Тест на отцовство (СИ), стр. 29

С шипением, зажмуриваюсь. Я голодный просто пиздец... А от ее запаха всё время на грани. Врезаюсь чувствительнее и замираю, давя в нее членом.

- Аа... - закатывает она глаза, тая в моих руках.

Черт... догоняй меня, сладкая моя! Я почти всё...

Выдыхаю ей в губы:

- Скажи... "хочу!"... "ещё!".

Ее это уносит, как девочку!

И я специально торможу, едва двигаясь, чтобы она просила.

- Ещё... ещё... ещё! - задыхаясь шепчет она. - Хочу...

- Так? - впечатываюсь со всей дури.

- Да!

И мы на пять минут вылетаем в свой астрал, забывая где мы, кто мы...

Какой же это неописуемый кайф - кончать в свою любимую женщину, и чувствовать, что она не парится об этом.

Мы, не сдерживаясь, стонем, судорожно вздрагивая телами.

Вжимаюсь носом в ее волосы, глубоко вдыхаю запах. Аккуратно поправляю перешеек ее трусиков.

- Юлия Юрьевна... - хриплю от накатившей истомы и слабости. - А мне Ваша консультация нужна. "Прямщаз". Давайте, кофе вместе попьем? С тортиком. А то у меня колени мягкие.

Она целует мои лениво шевелящиеся губы.

- "Поверь мне... - подыгрывает мне цитаткой, пьяно зажевывая согласные, - не в пирогах счастье!"

- "С ума сошла?! А в чем же ещё??" - смеюсь, целуя ее лицо.

- В тебе...

И меня немного отпускает.

Любит. Хочет. Все позволяет. Шутит. Моя!

- Так и?..

Переворачивает мое запястье, бросает взгляд на часы.

- Мне нужно бежать.

- Врешь. У тебя обед.

- Борис Егорович, давайте не будем кормить сплетников, - опускает взгляд.

- А долго не будем?

- Долго, - строго нахмуривается.

- Ну разве тебе не всё равно, детка?

- Мне - всё равно. А Роберту будет - нет. За что ему?..

Вздыхаю.

- Роберт... Роберт... Мы все время танцуем от его интересов.

- Он же не виноват, что у него, оказалась, "такая" жена.

- Какая?

- Не очень порядочная.

Смущённо поправляет халатик.

- Я не хочу усугублять его и так ужасное положение. Вечером не звони мне, хорошо? Мне неловко при Иллоне Эдуардовне.

- Сколько это будет продолжаться?

- Некоторое время.

- Не затягивай.

Последний поцелуй... Отпускать сложно.

- Всё, убирайся, жестокая женщина, - ревностно шепчу ей в губы, подкидывая в карман халата ключ от моего дома.

- Ой... - трогает его через ткань.

- Не затягивай с переездом, а то психану и замок поменяю, - угрожаю ей шутя.

Она зависает, глядя сквозь меня, не уловив, что шутка.

Достает из кармана ключи.

- Не нужно, - вкладывает мне в руку.

Это обижает до глубины души.

- Юль... Я тебя очень жду. Каждый день. Приезжай... в любой момент. Как к себе домой.

Грустно улыбается.

- Нет. Ты если захочешь, меня сам туда привезёшь. Потом. Сама не поеду.

- Почему?

- Если... Ты будешь там не один, - не моргая смотрит мне в глаза. - Я умру сразу, - прикасается к груди. - Я боюсь.

- Юлька, ты чего несёшь? - ловлю болючий спазм в грудной клетке от ее прямой откровенности.

- Я не могу... "утром, вечером, в обед"! - с надрывом. - Ну... не могу я.

Мои губы дергаются в растерянной улыбке, пытаясь сгладить эмоционально и вернуть нас в шутливое настроение.

Опустив взгляд, сбегает, оставив меня с развороченной грудной клеткой.

И это ощущение оно никуда не уходит. Ни через час, ни через два. Это как язва души... Я начинаю злиться на неё. Разве я повод давал? Это она даёт мне повод!

Приехала бы и всё! Свекровь там у нее. Свекровь... Хоть бы "бывшая свекровь" сказала. Ключ не взяла! С Крынским там нянчится...

Пиздец!..

И уже за полночь:

Ю.ю.: Люблю тебя...

Успокаиваюсь, засыпаю.

Глава 29 - Грустная сказка (часть первая)

Обессиленная и расслабленная от его низкого тембра, слепо смотрю в пустоту, уже не пытаясь вырваться.

Удерживая за запястья и обнимая, он рассказывает мне какие-то эпизоды про нас, про себя...

Я загипнотизированно слушаю это как сказку, которую хорошо знаю. Но словно сменилось повествующее лицо.

Мне хочется закрыть глаза и спать в его руках под эту грустную сказку.

Я глажу пальцами его кисти. Они пахнут сигаретами и жасминовым мылом.

- Я не хочу тебе ничего рассказывать, что было у меня без тебя, Юль. Я это забыть хочу... Я понять хочу, где я так сильно ошибся, что ты так меня обесценила. Мы же любили...

- Я тебя не обесценивала... - шевелю пересохшим губами.

- Ну, поговори со мной, пожалуйста.

- Обстоятельства тогда оказались сильнее, чем я... Вот и всё... И вместо того, чтобы дать мне сил справиться с ними, ты встал на сторону обстоятельств. Тоже стал ещё одним обстоятельством... Давка усилилась и... И я справилась так, как смогла. Не надо меня осуждать. Ведь, если бы я не справилась, Стёпы бы не было.

С отчаянным рычанием до боли сжимает меня.

- Мне просто удавить тебя хочется! - его рука демонстративно прихватывает моё горло.

Чадов резковат и в гневе легко может пожестить. В сексе иногда срывается на страсть граничащую с агрессией. Но... На удивление, именно в нем это всё меня никогда не пугало. Хотя от любого другого человека даже намек на агрессию ставил для меня однозначную точку в общении.

А неоднократные угрозы Чадова, что я выхвачу - это просто фигура речи. Даже психуя, он скорее сольет агрессию на пространство, чем тронет меня. Вот сломать что-то - запросто. А потом, когда его руки возвращаются ко мне, они всегда бережные.

И даже сейчас он держит мою шею бережно.

Я не боюсь Чадова. Пожалуй - это единственный мужчина с которым я могу полноценно конфликтовать.

Я очень хочу остаться в этих руках... Из глаз изредка катятся слезинки, по виску стекая на его руку.

- Не буду... - шепчет. - Не осуждать. Не упрекать. Давай просто... будем друг у друга. Может, и я виноват... Ты расскажи мне просто обо всем. Я понять хочу...

ФЛЕШБЭК от Ю.ю.:

Я почти не сплю от горящего в груди пламени. Но на удивление чувствую себя бодрой. А в те три-четыре часа, что удается поспать ночью, я тону в Чадове. Фантазии смешиваются с воспоминаниями и реальными моментами.

От невозможности быть с ним рядом все время - физически больно. И мне страшно, что связь между нами может что-нибудь разрушить. Мне кажется, от меня тогда ничего живого не останется...

Я открываю наши переписки, чтобы немного подпитаться его чувствами.

Чадов: Юль... люблю тебя.

Все мои страхи смывает волной маленького моего тайного счастья.

Зависнув, останавливаюсь у сестринского ресепшена.

- Юль Юрьевна, - прокашливается Люба, моя коллега. - Лимончик съешь. Сестры тебя и так уже как сериал обсуждают.

- Что?.. - нахмуриваюсь я.

- Ну ладно тебе. Чадов - огонь! - осведомленно шепчет она, играя бровями. - Девчонки хвалят... Тебя никто не осуждает. Только завидуют!

Моё лицо перекашивает от возмущения. Я даже не нахожу, что ответить на такое.

А Люба уходит.

Осев на скамеечку, сгораю от чувства стыда и вины. Они все знают и моего мужа, и Чадова лично. Это отвратительно... Мне хочется уволиться немедленно. И бесконечно извиняться перед Робертом.

Но в такой момент я не могу позволить себе потерять работу.

"Девочки хвалят"... Не моргая смотрю на стену. Неженатые врачи у нас нарасхват. Да только они не спешат связывать себя узами брака. А вот романов и сплетен... сериалы, да. Героини меняются быстрее, чем успеваешь запомнить их имена, а иногда и откровенно делят мужчину, воюя между собой.

Это никогда меня не касалось. И я относилась к этому как к дешевому сериалу идущему фоном, который я не могу выключить, потому что телевизор общий. И старалась не вникать.

А вот теперь я на экране. Мне больно, что я попала туда. И непонятно, как они улавливают, что между людьми есть связь.