дурочку. 

– Слышу. Но ребенок не должен быть всегда в приоритете. Прости, я может, этого, конечно, не понимаю, но у тебя должна быть и своя жизнь. Отдельно от нее.

– Жизни отдельно от нее у меня не будет, и тебе придется это принять. 

– Тогда я просто в растерянности, – взмахнула руками, надув губы, Кэм. – Я пыталась, пыталась найти с Никой общий язык, но нет его, понимаешь? 

– Не понимаю. И я не видел, чтобы ты пыталась. Элементарно сходить с нами в кино или в парк, Кэм, – это самый простой путь быть к ребенку ближе. Ты просто умело игнорируешь любую возможность с ней подружиться.

– Ты знаешь, что парки и  кино – это не мое! Ну, не умею я гулять и радоваться дурацким простым вещам, Демьян! Я не дурочка-простофиля, как эта ваша Анфиса, которая вошкается с ней, как с куколкой.

– Поосторожней на поворотах, – подался я вперед, – чтобы я больше не слышал такого в адрес Ветровой, Кэм.

– А с каких это пор ты ее защищаешь? – тут же взвилась собеседница.

– Не твоего ума дело. И разговор сейчас не об Анфисе, а о том, что с таким подходом и отношением между тобой и моей дочерью и про свадьбу, и про медовый месяц можно забыть.

– Это ты на что сейчас намекаешь?

– Не намекаю, а прямо говорю. Надоели мне намеки и эти дурацкие междустрочья. Наелся. 

– Нет, я не понимаю, что произошло? В столице тебя наши напряженные отношения не беспокоили, Нагорный!

– В столице у меня времени не было, чтобы остановиться и взглянуть.

Времени и Ветровой рядом,  чтобы сравнить  поступки и отношение к ребенку. Но Камилле я, разумеется, этого говорить не собирался.

– Так, ладно давай закроем эту неприятную тему. А то мы что-то не туда свернули, – примирительно сложила ручки на столе Кэм, поднимая бокал.

Вот только мне сворачивать с темы не хотелось совершенно. Раз уж она сама зашла в эти дебри, и мы впервые за все время отношений начали разговор о чем-то серьезном. В принципе для меня и так все было ясно, но я не мог не задать еще один, последний вопрос, чтобы окончательно убедиться, что принял правильное решение:

– Может, подумаем про школу-интернат для Доминики? – предложил я, скрипя зубами и раздирая себе сердце. Даже одна мысль об этом заставляла внутренне содрогаться от жути. Чтобы я  да куда-то отправил своего белокурого ангела? Я скорее мир переверну и землю остановлю, но никто и никогда не посмеет забрать у меня мою дочь. Но мне надо было это просто озвучить, чтобы посмотреть на реакцию Камиллы. И эта реакция не заставила себя долго ждать. 

– Ты знаешь, я тоже над этим размышляла, – протянула задумчиво и вполне серьезно девушка. – Думаю, можно и даже нужно, Дем! Сейчас в интернатах такое образование классное. Кстати, знаю один, у меня у подруги дети там учатся. В Англии...

– Охуеть! – не удержался я.

Все. Меня бомбануло. Чаша терпения заполнилась до краев и взорвалась с глухим рыком. С*ка, больше двух лет жизни я был абсолютно слепым мудаком! Ненавижу себя за это. За то, что даже мысль допускал о какой-то свадьбе. Тупил по-страшному. Бредил каким-то светлым будущим с человеком, которая, тварь, и глазом не моргнув, согласилась отправить мою дочь в интернат! Просто вот так. Легко. Одним взмахом руки перечеркнув все мои к ней остатки уважения.  

– Что? 

– Ничего, Кэм.

Я дерганно поднялся с места, расстегивая пиджак и доставая портмоне. 

– Куда?! Что ты делаешь?

– Все, Камилла. Поужинали.

–Ч-что все? Ты просто спросил, я поделилась мн…

– Поперек горла у меня твое мнение сидит. Хватит. Спасибо, за два с лишним года наелся по самое не хочу.  

– Демьян! Я не понимаю! – взвизгнула спутница, подскакивая на ноги следом. 

– А тут нечего понимать, Кэм, – посмотрел я в ошарашенные таким моим выпадом глаза девушки. – Все кончено. Этот вопрос был решен еще до начала этого ужина, но я искренне, до последнего надеялся разойтись по-хорошему. Не получилось. На данный момент я даже видеть тебя не хочу. 

– Ч-что… что это значит?

– Это значит, что ты можешь возвращаться в номер и паковать чемодан. Заселяйся в другой отель или возвращайся в столицу – делай все, что твоей душе угодно. Прости, но мне плевать. Ты все это время жила для себя, думаю, и теперь у тебя особо в жизни ничего не поменяется.