Дисперсия (СИ), стр. 81

Генри врывается в его личное пространство без особых усилий, словно их и нет у Леона вовсе. А может, их и правда нет? Генри нравится иметь тактильный контакт со своим собеседником, наверное, так он чувствует всю власть над ситуацией. Леон прекрасно понимает, что Сатклиффу невыгодно убить его сейчас. И даже навредить. Поэтому это его успокаивает. И даже дарит какую-то надежду на то, что перед ним… не враг, а друг.

Леон только гадает про себя, насколько доверяет ему Генри. Ведь по сути он выдаёт ему информацию про знакомых людей. Это плохо. И Леон понимает. С другой стороны, он не пытался внедриться в доверие к этим людям, он им попросту ничего не обещал и ничем не обязан.

Генри давно заметил, как напрягается в его присутствии парень. Он активно старается избегать зрительного контакта, его поведение нельзя расценить однозначно - это не похоже только на страх.

— Это дело нужно как-то исправлять.

— Какое?

Леон чувствует, как его гладят сзади. Рука мужчины плавно спустилась с головы на шею, затем прошлась по спине неощутимо, почти как легкий ветерок, и ненадолго застряла в районе таза. Леон даже не заметил этого, сильно призадумался. Неприятно? Противно? Но если он скажет «нет» и остановит Сатклиффа, то скорее всего тот его попросту прикончит на месте. Это все равно что залезть в вольер ко льву и пожалеть об этом, когда клетка уже заперта. Леон еще никогда не был с мужчинами. Единственный, с кем он бы хотел попробовать, попросту отшил его. Но от осознания, что Генри видит в нем того, чью пятую точку можно вот так бесстыдно ласкать, почему-то все ещё смешанные чувства. Вроде и приятно, но с ощутимым привкусом отвращения. К себе.

Дышать сложно. Генри же не подмешал ему ничего в вино? Да нет, слишком глупое предположение. Значит, организм Леона сам так реагирует. Почему же это его заводит?

— Так не пойдёт, — прямо в ухо шепчет Генри недовольным голосом, — расслабься.

Одним движением, приобняв за талию, он полностью поворачивает и прижимает парня к себе, насколько может перебинтованной рукой. Леон понятия не имеет, где тот успел так сильно пораниться. — Я не получу удовольствия, если возьму тебя силой. Куда приятнее видеть наслаждение в твоём лице. Да и мы же должны доверять друг другу, верно, партнер?

Партнер. Это слово звучит как насмешка. Генри издевается. Он видит, в каком состоянии Леон. Он давно заметил это, даже раньше парня. Возможно, предвидел такой исход.

— Вы хотите что… — Голос обрывается. Дурацкий вопрос. Леон понимает, к чему тот клонит. Возможно, он уже давно заметил это и понимает, к чему ведёт Сатклифф уже давно, просто раньше ему получалось идеально избегать подобного поворота событий. Или Генри специально не действовал, чтобы не напугать Леона - не из-за великой эмпатии и каких-то чувств, а чисто потому что такая тактика была надёжнее. Как хищник, выжидал, когда жертва окончательно расслабится.

“Наверное”, - думает Леон, - “ему тоже давно не везёт в личной жизни”.

Леон еле сдерживается, ему не хочется сдать себя, то, что ему это начинает нравиться. Он уже чувствует, как в штанах становится тесно, и не может понять, почему тогда отчаянно уворачивается от правды, ведь все его тело буквально кричит о желании отдаться этому мужчине. Леон не узнает себя. Будто это и не он вовсе, а кто-то другой, третий лишний, стоит и наблюдает со стороны. Он чувствует, что не один в таком состоянии — у Генри «агрегат» в штанах явно больше, заметнее упирается ему в живот. Да и расстояние между их телами катастрофически маленькое - Генри дышит ему в лицо.

“Не думай, не представляй!” - Леон пытается отвлечься от лишних мыслей, и ему помогает в этом Генри:

— Это возбуждает, но и раздражает, — и раздаётся смешок прямо в ухо, — такой большой мальчик, а боишься меня.

От слова «мальчик» Леона передергивает. В последний раз его так называли давно, когда он и вправду был совсем ребёнком. Неприятные воспоминания лезут в голову, он отмахивается от них, зажмурив глаза. Этого ещё не хватало - вспоминать прошлые травмы.

— Я не причиню тебе вреда, ну же, — голос Генри, несмотря на его слова, звучит коварно, словно он разговаривает с жертвой, а не с напарником. Он словно старается выглядеть дружелюбно, но чисто по своей природе не умеет, не получается. Мужчина переводит одну руку с талии парня на паховую область и сжимает возбужденный член Леона сквозь штаны.

— Это дело просто так оставлять нельзя, ты же понимаешь? А я знаю, как помочь с ним, чтобы удовольствия было вдвое больше, — после этих слов он кусает за мочку уха и проводит по ушной раковине языком, — ты так хорошо за собой следишь. Я тебе противен, да?

Леон отрицательно качает головой. Несмотря на отталкивающую ауру и поведение, Генри не кажется Леону некрасивыми, наоборот, очень даже привлекательным. Но вот одевается он в одни старые тряпки и выглядит из-за этого хуже. Наверное, он так экономит деньги на вещи поважнее, но с гигиеной у Сатклиффа все было в порядке. Временами, правда, от него несло сигаретами, но прямо сейчас Леон не замечает каких-либо отталкивающих факторов. Может, алкоголь ещё и нюх притупил?

— Ты же хочешь этого? — Генри делает движение рукой, пытаясь вызвать реакцию у парня. Тот только скрещивает ноги в коленях, глухо простонав в плечо мужчине.

— Д-да, — неуверенно произносит Леон охрипшим от возбуждения голосом. Разум постепенно покрывается туманом, он не полностью осознает, что сам же дал согласие, не верит своим ушам. Леон пару минут назад был уверен, что Генри возьмёт его силой, и это будет унизительно, больно, и впоследствии он будет испытывать к нему лишь ненависть и страх. Но что-то тёплое и вязкое, как мед, распространяется где-то в районе груди и идёт вверх, ударяя по сознанию, голова слегка кружится от переизбытка противоречивых эмоций.

«Почему я реагирую как влюбленная школьница», — недовольно думает про себя Леон и охает, когда с него резким движением окончательно стягивают джинсы и они бесшумно падают на пол. А за ними следуют и трусы.

— Итак, — горячее дыхание обдает шею, — я хочу услышать это от тебя, прежде чем мы приступим.

— Что? — Леон теряется. Ему уже не страшно, он волнуется, что ещё чуть-чуть и Генри передумает.

— Ну как что, — Сатклиффу нравится играться с парнем, он слегка отходит назад, но все ещё не отпускает его, — ты сам знаешь.

— Что вы… - Леон нервно сглатывает, слова словно прилипают к горлу сухими кусочками, произносить их тяжело, — я хочу, чтобы ты… мы занялись сексом.

— Молодец, — Генри вновь прижимается к Леону, одной рукой гладя его возбужденный член, — хороший мальчик, — и целует в шею. Опять. Леон готов умолять, чтобы ему такое говорили чаще.

— Ты подготовишь меня там? — Парень слышит свой голос со стороны и краснеет.

— А, — Генри на миг останавливается, отходя от парня и задумчиво хмыкает, — точно, забыл, — снова ухмыляется, — у тебя же есть все это?

— Да, — Леон, опустив голову кивает, — оно в моей комнате.

Генри понимает, что дальше парень ничего не скажет, только будет смотреть на него долгим пронзительным взглядом, и этого для него достаточно — это приглашение к себе. Он улыбается ещё шире и тянет парня за руку к себе.

— Тут удобнее, ты прав, — шепчет он в ухо Леону, когда они оказываются в комнате, и толкает того на двуспальную кровать, прикрыв за собой дверь одним резким движением ноги.

Смазка и презервативы лежат в шкафчике для одежды, рядом с кроватью, практически нетронутые, словно у Леона и не было личной жизни до Генри. Он с шумом все эти вещи достаёт оттуда, но не спешит приступать к делу.

— Ты девственник?

— У меня никогда не было с мужчиной.

— А девушек ты оприходовал так, без этого? — Генри усмехается, не дав Леону даже возмутиться такому вопросу, и смотрит, как тот медленно раздевается, явно смущенный таким вниманием. Взгляд у него словно оценивающий, от него как-то неуютно.

— А вы…

— Я? — Генри вскидывает брови вверх, — Не беспокойся, у меня большой опыт.