Дисперсия (СИ), стр. 75

— Не знаю, наверное, я просто хочу провести с ними время?

— Ого, — его слова ввели меня в ступор, — получается, ты не держишь обиду на… своего отца?

— Я никогда об этом особо не думал, — он задумчиво почесал затылок и пожал плечами. — Наверное, держал где-то в глубине души. Но прошло слишком много времени.

— Понятно, — я слегка нахмурился, стараясь не подать виду, но Гордон и это заметил.

— Возможно, он не самый лучший отец. Точно не как твой, — раздался короткий смешок, затем он неуверенно улыбнулся, — но лучше так, чем никакого.

Я хотел спросить его о матери, но не осмелился. Рене причинила слишком много боли Гордону, и он старался лишний раз не вспоминать ее. Наверное, он хотел в какой-то степени убедиться, что она ошибалась, и что отцу не плевать на него. Я не знал всего, поэтому решил просто… поддерживать его? И никогда не вспоминать Рене, если только она сама не напомнит о себе. Хотя пару раз мы с Гордоном говорили о ней.

— Я завидую тебе.

— Что?..

— У тебя нормальная семья. Твои родители дорожат тобой. Наверное, поэтому ты такой же. — Гордон запнулся. — Нет, это неправильно. Извини, если задел своими словами. Я сам виноват, что у меня такие проблемы.

— Ты ни в чем не виноват, — я положил свою руку на его, хотел сжать ее крепко, но сдержался.

— Я отправил ей кое-что на Рождество, — мне стало сразу понятно, о ком идет речь. — Символичную сумму денег. Просто потому что я не могу не сделать этого. Она же в конце концов… моя мать? Во всяком случае, я должен быть благодарен ей хотя бы потому, что она…

— Да ты прав. Наверное, — я растерялся окончательно, когда ощутил, как Гордон незаметно переложил свою руку поверх моей и сплел наши пальцы в замок. Воздух застрял где-то в горле тяжелым комом, я затаил дыхание, уставившись на руку. По телу прошелся приятный, отрезвляющий поток энергии, похожий чем-то на лекий удар электрическим током от розетки. Кончики пальцев Гордона были практически ледяные — он не носил перчатки зимой и, кажется, не особо жаловался на холод, — но, несмотря на это, ощущение его руки поверх моей было приятным. Я с опозданием заметил, как Гордон наклонился, чтобы поцеловать меня, но даже когда заметил, ничего не предпринял — я был как загнанный в ловушку зверь, не способный сопротивляться или ответить.

— Спасибо, что ты есть в моей жизни.

— Ты не должен благодарить за такое, — я неуверенно усмехнулся. Гордон вплотную пододвинулся ко мне, и я практически слился со спинкой дивана, вжавшись в него.

— Но я хочу благодарить тебя за все хорошие мгновения в моей жизни.

— Знаешь, я тоже много чего хочу, — я шумно фыркнул.

— Например?

— Тебя. Прямо сейчас и прямо здесь, — и не сдержавшись, улыбнулся, с усилием заставив себя посмотреть ему прямо в глаза. Он ухмыльнулся мне в ответ.

— Ну надо же, я не ослышался? Ты сказал это вслух? Не слишком ли? — он сощурился.

— Это твоя вина.

— Я теперь еще и виноват, — он усмехнулся и снова поцеловал меня.

Я прикрыл глаза. Как коротко в жизни длятся самые приятные и счастливые моменты? Наверное, они ничтожно маленькие по сравнению с остальными мгновениями, плохими и не очень.

Твою же мать налево!

Зарядка на старом mp3-плеере села. Музыка остановилась, а вместе с ней и мои мысли куда-то улетучились. Вся картинка, как клубок дыма, развеялась в воздухе. Я словно очнулся от сна и дернулся, когда двери в магазин автоматически открылись и оттуда вышел знакомый человек — Джон Райнет. Я задумчиво взглянул на него, пока мы не встретились взглядами.

— Эрик?

После этих слов он остановился. Еще мгновение, и со стороны магазина раздался шум, похожий на взрыв фейерверков. Я, к тому времени сложивший свои наушники в карман, задумался, давно ли в магазинах запускают фейерверки, пока до меня не дошло, что это раздался выстрел. Какая-то часть людей, как птицы на поле, вылетели из магазина шумной толпой. Я посмотрел в сторону Джона Райнета, но на его месте в воздухе остался лишь пунктир, самого мужчины на месте уже не было — он побежал в магазин. Я последовал за ним, с одной лишь нехорошей мыслью — ведь выстрел раздался там, где был Гордон.

Мои страхи оправдались. Я заметил где-то около касс, прямо перед ними Гордона, который сидел на полу, оперевшись об стену, а его отец стоял рядом и звонил куда-то. Наверное, в скорую помощь. Встретившись взглядом с Гордоном, я заметил, как он смотрел словно сквозь меня на что-то с легким испугом и опаской. Я обернулся и тут же заметил его. Леон посмотрел мне прямо в глаза, ухмыльнулся, и в следующее мгновение я несся на всех порах, сломя голову, через весь торговый центр, за ним. Наконец, когда мы оба оказались на заднем дворе большого магазина, я догнал его и, не обращая внимания на направленное в мою сторону дуло пистолета, набросился на парня. Не ожидавший такого с моей стороны Леон упал, уронив пистолет. Мы стали кататься по полу, я старался врезать ему как можно сильнее и попал в глаз, но затем я оказался под ним, а его руки сомкнулись на моем горле. Леон, кажется, приложил все усилия к тому, чтобы удушить меня, но я чувствовал, как его руки тряслись, а ладони порядочно вспотели. Он выглядел так потрепанно и устало, что я не сразу поверил в то, что этот слабый на первый взгляд человек пытается меня удушить, и у него, вынужден отдать должное, неплохо получалось.

— Придурок, если ты и меня убьешь… То тебя точно поймают!

— Я знаю, где она. Гниет в земле, из-за тебя. Во всем виноват ты, не я!

— Что ты несешь? — разговаривать было тяжело, но во время разговора Леон расслаблял хватку, отвлекаясь от своей основной «деятельности», и отвечал мне.

— Джозефина погибла, а тебе даже нет до нее дела.

— Мудак, это ты ее убил!

Я уже жалел, что стригу свои ногти порой чересчур коротко — они мне впервые понадобились. К счастью, я вовремя догадался и с размаху ударил ему кулаком в то же место, где уже красовался фингал. Это было глупой затеей, но Леон отреагировал на это действие, полностью ослабив хватку. Ему было больно, это я понял по сдавленному скулежу. Прямо как собака! Эти пару секунд помогли мне: я дотянулся до лежащего неподалеку пистолета, который тот выронил, и ударил Леона рукоятью еще раз, но уже по голове. Мы сделали очередной круг на полу, и на этот раз я оказался сверху, направив весь свой вес на то, чтобы не дать ему снова повалить меня на пол. Пришлось быстро перезаряжать оказавшийся в моих руках пистолет, к счастью, я знал, как с ним обращаться, и как оказалось, лучше его хозяина. Не знаю, что за странная сила управляла мной в те секунды, но я на какой-то момент уже был готов прострелить Леону лоб. А тот и не собирался сопротивляться, быстро сдался.

Именно в этот момент к нам подоспел отец Гордона. Я не понял, что прошло всего лишь несколько минут с начала нашей драки, еще чуть-чуть, и Леон был бы мертв. Кажется, этого он и хотел, что-то проговаривал одними губами, но, услышав голос Джона Райнета, я опомнился. Меня словно вытянули из вязкого болота, я потряс головой и нахмурился, злость никуда не отступила, просто перестала контролировать меня. И я кинул напоследок ему:

— Надеюсь, тебе дадут пожизненное.

Леон только нервно усмехнулся.

***

— Да с чего ты решил, что это он?

Эрик недовольно взглянул на подругу. Почему, да почему. Как же его достали эти допросы. Они не заканчивались с того момента, как полиция нашла отца Дрейка мертвым. У него был кто-то еще, помощник, чтобы добывать информацию, заманивать некоторых жертв, прятать трупы. Кто-то еще, чья личность была либо неизвестна, либо полиция просто не хотела раскрывать подробностей, ведь дело еще толком не закрыли. Были и другие вопросы, которые мучали Дрейка. Увы, никто пока не торопился вычеркивать его из списка подозреваемых в убийстве Сатклиффа. Несмотря на то, что следователи были уверены — Генри не застрелился, — не было никаких улик, которые бы точно подтверждали причастность Дрейка к его смерти. Значит, это сделал тот, второй, которому удалось сбежать с места преступления.