Я тебя не отпущу, стр. 4

– И она отдала ребенка вам… – Даже звучит дико.

– Если кратко, то да. Принесла маленький розовый сверток ко мне домой, с документами и визиткой заведующей детским домом, которой уже заплатила за помощь.

– А отцу ребенка не сказала ни слова.

– Клим клялся, что Ева беременна не от него. Если я правильно поняла, у них даже романа не было.

– Да. В клубе пару раз… Кхм. Но все равно. Как можно было молчать?

– Боюсь, Исаев не самый простой человек.

– Клим Александрович мог бы защитить.

– Он тогда сам был под следствием. К тому же, возможно, Исаев шантажировал жену. – Так и хочется добавить: «Как и меня». К счастью, вовремя закрываю рот.

– И теперь вы с этим… Германом растите дочку Клима Александровича?

До этого Николай смотрел на меня с недоверием, а сейчас во взгляде отчетливо читается осуждение. Эффектное появление друга все же оставило свой отпечаток.

– Я ращу Нику одна, – обрубаю гнусные догадки. – Герман помогает нам, но он мне не муж. И уж точно никогда не станет отцом Нике. У нее уже есть папа. И пусть Клим оборвал со мной все связи, когда-нибудь он все равно узнает.

После своего признания облегченно выдыхаю. По сути, на этом можно и закончить. На мне нет никакой вины. Не я лгала Климу, утверждая, что беременна от мужа. Не я просила Еву отдать ребенка. Перед удочерением и после него я, как одержимая, искала контакты Хаванского, чтобы сказать о дочке.

Я такая же жертва, как моя маленькая девочка, ее мать, Клим и даже Николай. В нашей ситуации вся ответственность целиком и полностью на одном человеке – на Исаеве. Но этот вершитель судеб слишком хорошо позаботился о том, чтобы его марионетки, что я, что жена, молчали как рыбы.

– Твою мать! Узнай Клим Александрович тогда обо всем этом… – Николай кладет руки на руль и опускает на них голову.

– В то время он был слишком занят своей обидой на меня.

В памяти тут же всплывает свежий рассказ Вольского о долгом спарринге с племянником.

– Если бы… – Николай выпрямляется. – Если бы только обидой.

Глава 6

Не только мне сложно рассказывать о прошлом. Николай тоже говорит будто через силу. Хоть и не прошу, он не скрывает ничего о тех жутких днях. И я, словно собственными глазами, вижу все, что происходило с Климом.

– Клима Александровича освободили утром. Даже адвокат не знал, что с него сняли обвинения. Все случилось так внезапно, что домой пришлось ехать на такси.

Наверное, глупо надеяться, что Климу намекнули на мою помощь, но все же спрашиваю:

– Ему сказали, почему отпустили?

– Тогда, в отделении, нет. Просто вернули вещи и сказали: «Свободен». Уже потом он сам выяснял, как все вышло.

– И?

Николай отрицательно качает головой:

– К тому моменту я уже не работал на Клима Александровича. Просиживал штаны дома перед телевизором. Не знаю, чем там закончилось.

– Ясно. – Я прикусываю губу, пытаясь скрыть разочарование.

– Ну а буквально через час после того, как он приехал домой, явился курьер с посылкой, – продолжает свой рассказ Николай. – Коробка примерно двадцать на двадцать. В ней были какие-то фотографии и флешка. Сестра Клима Александровича сунула нос, попыталась узнать, что на них, но босс все собрал и, не сказав никому ни слова, ушел в свой кабинет.

– Это потом у него был спарринг с дядей? – Отвожу взгляд в сторону.

В отличие от Николая я точно знаю, что было на фотографиях и флешке. Эти кадры снились мне по ночам долгие месяцы, до появления Ники.

Красивая эротика. Без пошлости и грязи, чувственно и натурально. Объятия. Поцелуи. Загорелые тела. Шелковые простыни. Даже не секс – настоящие чувства.

Тот, кто не знал, какие отношения связывают меня с мужчиной на фото, сказал бы, что это любовь. А знающие… их никогда не было. Для всех посетителей небольшого частного клуба мы с Германом всегда были любовниками. Сторонниками свободной любви, как и остальные.

Исаев мечтал отомстить. Он хотел, чтобы Климу было так же больно, как и ему. Для этого он нашел у Хаванского единственное слабое место – меня. И втоптал в грязь. Сделал это изысканно, с особым цинизмом, и преподнес так, что я возненавидела собственное тело и усохла от слез.

– Да, спарринг был сразу после возвращения из кабинета. Клим Александрович, видимо, заранее позвонил Ярославу Борисовичу.

– Вольский сегодня рассказывал мне о бое.

– Он крепкий мужик. По молодости бывало всякое. Так просто его на лопатки не уложишь, но бывший босс… – Николай трет лоб. – Он тогда и меня бы, наверное, уложил.

– Злился?

– Нет. С виду спокойный был, будто вообще ничего не произошло. А бил настолько четко и мощно, словно внутри резерв какой-то открылся. – Николай замолкает и минуту смотрит вперед. Как раз в сторону моего подъезда.

– А потом Клим собрался и уехал из Питера на два года?

Сейчас уже поздно ворошить прошлое, легче мне не станет. Но вопрос сам сорвался с губ.

– Уехал… Не туда, куда вы подумали, – хмыкает мой бывший охранник.

– То есть?..

– Правда не знаете?

– Даже не догадываюсь.

– Хм… – Николай дергает шеей и возвращается к рассказу: – Алиса все же увидела фотографии. Она такой крик подняла… Требовала, чтобы мы ваши вещи из дома выкинули. Меня обвинила, что знал, куда вы ездили, и молчал. Жарко, в общем, было.

– И Клим повез чемоданы с вещами в мою квартиру? – теперь начинаю догадываться.

– Снова мимо. Он запретил всем даже прикасаться к ним, закрыл спальню на ключ и рванул к вам домой. Один, так и не позавтракав после освобождения.

– Боже… – В салоне тепло, но я все равно обхватываю себя руками. Знобит.

– До ночи просидел у вас под дверью. Я дважды катался сюда, еду по просьбе его сестры привозил. Только он ни еду не взял, ни к двери никого не подпустил. Ждал и ждал. А вечером Алису в торговом центре с лестницы столкнули. В итоге перелом ноги и ушиб плеча. Пришлось возвращаться.

– Столкнули?.. Не упала?

От шока, кажется, волосы на голове шевелятся.

– Климу Александровичу еще за решеткой мягко намекнули, что он теперь нежеланный гость в Питере. Якобы лучше согласиться на контракт, который предложили китайцы, и уехать.

– Так падение Алисы – это… – Не договорив, закрываю рот рукой.

Я два года верила, что Клим и не пытался разобраться. Плюнул на меня и уехал. Но все оказалось куда хуже.

– Это был намек, что нужно торопиться. Ждать, когда намекнут доходчивее, Клим Александрович не мог.

Глава 7

Я все же солгала своей малышке, сказав, что скоро приду. Скоро не получается. После всех откровений мы с Николаем еще минут пять сидим в машине. Молча перевариваем сказанное и услышанное.

Ума не приложу, как бы я упрашивала его не говорить пока о Нике. К счастью, бывший охранник понимает все без лишних просьб.

– Долго прятать девочку не получится, – произносит он, когда я выхожу из авто. – Клим Александрович теперь в Питере. Рано или поздно все вскроется.

– У нас и так достаточно секретов. Будь моя воля, он знал бы о Нике с самого ее рождения.

– Это будет шок, – улыбается Николай.

На мгновение его суровые черты смягчаются. Исчезают морщины между бровями… те самые, которые за последние два года стали гораздо глубже. А в уголках глаз собираются целые пучки из лучиков.

Никогда не видела Николая таким довольным. Впрочем, не удивляюсь. Моя маленькая сладкая девочка умеет скручивать в ванильный рогалик даже самых черствых людей, независимо от пола.

Кто бы мог подумать, что у такого жесткого и циничного мужчины, как Клим Хаванский, может родиться такое теплое и ласковое солнышко?

– Я бы многое отдал, чтобы увидеть реакцию бывшего босса. – Николай подмигивает мне.

– Думаю, ждать осталось недолго. – Киваю на прощание и наконец иду домой.

***

Герман встречает меня у порога. Уже без цветов и зайца, но все такой же упакованный и стильный.