Дядя самых честных правил 10 (СИ), стр. 58

Тотчас слуги начали выставлять на стол новые блюда. А украшением стола стал запечённый целиком лебедь, начинённый перепёлками.

Когда мы возвращались к поезду, Марья Алексевна сказала:

— Про оружие сам смотри, что он предлагает. А людей даже не думай брать. У него здесь ссыльных полно, так он тебе самых буйных отправлять будет. Всех смутьянов отдаст бесполезных, чтобы самому не возиться с ними.

— Спасибо за совет, Марья Алексевна, учту на будущее.

Больше мы с Чичериным не виделись и через два дня отправились дальше, в сторону Иркутска.

Глава 39

Иркутск

Мурзилка приходил ко мне в купе только по вечерам. Он целыми днями пропадал с детьми, взяв на себя роль заботливой няньки. Играл с ними, устраивал забеги по вагону, требовал доедать кашу за завтраком и укладывал спать, мурлыкая им кошачьи колыбельные. Младшие Бобровы даже не жаловались, когда получали от него лапой за баловство. Но стоило близнецам заснуть, Мурзилка приходил ко мне, разваливался на полке и дремал вполглаза, слушая наши разговоры с Таней, Кижом и старшим Бобровым.

— Нет, судари, ничего у вас не получится, — улыбнулась Таня.

— Это мы ещё посмотрим, — Бобров прищурился. — Нам есть чем ответить.

Киж не стал ничего говорить и лишь надменно усмехнулся.

— Вскрываемся, — я выложил на стол карты. — Ну-с, кто сможет меня перебить?

Бобров с Таней разочарованно бросили карты, а Киж возмущённо уставился на меня.

— Да как так-то, Константин Платонович? Третий раз подряд банк забираете! Я вас играть научил, а вы меня же как мальчишку обыгрываете!

Ответить я не успел. Мурзилка вдруг вскочил с поднятой дыбом шерстью, выгнул спину и зашипел. Через секунду вагон тряхнуло, и с оглушительным визгом поезд начал тормозить. Кижа бросило на пол, Таня резко откинулась на спину, а я налетел на столик, смахивая с него карты. И только Бобров чудом остался на месте, успев вцепиться побелевшими пальцами в стол подо мной.

Следом послышались приглушённые выстрелы, а в окно ударили яркие вспышки.

— Свет! Выруби свет! — крикнул я Кижу.

Мертвец, как пружина, распрямился и прыгнул к магическому светильнику. Хлопнул по нему ладонью, и купе тут же погрузилось в темноту. Пусть я сам накладывал на вагоны защитные Знаки, но лучше не давать целиться в себя. Иногда деланная магия тоже даёт осечку, и лучше не рисковать.

Едва свет в купе погас, как в окно перестали барабанить выстрелы. Враг, кто бы он ни был, предпочёл выбрать другую цель, а не палить по темноте.

— Таня, Пётр, быстро к детям! Погасите свет и никуда не выходите!

Я распахнул дверь купе, выпуская их в коридор. Убедившись, что они скрылись в соседнем купе, я приказал опричникам, стоявшим на карауле в вагоне:

— Входы — под прицел! Никто не должен войти!

В коридор выглянула Марья Алексевна и осмотрелась по сторонам.

— Без нас справятся, — буркнула она и скрылась обратно в купе.

Не медля больше ни секунды, я бросился к началу вагона. Следом за мной рванул Киж, а рядом прыжками мчался Мурзилка с задранным вверх хвостом. Мы пронеслись мимо опричников, взявших под прицел двери, и проскочили в соседний вагон — оружейный.

Здесь находились дежурные смены опричников и арсенал. Мои люди уже вели огонь по атакующим, стреляя из специальных бойниц. Но толку пока было мало: за окном стояла ночь, а противник прятался за деревьями и выдавал себя только вспышками выстрелов.

— Константин Платонович, — ко мне подбежал старший опричник смены, — на пути локомотива завал! Машинист предлагает сдать задом…

— Отставить. Докладывай по нападающим.

— Примерно пять-шесть десятков охватили голову поезда. Атакуют из засады, оружие — «огнебои», частью армейские. Замечены вспышки пороховых ружей.

В вагон влетела Светлячок, взъерошенная и разозлённая донельзя. Пришлось слегка утихомирить её, чтобы она не бросила опричников в атаку немедленно.

— Поставь людей по всем вагонам — ни один нападающий не должен попасть внутрь. А мы пока разберёмся с засадой.

Не знаю, кто организовал нападение, но сделал он это не слишком профессионально. Больше было похоже на простых бандитов, а не чужих опричников. Против обычного поезда такой подход сработал бы, но с моей защитой он дал осечку. А исполнители, даже видя бесплодность своих действий, продолжали осыпать первые вагоны поезда огнём. Надеются выбить защиту? Ну-ну, удачи им с этим. Кстати, оружейный вагон ещё и бронированный, так что пусть стреляют дальше.

— Выпустите меня, — Киж кивнул на дверь. — Я в темноте отлично вижу, доберусь до них и перережу.

— Если тебя раньше не разорвут на части «огнебоями». — Я оглядел вагон, пытаясь поймать ускользающую мысль. У меня ведь было оружие как раз для подобного случая. — Где картечница?

Мой приказ упаковать орудие в Злобино выполнили дословно. Картечницу отсоединили от треноги, обернули промасленной тканью, засунули в крепкий деревянный ящик и задвинули в дальний угол арсенальной части вагона. Пока мы её вытаскивали, командир нападавших всё-таки сумел сориентироваться и отдать новые приказы. Часть его людей сконцентрировалась на оружейном вагоне, а оставшиеся атаковали хвост поезда. Я отправил пятерых опричников на помощь Светлячку, а сам занялся сборкой картечницы.

— Куда её? — Киж в одиночку подхватил полностью готовое орудие.

— Вон туда, к боковому входу.

В задней части вагона имелись сдвижные бронированные двери. Я выбрал правую, и Киж установил орудие напротив неё.

— Разрешите мне, Константин Платонович, — он встал за станок, одной рукой взявшись за рукоять, а другую положив на ворот. — Я в одиночку справлюсь, а в вас попасть могут.

— Чёрт с тобой, стреляй, если хочешь. Один точно справишься?

— Обижаете, Константин Платонович! Что тут сложного?

— Только не части — не больше шести оборотов в минуту, чтобы стволы не перегревались. Готов? Начали!

Дверь сдвинулась в сторону, и в ту же секунду Киж повернул ворот, открывая огонь.

Картечница оглушительно загрохотала, выплёвывая длинную очередь. Вагон наполнился запахом дыма и эфирного перегара, а Киж всё крутил и крутил ручку, поливая лес лавиной огня. Выкашивая даже тонкие молодые деревья, он за три минуты полностью выбил нападавших с той стороны.

— Дима, стоп! Хватит! Дима!

Пришлось перекрикивать стрекот картечницы, чтобы остановить вошедшего в раж Кижа.

— Дима, прекратить огонь!

Он с трудом услышал меня и остановил ворот. В тот же момент я с грохотом захлопнул дверь вагона.

— На другую сторону!

И снова повторилось то же самое. Дверь открылась, и очередь картечницы вгрызлась в подлесок огненным бичом. Киж двигал стволом, выкашивая деревья и людей, пока выстрелы в нашу сторону не прекратились.

— Всё!

Киж сам закончил стрелять и отпустил рукоятки картечницы. Он выпрямился и сразу же потянулся за палашом.

— Теперь можно, Константин Платонович? Там немного осталось, я их быстро достану.

— Найди, кто руководил этим безобразием, допросим его.

Коротко кивнув, Киж шагнул вперёд и выпрыгнул из вагона.

— Кто такой?

Главарём оказался здоровенный мужчина с густой чёрной бородой и злыми глазами. Наряд на нём был странный: сапоги, добротные штаны, рубашка и старый дворянский камзол с вытертой золотой вышивкой. Последний наверняка был надет, чтобы показать привилегированность.

Киж притащил его из леса и поставил на колени в освещённом месте под окном вагона.

— Атаман я, — зло буркнул мужик и попытался пошевелиться.

В тот же момент мертвец двинул его в бок, наклонился и громко зашептал в ухо:

— Отвечать чётко, понял? Если твои ответы не понравятся князю, я очень сильно рассержусь. А те, кто меня сердит, живут долго, но очень плохо. И постоянно просят проявить милосердие и убить их.

Он поднял перед его лицом руку и сжал пальцы. Из механического кулака с тонким звоном выскочил стальной шип, отчего лицо главаря пошло красными пятнами.