Дары Крови (СИ), стр. 74

То реольцы лупили по башням, то из башен летели ответки, сносящие фигурки реольцев со стен.

А ещё все отлично видели полотнище, которое теперь висело над главными воротами Теназа — барс на лазури, и сейчас в армии не оставалось ни единого идара или простолюдина, который не знал бы, кому принадлежит этот герб.

Малый дом Денудо с севера.

Один единственный не столь и большой отряд этого Дома уже больше получаса удерживал ворота Теназа, но приказа прийти им на помощь всё не было и не было.

Но если большая часть солдат и идаров удивлялась этому, то кое-кто лишь довольно щерился, одобрительным кивком встречая каждый удар по защитникам ворот и башен.

Ватет из Великого дома Вистосо, недавний противник Лиала на судебном поединке.

Поддавшись чувствам, он одними губами прошептал:

— Сдохни, сдохни, выродок из Денудо, чтобы тебя Безымянный побрал.

Но вокруг были не только простолюдины, но и идары, которые сумели разобрать этот шёпот. И если большая часть смолчала, лишь бросив на Ватета быстрый взгляд, то один из стоявших неподалёку идаров этим не удовлетворился. Идар с вепрем на плече.

Адалио из Великого дома Тенебро.

Перед сражением войска, собранные в одном месте, распределили так, что восток встал рядом с востоком, север с севером, а здесь, в центе собрались Дома юга, как самые многочисленные в армии Скеро.

Адалио прищурился, оглядел Ватета и спросил:

— Это же ты бился на судебном поединке с Лиалом из Дома Денудо?

— Малого дома Денудо! — рявкнул Ватет в ответ. — А скоро этот крошечный Дом и вовсе исчезнет.

Адалио словно и не заметил раздражения своего собеседника, тоже, не особо сдерживая голос, заявил:

— Голос короля прямо обвинил твоего родича Кромера в том, что его обвинения были несправедливы. Ты вообще не должен был поддерживать Кромера в этом судебном поединке.

— С чего бы это? — ощерился Ватет. — Мы с ним из ветвей одного и того же Дома. Я называю его братом, он называет меня братом. С чего ты вообще ставишь мне это в вину, Адалио? Мне казалось, что мы, Дома юга должны держаться вместе и поддерживать друг друга.

— С того, что недостойно идара пытаться осудить своего спасителя.

Ватет поднял бровь:

— А если брат не считает его своим спасителем?

— В нём говорит злость и увечье. В тебе же должен говорить разум.

— Слушай, Адалио, ты, конечно, из главной ветви Тенебро, а я всего лишь из боковой ветви Вистосо, но это не значит, что ты можешь мне указывать, как я должен поступать и что во мне должно говорить.

Адалио прищурился, смерил взглядом синих глаз Ватета и спросил:

— Ты знаешь, что с год назад Лиал из Денудо спас детей из уничтоженной реольцами деревни твоего Дома?

— Какое мне дело до простолюдинов?

— Ясно, — качнул головой Адалио. — А если я скажу, что в день, когда он привёл детей в лагерь, я обещал Лиалу поддержку юга?

— Ха-ха-ха! — расхохотался Ватет. — Твой Дом, что, вспомнил вдруг времена, когда был Первым дома юга? С чего ты, всего лишь четвёртый сын владетеля одного из многих Великих домов юга, решил, будто можешь говорить за весь юг?

Адалио повёл плечами и сказал:

— Похоже, некоторые ветви юга прогнили и требуют обрезки. Завтра после битвы, я вызову тебя на судебный поединок за оскорбление.

— А если я откажусь? — презрительно фыркнул Ватет.

— Тогда я каждый день буду рассказывать всем, что ты трус, который не боится сражаться только с заведомо слабыми. А ещё буду добавлять, что даже на таких условиях ты слабак, который проигрывает даже идарам младшей крови.

Ватет растерял и улыбку, и презрение, сквозь зубы спросил:

— Ты раз за разом всё сводишь к этому ублюдку Лиалу. Он тебе кто? — раньше, чем Адалио успел ответить, Ватет рявкнул. — Забудь о нём! — ткнул рукой в сторону Теназа. — Король и Яшмовые весы пожертвовали им, разве не ясно? Он вот-вот сдохнет там и руки моего брата будут отомщены.

В этот миг там, куда указывал Ватет, жахнуло так, что простые солдаты пригнулись. Тысячи взглядов скрестились на воротах и левой башне, верхушка которой разлетелась на куски и сейчас сползала вниз, словно перерезанная наискось огромной силы ударом.

* * *

Я зарычал, пропуская через печати жар души. Чтоб Ребел к себе забрал этого реольца. Принимать на защитный купол кусок башни — это совсем не то же самое, что принимать удар техники или жидкий огонь. Это, чтоб у этого реольца и детей никогда не появилось, намного сложней.

Удержать всё я не сумел, но самое главное — продержаться, пока кусок башни и груда битого камня сползали по защите, смещаясь в сторону, я сумел. А после, когда мой щит лопнул, всё это принял на второй, свой слой Илиот, и мы не только выжили, но нас даже не завалило.

Я потряс головой, помахал руками, пытаясь хоть так охладить их — жилы гудели и горели от пропущенного сквозь них жара души. Повезло, что купола держали и пыль, не давая нам здесь задохнуться.

Нет, так дело не пойдёт. Если проклятый реолец ещё раз повторит эту технику, то нас всё же завалит и завалит тоннель ворот, а после этого все наши старания сразу станут бесполезны — реольцы облегчённо выдохнут и расслабятся, а я провалю задание Вира. Стоять в строю и держать удар оказалось не лучшей идеей. Зато теперь я уверен — у Вира найдётся чем проломить стену, если уж у какого-то реольского идара нашлось, чем снести половину башни.

Это я недавно стал считать себя достойным ранга Великого заклинателя? Или там, за клубами каменной пыли и дыма, на одной из улиц совсем не обычный реольский идар?

Я облизнул пересохшие губы, потянул из слезы на груди жар души, восполняя потраченное, и снова поднял руки, складывая печати. Но в этот раз я не собирался опять поднимать защитный купол.

— Раммас.

Шагнуть вперёд и вправо, выходя из-за защиты строя и завала телег.

— Туматум.

Перепрыгнуть через тела реольцев.

— Озеррут.

Вокруг меня, уже стоящего на пустом, свободном от моих людей пространстве, вновь закружился белый шар.

Через миг я разразился чередой приказов:

— Я влево, Креод, ты право, Илиот, выжди, пока мы не снесём первые ряды, затем сдвигай защиту. Кодик, Суташ, Орак, разбирайте людей, готовьтесь пробиться на улицы. Мы должны отшвырнуть реольцев, иначе нас здесь сомнут.

Рявкнул для Креода и теней:

— Вперёд!

* * *

Меня отшвырнуло, засыпало битым камнем, который отстучал по мне дробь боли невзирая ни на защитную пелену тьмы, ни на усиленную защиту тела. Ощущая, как по виску потекло что-то тёплое, я зарычал, напрягся и встал на ноги, сбрасывая с себя завал из кирпичей. Первое, что я увидел сквозь завесу пыли — реольца, который крутил перед собой меч.

Я не стал проверять, кто из нас быстрей и какое по счёту он делает движение пути меча. Прошлый удар, который задел меня самым краем и едва не прибил, был очень и очень хорош — быстрый, уверенный, ловко сплетённый. Соревноваться против такого меча с плетью…

Мысль я додумывал, уже убегая прочь, вкладывая жар души в ускорение. Главное, что мне нужно сделать — уйти с линии удара, прикрыться от реольца зданием.

Что я и сделал, в прыжке влетев в узкое окно, в котором не оставалось ни одного уцелевшего стёкла. Не успел даже порадоваться своей ловкости, как здание вздрогнуло, подпрыгнуло, ударив меня в ноги и сбив на пол, а затем начало сминаться, словно было сделано из бумаги, оказавшейся в руке великана.

До этого мига я даже не знал, что Шаги сквозь тьму можно исполнить, лёжа на спине, шагать в воздух, к потолку, который уже начали пронзать слепящие синим мечи.

Оказалось — можно, если очень нужно. Взбежать к потолку не удалось, даже став бесплотным, а вот пропустить сквозь себя куски досок и балок, которые рухнули вниз — вполне удалось.

Крутнувшись, я, наконец, встал на ноги и рванул прочь, где проскакивая сквозь стены, где тщательно уворачиваясь от бьющих со всех сторон мечей. Проверять, насколько силён этот реольец и может ли он повредить мне в Шагах сквозь тень, я не собирался, тем более с этими столь ярко сияющими синим светом мечами. В одной из комнат, через которую я пробегал, мелькнул испуганный, прикрывший голову старик. Прости, старик, я не думал, что реолец снесёт и это здание.