Новое начало (СИ), стр. 54

— Ину должен остаться жив, у него кладка с детенышами. Убьете мне папашку — самих закопаю. Илаха тоже ещё нужна, она мне мстить будет помогать, так что смотрите мне! — строго наставила их на путь правидный и ушла обратно в гостиную, плотно прикрыв дверь, чтобы поднявшийся вой не испортил никому настроения.

— Рисолат, что там происходит? — непринужденно спросил отец, кинув на меня быстрый взгляд и возвращаясь к своему наверняка интересному занятию. А именно, пытаясь напоить Нахрвона, и так уже лежащего пузом кверху, пьяно икающего.

— Скоро мы узнаем, какова выдержка двух богов. — беря со стола бутерброд и присаживаясь в кресло, пробубнила с набитым ртом.

И один из них вернулся минут через пять, весь такой грозный, хмурый и обиженный, что не позволили никого убить. Сев на диван, Джедев стал сверлить левый профиль моего лица недовольным взглядом, наверное думая, что я покраснею. Хмыкнув, протянула богу ломтики жаренного мяса на булке с соусом, а сама принялась за сладкое, наблюдая, как содержимое бутылки подходит к концу. Еду приняли и вгрызлись в неё с таким остервенением, что как-то сразу поняла, чью глотку Джедев представляет на её месте.

— А где Тирсей? — икнув, поинтересовался видящий.

— Делает вас дедушкой, Создатель. — Джедев с почтением склонил голову, а вот тон голоса был несколько ядовит.

Так что пьяный Бакъи возмутился, приподнимаясь с дивана напротив, а потом поймал смысл сказанного и застыл в этом положении. Подумал несколько минут, выбил пальцами барабанную дробь по лакированной столешнице и сел обратно немного недовольный, придя к выводу, что внуки в его возрасте это хорошо, но не от самой младшенькой.

— Может всё же остановить? — спросил он у братьев, допивая остатки концентрата.

— Не, пошлите лучше работать! — предложил Горгуд, с раскачки поднимаясь с кресла напротив.

От состояния «работничков» становилось страшно. На ногах стоят плохо, глаз косит, одного тошнит, другой икает, Нахрвон песни завывает, и только я одна трезвенница в этом пьяном царстве. И это их с одной бутылки… Страшно представлять, какое они место обитания Источника организуют.

Как оказалось впоследствии — шикарное! Причем ориентируясь на предпочтения самого Нахрвона и делая всё, что тот скажет. Я думала принцип: «напиться равно подружиться», только у смертных действует. Но как оказалось, даже Создатели не прочь ему следовать. В итоге в подземелье моего замка был обустроен парк с мини-деревьями, полянкой цветов радужных оттенков, каменистой дорожкой и деревянными лавочками по всей территории. Но самое главное, что всё это функционировало и процветало под настоящим облачным небом. Самой главной достопримечательностью, конечно же, стало небольшое озеро, рядом с которым возросла в считанные минуты гора, по которой стекала мерцающая от силы вода, создавая небольшой водопад. Нахрвон резвился в своем новом доме, принимая работу веселых Создателей, и напитывал своей энергетикой принадлежащую теперь ему территорию.

Отцы ушли, прихватив с собой ящик концентрата, а через пару часов в подвал спустилась довольная, потрепанная парочка богов, заставая недовольных нас с Джедевом, сидящих на разных лавках. Богу Войны, видите ли, было принципиально важно, чтобы я ответила, было ли у меня что-то с Ину и сколько раз. Я не знаю, чего ожидал от меня этот мужчина, но поведанная правда ему не понравилась. Странно всё же, когда кто-то хочет услышать правду, а узнавая — начинает злиться. К тому же, не думал же он, что я девственность для него хранила? Да и в его невинности я что-то сомневаюсь.

— Я готова помогать! Чего ты хочешь для своих созданий, Риска? — Илаха со смехом приземлилась рядом со мной, обхватывая мою руку и прижимаясь к ней щекой. Тирсей сел на лавку с Джедевом, о чем-то того спрашивая, но я не стала вслушиваться, решив уделить внимание Любви.

— На Храонии в последнее тысячелетие чувствуется сильный упадок женского населения, и этот перекос только растет. Создания этого просто не замечают, набирая в свои гаремы наложниц не только из демониц, но и из человечек с эльфийками. Но человечки в большинстве своем — это рабыни, проданные своими отцами и братьями, и с этим мы чуть позже разберемся. — Мои глаза предвкушающе блеснули жестокими искорками, а губы исказила злая усмешка. — Моя воля с искоренением рабства приживается куда лучше одноженства с истинными, и короне придется поработать, чтобы устроить всех бывших невольниц, но это не мое дело. Меня волнует, что многие демоны не желают признавать своих истинных, смеют их закрывать в дальних поместьях или вообще убивают.

Илаха изумленно воскликнула, прикрывая ладонью рот и еле сдерживая слезы.

— Как они могут не слышать своего сердца? В конце концов свою ипостась?

— Ты сама видела, что было с Источником мира. Уверена, теперь ситуация будет улучшаться, но это будет происходить постепенно и очень медленно. Если большая вероятность того, что демоницы просто перестанут рождаться в скором времени.

— Ну, обычно богини Любви в таких ситуациях вплетают в полотно мира возможность иметь самкам исчезающей расы по несколько партнеров. — в задумчивости выдала богиня, смотря на голубую воду озера, в котором легко можно разглядеть огненное дно.

— Рехнулась? — заломила левую бровь. — Думаешь, демоны станут делить с кем-то свою женщину? Или ты таким способом решила сократить процент мужской половины населения путем сопернических поединков до смерти?

— Дура. Я предлагаю сделать так, чтобы у демониц было по несколько истинных! — закатив глаза, втолковала она как ребенку.

— Дура. — обозвала в ответ, еще и у виска пальцем покрутила. — Они либо поубивают друг друга, чтобы конкурентов не было. Либо забьют общий хрен на истинную. Либо будут просто использовать её как инкубатор. Меня ни один из вариантов не устраивает, к слову.

— Ты не понимаешь. По-другому сохранить демониц всё равно не получится! Я могу сделать так, что они не смогут как-то навредить своей паре. Ты можешь создать для таких мужчин какой-нибудь ритуал, связывающий их и не дающий поубивать друг друга. Если будем работать вместе, у нас точно всё получится! — Илаха, по всей видимости, загорелась идеей, и теперь ей нетерпелось привнести её в жизнь моих созданий.

Я же, подумав, поняла, что эту идею можно использовать не только как способ поддержания расы до момента прихода Источника в равновесие, но и преподнести это как месть богини смертным, что посмели ослушаться её воли. Довольно сощурившись, посмотрела на Илаху с одобрением и широкой улыбкой. А после прекрасный теплый парк сотряс злоблый смех Темнейшей, раздаваясь даже в смертном измерении и заставляя его обитателей задумываться о вечном и своей тупости.

— Вплетай, младшая дочь светлого Создателя Отца Бакъи, Илаха, богиня Любви, Приносящая Радость, в полотно мира Ратхас изменения для демонической расы. Я — Рисолат, старшая дочь Создателя Отца темного Прабху, Темнейшая Госпожа мира Ратхас, Смерть Несящая, Покровительница Порока и Греха, Разрушающая миры, Хранительница демонической расы, позволяя богине Любви единоразово слиться с Источником Ратхаса Нахрвоном и внести изменения в порядке обретения истинной связи среди демонов. — зачитала ритуальную речь, но, поразмыслив, быстро добавила, пока она не устроила вакханалию на моих землях. — Но не больше троих истинных на женщину!

Засияв едва заметным теплым светом, Илаха направилась в сторону озера, входя в воду и прикрывая глаза, настраиваясь на связь с Источником. Нахрвон был не слишком доволен силой пришлой, но чувствовал, что та не желает ему вреда, и, помурыжив её всего минут пятнадцать, наконец дозволил работать с полотном мира.

— Рисолат, мы можем поговорить? — отвлек от наблюдения за прекрасным видением по имени Илаха голос Джедева. Подняла голову на мужчину, встречаясь с его печальным взглядом красных глаз.

— Конечно. Садись. — спокойно пожала плечами, едва заметно улыбаясь и уже предполагая, о чем может зайти речь.

— Я запутался, Рисолат. Я не понимаю, что к тебе чувствую. Еще вчера я был готов идти за тобой в разрушающие миры, спасать твои любимые пироженные. Да чего там. Я за тобой со студенческой скамьи бегаю. Но сейчас, помимо радости твоего появления в моей жизни, счастья, что ты выбрала меня отцом нашего ребенка, я чувствую лишь ревность и злость, находясь рядом. — Джедев, согнувшись и упираясь локтями в колени, взлохматил волосы и повернулся в мою сторону лицом, признаваясь с мукой и болью в голосе: — Я жалею, что пошел на тот шаг и позволил нам поставить друг на друге метки.