Теперь я не Адвокат (СИ), стр. 13

— Я и сейчас такой… — поморщился Алексей, — но когда жена с детьми появится, их непременно придется кормить! Я заранее готовлюсь!

— Все с тобой понятно. Давай, иди, а то целый день ждать будем. И ты, пожалуйста, в помещении, где будем с Романом общаться, прослушку не включай.

— Включить придется. Если не включу, будет выговор. Но там техника старая, ничего не запишется.

Благодаря любви к деньгам, Леша все сделал быстро. Уже через полчаса на телефон Вики поступил звонок из тюремной канцелярии. У них есть номера адвокатов Москвы.

— Виктория Сергеевна, добрый день. С вами хочет поговорить в Следственном Изоляторе № 1 задержанный Левшин Роман Владимирович. Если вы не против, на какое время назначать встречу?

— Хоть через десять минут, — ответила Вика. — я нахожусь около вас. Со мной на встрече будет мальчик, мой помощник.

— Хорошо, тогда подходите вместе с мальчиком к воротам. Вас сейчас пропустят.

Мальчик — это я, если что. Для посещения тюрем, судов и всего такого я числюсь у Вики в помощниках адвоката, и она не устает меня за это подкалывать. Никакого нарушения закона тут нет. Он не запрещает частному детективу быть помощником адвоката.

— Пойдем, юноша, — сказала Вика, открывая дверь машины. — Если будешь плохо работать, сниму с тебя брюки и отшлепаю ремнем.

— Да ты только обещаешь, — огрызнулся я.

Когда мы приблизились к воротам, нас уже ждал сержант. На КПП меня и Вику записали в журнал посетителей, мы сдали телефоны и стали пробираться по темным лабиринтам тюремных коридоров.

Как люди тут работают, не могу понять. Всюду решетки, так просто не выйти даже сотруднику. Они здесь и сами почти заключенные, арестованные в течение рабочего дня. Потом их ненадолго отпускают домой, а на следующее утро они возвращаются к месту лишения свободы. Б-р-рр. Я бы так не смог.

Сержант завел нас в комнату свиданий, сказав: «Подождите немного», — и ушел.

Я осмотрелся.

Почти что камера, только без нар. Посередине стол и три стула, все привинченные к полу. Сделано это затем, чтоб лучше записывался разговор. Леша обещал, что техника тут старая и неработающая, но я давно не слишком доверяю людям и поэтому включил «видение».

Да, действительно, старая. В прорезь деревянного стола вставлен доисторический микрофон, от которого в пол уходил провод, светящийся от колдовского зрения, как горящий бикфордов шнур. Видеокамер я не обнаружил.

На микрофон управу найти нетрудно. Для этого у нас с Викой есть специально сконструированная папка с бумагами — положить ее сверху, и хоть кричи — микрофон ничего не услышит.

Я ткнул пальцем в то место, где он находился, Вика кивнула и аккуратно накрыла его папкой. Красной, с гербом Империи. Извините, господа тюремщики, случайно получилось, больше не будем.

Дверь открылась, и сержант привел к нам Романа.

Похож на отца, но повыше ростом, и лицо… нет тех неуловимых аристократических черт. Другой Рома человек. С более приземленными взглядами на жизнь — поболтаться по клубам, пощупать девок. Вот оно, счастье.

Парень поздоровался и после того, как сел за стол, молча уставился на нас. Вопросительно. Вижу, говорить побаивается. Наверно, подозревает, что могут записать.

Я протянул ему записку Левшина-старшего. Он медленно прочитал ее и вернул. На губах появилось подобие улыбки.

— Можно спокойно разговаривать, посторонние не услышат.

Роман облегченно выдохнул.

— Когда мне сообщили, что нужно встретиться кое с кем и написать заявление на смену адвоката, я понял, что это от отца, но все-таки хотелось убедиться.

— Вот адвокатский ордер, — Вика передала ему документы, — ознакомься и подпиши.

Роман все подписал, не читая. Рука у него чуть заметно дрожала.

— Объясни, как тебя задержали, — попросил я.

Его рассказ длился минут пятнадцать. Он был до того напуган, что не врал. Это подтверждалось всем его видом. С такими глазами люди не обманывают.

Как я и предположил, Смирнов его запугивал: мол, «если не будешь делать то, что скажут, то к отцу приедут с обыском», и так далее. А потом был адвокат, которого предоставили в соответствии с законом.

Тот Романа почти не слушал и рекомендовал со всем соглашаться, «иначе будет совсем плохо». Но больше всего Романа потрясло то, что и гаишники, и оперативники — все, как один, с колдовскими татуировками, да к тому же, иногда обменивались знаками — общались без слов.

— Если б не это, я бы так не испугался, — сказал он.

— Ты когда-нибудь пробовал героин? — уточнил я.

— Ни разу в жизни. Только эти… для клубов. Ну, и покурить что-нибудь, — отводя в сторону взгляд, признался Роман.

— Не буду тебя обманывать, дело сложное, — строго сообщила Вика. — Срок содержания под стражей заканчивается. Попробуем выпустить тебя под подписку о невыезде или под домашний арест.

— Было бы очень здорово, — с надеждой пробормотал Роман на прощание.

Встреча завершилась. Сержант-конвоир увел его обратно в камеру, а затем проводил нас до выхода из тюрьмы.

— Что будем делать? — поинтересовался я, когда мы сели в автомобиль.

— Пока не знаю. Надо думать.

Вот за что я люблю Вику, так именно за то, что она ничего не обещает понапрасну. Если в чем-то не уверена, именно так и говорит.

— Надо цепляться ко всему, может, где-то цепочка и разорвется.

— Наверное, ты прав. Вот только где? Дела по наркотикам разваливаются плохо.

Вика отвезла меня обратно на работу и чмокнула в щечку.

— Пока. Я позвоню.

— Что ты делаешь сегодня вечером?

— Работаю, — мрачно ответила Вика. — Никакой личной жизни. У меня, помимо Левшина, уйма всего. Если б ты не попросил, я бы ни за что не взялась за это дело. Все, пока. Позвоню.

— Стой, — я взял ее за руку. — Ты ходишь с оружием?

Вместо ответа она достала из «бардачка» маленький «браунинг».

— Не стала брать его в тюрьму. Что, испугался?

— Есть какие-то нехорошие предчувствия. То ли паранойя, то ли еще что-то.

— Пистолет у меня в сумке и дорогу я всегда перехожу в положенном месте. Счастливо.

Наш разговор прервал телефонный звонок. Николай, секретарь Левшина.

— Нужно срочно увидеться. Куда мне подъехать?

— Можно ко мне на работу, — удивился я, — А это настолько секретно, что нельзя сказать по телефону?

— Наверное, можно. Но необходимо еще показать документы, — пояснил Николай. — Фирма, по предварительным данным, контролируемая Авдеевым, подала в суд на металлургический завод (тот самый, который он просил продать) по факту невыполненных договорных обязательств. Сумма иска чудовищна и сравнима со стоимостью всего завода.

— Плохо, — вздохнул я. — С другой стороны, все становится на свои места.

— Давайте я сейчас к вам подъеду, — предложила Вика. Она слышала наш разговор, для этого я специально отодвинул для этого трубку от уха. — Гляну бумаги и мы на месте решим, что делать.

На том и договорились. Выйдя из автомобиля, я стал свидетелем того, как Вика на красный свет, с пробуксовкой вырулила со стоянки.

После того, как вернулся в кабинет, сразу погрузился в работу. Дело Левшина у меня было не единственным, бросить все и заниматься только им не получалось. По крайней мере, пока. Но я уже решил завязать с большей частью работы, чтобы сосредоточится на поручении Левшина.

Поэтому весь оставшийся день мотался по городу, собирая информацию об одном человеке, занимающемся не то выдачей кредитов, не то мошенничествами (есть такие схемы, когда отказываются под разными предлогами принимать деньги для погашения кредита, а потом забирают залоговое имущество).

В конце дня, когда я собирался уже возвращаться домой, позвонила Вика и рассказала о появившейся второй проблеме.

На принадлежавшем Левшину металлургическом заводе не так давно случился пожар. Один цех выгорел почти полностью, в результате чего оказался не выполнен контракт.

С организацией, вроде, предварительно договорились о выплате неустойки, но она теперь вдруг завысила требования по компенсации понесенного ущерба в сотни раз, до стоимости всего завода в целом.