Мастер путей. Трилогия (СИ), стр. 138

— И я заранее прошу у тебя прощения, — предупредил я.

Лана непонимающе склонила головку к плечу.

— За что?

— За бестактность.

Мы с Бериславом прошли вглубь палаты. Старцу подставил низкий, как раз ему по росту, стул со спинкой, на который он не замедлил приземлиться, а сам присел на койку напротив раненой.

— Мне нужны ответы на вопросы, которые могут тебя неприятно задеть. Но вопросы важные, а ответы нужные.

— Ого… — улыбнулась вислоухая. — Сколько себя помню, а ты первый из людей, кто испросил прощения, толком ничего не совершив. Да ещё и авансом.

— Привыкай, — я вернул девушке улыбку. — Полковник Протопопов вообще хотел нас в один отряд определить. Так что, как поправишься, будешь приятно удивляться раз от раза.

Хвостатая нахмурилась.

— Руководитель Тайной Канцелярии? Ростислав Поликарпович?

— Он самый. И он выражает самые искреннее сожаления, что с тобой приключилась напасть. К слову, как ты себя сейчас чувствуешь?

— Плохо, — призналась Лана. — В ушах до сих пор стоит рык айна… и голос того мужчины.

— Это какого же? — нахмурился уже я.

— Того, что… глумился надо мной, пока ты был рядом.

Господи… а мне уж было подумалось, что там ещё кто-то был. Кто непосредственно замешан в призыве айна или иным образом участвовал в саботаже.

— Выкинь из головы, — усмехнулся. — Оба досадных недоразумения умерщвлены. Они больше не доставят тебе проблем.

Девушка нахмурилась ещё сильнее.

— Умерщвлены… как?

— Застрелены, — пояснил ей. — Айна — сразу, как только я его увидел. Тот недалёкий полудурок — как только девочки тебя в лазарет увели. У нас случилась… ну… дуэль. Так что, если ещё кто будет докучать — просто сообщаешь мне. И проблема будет решена.

— Ты шутишь.

Даже не спросила, а утвердила Лана. И взгляд сразу такой недобрый, будто ищет, чем бы втащить.

— Зачем? — пожал плечами я. — У меня и так хватает поводов для радости.

Голос подал Берислав.

— Сей ратник не из глумливых, юная дева, — наставительно изрёк старец. — Ежели он глаголет, что супостатов своих умертвил, то, стало быть, так оно и есть.

Вислоухая потупила взор и о чём-то задумалась.

— С душевным здоровьем понятно, — продолжил я. — А телесное? Понятно, что, когда из ран зияют кости, приятно не будет. Но голос, вроде, крепкий, и держишься стойко. Боль сняли? Всё хорошо?

— Прокажённые почти не чувствуют боли, — выдавила хвостатая. — Это у нас от айнов…

Понятно. Значит, она в курсе своего происхождения. Знает, что в её крови каким-то образом замешены аномальные звери.

— Значит, ты сможешь мне помочь? — спросил её. — У нас мало времени, чтобы искать ответы по всем библиотекам. А вы, если правильно понимаю, имеете генетическую память, образы из которой порою видите.

— Образы…

Лана горько усмехнулась и помотала головой, уронив её на грудь.

— Бредни умалишённых, а не образы… такие бессмысленные, что их никто не хочет и слушать… а лечить и подавно… тебе-то почто выслушивать сумасбродство?

Вместо ответа на вопрос я воспроизвёл цитату из своей памяти:

— Asperius nihil est humili, cum surgit in altem.

Раненая вскинулась на меня, резко округлив от удивления глаза.

— Что ты сказал⁈

— М-да. Неудачны пример вышел… — я почесал затылок. — Вообще-то, хотел привести тебе это изречение, и, указав, что ты не понимаешь кажущийся бредом поток звуков, пояснить его значение. Этим хотел показать, что для кого-то оно бред, а для кого-то — руководство к действию. Но, судя по твоей реакции, значение этих слов ты знаешь.

— «Нет суровее того, кто из ничтожества возвысится»… — вполголоса выдавила Лана. — Это же…!

Я кивнул в ответ.

— Не без этого. Изречение приписывают Евтропию, но, как ты понимаешь, у меня нет возможности перепроверить, правда ли его изрекал великий мыслитель древности. Ну, так что…? Поможешь мне? Обещаю, в долгу не останусь.

Несколько минут в помещении царила абсолютная тишина. Мы с Бериславом выжидали, ни коим образом не оказывая на раненую никакого давления. И дело даже не в том, что делать это с пациентами или пытать раненых — какое-то табу. В общевойсковых средах, быть может, так оно и есть, но у нас были свои правила на сей счёт. Если того требовала оперативная ситуация, вырывать сведения из жертвы было дозволительно, кем бы она ни являлась.

Просто мне запали в память слова старца, что нет никого преданнее в союзниках, чем те из ветви зверолюдов, кто принял помощь в час невзгод. Так ли это на самом деле — не знаю, это только предстоит уточнить. Но, если так оно и есть, то начинать знакомства с психологического изнасилования и требовать с порога адреса, явки, пароли…

Мне показалось, что могу позволить себе потратить несколько минут на ожидание.

Наконец, Лана решила для себя то, над чем раздумывала это время.

— Спрашивай, мастер. Что знаю — сообщу. Чего не ведаю — выдумывать не стану.

Я кивнул.

— Благодарю за сотрудничество. Итак, вопрос первый… правда ли, что те, кого называют прокажёнными, на деле — плоды смешений людей и айнов?

— За всех ответить не смогу, — отозвалась вислоухая. — Но я всегда без чьих-то подсказок знала, что во мне течёт кровь зверя из-за гор.

Вот тут наступает повод хорошенько пораскинуть мозгами.

А каким, прошу прощения, образом условная наука девятнадцатого века смогла сотворить химеру? Самая простая мысль — прямое смешение. Ведь, хватает же в моём мире зоофилов, которые и сами присунуть горазды, и сами насадиться не против? Значит, могли и в этом мире до этого додуматься. Но, опять же, айны… слишком тяжёлый противник. Ладно, поймали живьём одного или двух. А дальше что? Содержать его для этих целей в глубине страны опасно. Убежит рано или поздно. И не был ли убежавший ночной зверь одним из таких? Если нет — то подобные опыты должны проводиться далеко на востоке, за горами Урала или рядом с ними.

А если не мыслить привычными мне категориями? Биология учит, что воспроизведение потомства возможно только при совмещении ДНК схожих видов. Ещё возможно скрестить, к примеру, осла и лошадь: получается мул. Но медицине не известно ещё ни одного случая потомства, допустим, человека и животного. Или это мне не известно?

Допустим, если местная магия-шмагия может работать иначе… к примеру, впрыснуть в материнский организм часть крови аномального зверя, и он начнёт перестраиваться, сам порождая нечеловека… Бред? Бред. Но ведь параллельные миры тоже считаются бредом. А я сейчас в одном из них и нахожусь…

Бесполезно спрашивать Лану, как она появилась на свет. Вряд ли она ответит «родилась естественным путём» или «вышла из пробирки».

— Какие видения тебя посещают? — спросил я. — Даже самые бредовые. Что такое ты можешь знать, хотя нигде этих сведений не получала?

— Охота… Стая… — сообщила девушка. — Регулярно по ночам вижу, как крадусь за той или иной дичью. Смыкаю на её горле клыки. Это бывали звери, сородичи, люди… Упиваюсь водой из холодной горной реки. Продираюсь через непроходимый бурелом в поисках еды. По ночам полнолуния чаще снится, как меня покрывают самцы, победно рыча и воя на всю округу…

Если эти видения — действительно наследие генетической памяти, как говорит Берислав, то уже по ним можно заключить, что имеем дело с биологическими целями. Им необходима еда и вода. Они испытывают физиологические потребности в размножении. Они — живые, а не какие-то там демоны астрала. Вполне себе обычные существа, пусть и не совсем. Не удивлюсь, если они ещё «молодняк» свой материнским молоком кормят.

— Ты можешь определить территории из видений? Где была, когда, что видела…?

Лана покачала головой.

— Земли необъятны. За один световой день выносливые айны могут покрывать сотню вёрст. Окружение сменяется очень сильно. Это бывали и бескрайние ледяные поля, и непроходимые буреломы, и песчаные пустыни, и горные кряжи… К тому же, очень часто мне казалось, что видения из памяти принадлежат разным особям. То я ощущаю себя молодой самкой, то мне чудится, будто вижу мир глазами престарелой предводительницы. И небеса… они тоже бывали разными. То лун на небе не две, а три, то их цвет окрашен в красный…