Хочу, чтобы мы были вместе (ЛП), стр. 42

Моя улыбка увядает, когда на лице Эверетта появляется болезненное выражение. Он быстро опускает взгляд на свои колени и начинает постукивать ручкой о блокнот.

- Прости, Кэмерон. Мне следовало подумать, как нелегко будет тебе прийти сюда. Мы можем уйти.

Не вставая с колен, я двигаюсь вперед, останавливаюсь между ног Эверетта и кладу ладони на его бедра.

- Нет, я хочу остаться. Эйден тоже хотел бы, чтобы мы сюда пришли. Он, вероятно, сильно разозлился бы, если б мы этого не сделали.

Эверетт не поднимает голову, и я понимаю, что он смотрит на мои руки на его бедрах. Почувствовав, как его мышцы подрагивают под моими ладонями, я тут же отстраняюсь и вскарабкиваюсь на свое кресло-мешок.

Конечно, мы с Эвереттом касаемся друг друга, когда притворяемся мужем и женой перед Стратфордом, но сейчас-то его здесь нет. Сейчас мы с Эвереттом наедине, и любое прикосновение – слишком большая нагрузка для моего сердца и ума. Сердце тут же перемещает меня назад в прошлое, в те времена, когда я отдала бы все на свете, только бы дотронуться до Эверетта. А ум напоминает – все это притворство, и, воображая то, чего нет, я только причиняю себе боль. Я уже не та молодая глупая девушка. Я взрослая женщина. У меня есть обязанности и нет времени на сожаления и мечты типо «вот бы все случилось иначе».

- Я скучаю по Эйдену. Скучаю каждый день. Но он хотел бы, чтобы мы пришли сюда, – снова заверяю я Эверетта.

Он закрывает глаза и сжимает челюсти.

Я очень хочу помочь Эверетту почувствовать себе лучше. Он винит себя за то, что не был здесь, когда умер Эйден. Я хотя бы могла попрощаться с ним, пока он болел, и на похоронах, а Эверетт так и не сказал нашему лучшему другу свое последнее «прости».  Даже представить не могу, что он чувствует из-за этого.

Наконец, Эверетт открывает глаза. Записав свои желания на четырех разных листах, он вырывает их из блокнота и кладет в коробку. Потом плотно закрывает крышку и убирает коробку обратно под пол. Взяв пакет «Фритос», Эверетт разрывает его и ставит между нашими креслами, затем достает две бутылки шипучки, отвинчивает крышки и передает лимонад мне. Он наклоняет свою бутылку к моей, и мы чокаемся.

- Поздравляю и желаю, чтобы твои желания сбылись, Эверетт.

- Спасибо, но я сомневаюсь, что так будет.

Я делаю глоток холодного виноградного лимонада. Мне хочется спросить, почему Эверетт сказал это, зачем пришел сюда, раз не верит? Но я слишком занята, мысленно извиняясь перед Эйденом и надеясь, что где бы он ни был, он меня услышит:

«Прости, что из-за меня ты четыре года не загадывал желания. Даже если ты делал это, только потакая мне.

Прости, если когда-нибудь заставляла тебя чувствовать, что одного тебя мне недостаточно.

Мне так жаль, так ужасно жаль, что быть здесь без тебя не так тяжело, как быть здесь без Эверетта».

Глава 20

Эверетт

Свет от потрескивающего костра освещает лицо Кэмерон. Она выглядит расслабленной после долгого, трудного уикенда, когда смотрит на горящие угли. Кэмерон всегда красива, но этот ее образ останется со мною навсегда.

Час назад, когда все отдыхающие разъехались, Стратфорд вернулся в главный дом. Но до этого он сидел у костровой ямы и наблюдал за тем, как мы проводим, уже ставший традиционным, прощальный костер в конце уикенда. Работники лагеря рассказывали истории, пели песни с детьми. Они заготовили кучу зефира и печенья для сладких бутербродов, и ребята уплетали их за обе щеки.   Зная, что Стратфорд наблюдает за нами, помня, что ему нравится смотреть на влюбленные пары, и понимая, как устала Кэмерон, я положил ее ноги себе на колени, сбросил шлепанцы и стал массировать ступни. Стратфорд давно ушел и, скорее всего, уже спал, поэтому больше не нужно было притворяться, но я не хотел отодвигаться.

Кэмерон сидит боком на стуле, смотрит на огонь, ее ноги лежат на моих коленях, а мои ладони на ее голенях. Мне нужно сосредоточиться на том, что снова стать для нее лучшим другом, и больше ничего, но я не могу подавить желание прикасаться к ней.

Отвести ее в домик на дереве в тот раз казалось хорошей идеей – я хотел сделать то, что мы всегда делали как друзья, – однако быстро понял, как сглупил, когда Кэмерон стала вспоминать об Эйдене. Кольцо на ее руке искрилось, когда она опустила ладонь на мое бедро, напоминая, кем он был для нее.

Я так много времени провел, когда протрезвел, думая о нем и предаваясь горю. Я месяцами заставлял себя вспоминать все хорошее, каким отличным другом он был, и гнал прочь чувство вины, поскольку знал – Эйден хотел, чтобы я не грустил, а был счастлив. Но увидев печаль Кэмерон и блеск того гребанного кольца, вновь ощутил себя ехидным, раздражительным и злым – таким, каким бывал, когда пил.  А потом мне стало от себя тошно – ведь я ревновал из-за того, что Кэмерон скучает по нему, и выглядит такой счастливой, когда о нем говорит. Я изо всех сил старался скрыть эти чувства, но Кэмерон догадалась, что что-то не так, когда я тупо молчал, не глядя на нее.

Мне было невыносимо видеть, как она печалится, думая о мужчине, которого любила. Больно вдвойне, ведь Эйден был моим лучшим другом, и я будто оскорблял его память, злясь на него все время. Я чувствовал себя худшим другом в мире, ведь будь у меня выбор: вернуть Эйдена, живого и полного жизни, или быть с Кэмерон, пусть и держащей меня на безопасном расстоянии, я в любом случае выберу Кэмерон. Я выберу эти тихие мгновения, горстку дней с ней, а не дружбу длиною в жизнь с Эйденом.

Мне нужно было разобраться в этом, пока я снова все не испортил с Кэмерон. Но порой то, как она смотрит на меня… Боже, это меня пугает. Особенно, когда я сижу тут, гадая – сидела ли она так же у костра с Эйденом. Массировал ли он ее ступни после долгого дня, не убирая с нее ладони, потому что не мог не касаться ее. Мне гадко, что все всегда возвращается к моим сомнениям и ревности, и это начинает меня раздражать.

– Я так устала, что даже волосы болят, – говорит Кэмерон, вздыхая, отворачивая голову от огня и глядя на меня с улыбкой. – А ты не выглядишь таким усталым, как я. Как же так?

«Потому что с тобой я напряжен так, что вряд ли смогу когда-либо снова уснуть».

– Со временем привыкаешь постоянно спать на походной койке, где-нибудь посреди тропиков, и учишься справляться с усталостью, ведь никому нет дела до того, как ты устал, когда есть больные и умирающие люди, которым нужно помочь.