Прощай, моя красотка, стр. 44

- С пистолетом нельзя, парниша. Сожалею и всякое такое, - ворковал голубой китель ровным с хрипотцой голосом.

- Я могу сдать его в гардероб, это часть моей одежды. Мне нужно увидеть Брюнетта по одному делу.

Облачко удивления скользнуло по лошадиной физиономии владельца блестящих пуговиц.

- Никогда о таком не слышал, - улыбнулся он. - Ты уже в пути, парень. Таксист продел свою руку мне под мышку.

- Мне нужно увидеть Брюнетта, - настаивал я, но мой голос прозвучал слабо и хрупко, как голос дряхлой старушки.

- Не будем ссориться, - посоветовал черноглазый. - Ведь мы не в Бэй Сити, не в Калифорнии и даже не в Соединенных Штатах. Убирайся!

- Давай назад, в лодку, - угрюмо пробурчал за моей спиной таксист. - Я верну двадцать пять центов. Поехали!

Я сел в лодку. Морской китель смотрел на меня со спокойной сытой улыбкой. Она стояла перед моими глазами, пока не исчезло лицо, пока не исчезла фигура на фоне причальных огней, пока и они не исчезли в темноте.

Дорога назад показалась длиннее. С таксистом разговаривать не хотелось, и он не пытался заговорить со мной. Когда я выбрался на пристань, он вручил мне 25 центов. - Как-нибудь в другой раз, - устало сказал он, когда будет побольше места, чтобы отд Полдюжины пассажиров, ждущих отправки, уставились на меня, услышав слова таксиста. Я прошел мимо них через маленький зал ожидания на плаву к лестнице, ведущей на сушу.

Из-за ограждения, наперерез мне, выскочил рыжий детина в рваной тельняшке и промасленных штанах. Щеку пересекала темная полоса непонятного происхождения.

Я остановился, но столкновения с рыжеволосой тушей не избежал. А парень был фунтов на 30 потяжелее меня и дюйма на три выше. Правда, я был в таком состоянии, что мог двинуть в зубы кому угодно.

- В чем дело, приятель? - растягивая слова, первым высказал недовольство сам же нарушитель, - На этой проклятой посудине не разбогатеешь, верно?

- Зашил бы рубашку, а то брюхо выпирает.

- Это мелочи, - простодушие так и перло из него. - А из твоего костюма выпирает пистолет, - Какого черта ты суешь нос не в свои дела?

- Господи, да просто так. Из любопытства. Не обижайся, парень.

- Тогда убирайся с дороги.

- Конечно. Я здесь просто отдыхаю.

Усталая улыбка. Голос мечтательный, тон деликатный. Все это никак не вязалось с обликом рыжего верзилы. Я невольно вспомнил о другом человеке гигантских размеров и с мягким голосом.

- Ты зря злишься, - грустно сказал великан. - Зови меня просто Ред.

- Отойди, Ред. И лучшие люди совершают ошибки, а я и подавно могу сорваться. Он задумчиво посмотрел по сторонам. Я оказался зажатым в углу, мы были фактически наедине.

- Сдается мне, ты хочешь на "Монти"? Можно. Если есть веские основания.

Люди в веселых одеждах и с веселыми лицами прошли мимо нас и сели в такси. Я подождал, пока они отойдут.

- А сколько тянут веские основания?

- Пятьдесят зелененьких. На десять больше, если испачкаешь мою лодку кровью.

Я шагнул в сторону, норовя его обойти.

- Двадцать пять, - уговаривал Ред. - Пятнадцать, если вернешься с друзьями, а не со мной.

- У меня нет друзей, - сказал я и пошел прочь. Он не попытался меня остановить.

У первого пирса расположился сияющий зал, где играли в бинго. Зал был уже основательно набит людьми. Я вошел и остановился у стены позади игроков, где стояло много желающих в ожидании своей очереди.

Я посмотрел, как растут числа на электрическом табло, послушал, как их называют игроки за столами, и направился к выходу.

Что-то голубоватое, пахнущее копотью, материализовалось за моей спиной.

- Нет денег? Или вообще туговато с ними? - спросили меня спокойным голосом.

Я остановился. Опять рыжий! У него были глаза, которые редко можно встретить. Большие, фиолетового цвета, с легким пурпурным отливом. Глаза очаровательной девушки. Его кожа была нежна и имела красноватый оттенок, но не от загара. Он был побольше Хеми - Почему я должен тебе докладываться? - огрызнулся я.

- Я просто подумал, что это так, - сказал он. - Двадцать пять слишком много? У тебя нет подотчетного счета?

- Нет.

Он вздохнул.

- У тебя была дрянная идея, - сказал он. - Тебя там разорвут на кусочки.

- Я не удивлюсь. А чем ты зарабатываешь на жизнь?

- Доллар здесь, доллар там Когда-то я был в полиции. Они порвали со мной.

- Зачем мне говорить об этом?

- Это правда.

- Должно быть, ты говоришь правду.

Он как-то загадочно, неопределенно заулыбался, дернув головой, словно хотел сказать: "Ишь, чего захотел".

Три новых игрока вошли в игру за ближайшим столом. А худой человек в мятом костюме с носом, как клюв, с впалыми щеками, из тех, что закончили игру, вышел из-за стола и подошел к нам, оперся о стену, не удостоив нас даже взглядом. Ред вежливо наклонил - Мы можем тебе рассказать что-нибудь интересное, дружище?

Высокий ухмыльнулся и отошел. Постройка вздрогнула, когда Ред снова прислонился к стене.

- Похоже, он здесь неспроста, - предположил я.

- Ты думаешь, что это место не подходит для разговора? Ты ошибаешься. Любого шпика я узнаю сразу, а остальная толпа не видит ничего, кроме цифр. У меня есть лодка, точнее, я могу ее взять на время. Немного подальше есть еще пирс без освещения, от кот На "Монти" я знаю грузовой люк и могу открыть, пару раз я брал оттуда груз. Под палубой парней немного.

- У них есть прожекторы и дозоры, - сказал я.

- Мы проплывем незаметно, будь спокоен, - заверил Ред убежденно.

Я достал бумажник, вытянул из него две купюры: в двадцать и в пять долларов, и сложил их в несколько раз. Фиолетово-пурпурные глаза, казалось, не обращали никакого внимания на мои манипуляции. Но последовавший вопрос показал, что это не так:

- Только туда? Я кивнул.

- Мы сошлись на пятнадцати. Лишнее не беру.

- Цены поднялись.

Закопченная рука проглотила банкноты. Он не торопясь, с достоинством покинул игровой зал и исчез в темноте ночи. Человек с носом, как клюв, объявился слева от меня и тихо сказал:

- Я думаю, мне знаком этот парень в морской одежде, Ваш друг? Я его где-то раньше видел.

Я оттолкнулся от стены и, не сказав ни слова, направился к дверям. Вышел и, повернув налево, увидел длинную фигуру, идущую от фонаря к фонарю впереди меня на расстоянии футов ста-ста двадцати.