Выжить, стр. 47

После этой фразы даже я сам посмотрел на себя другими глазами. Уилсон удобно устроился у меня на руках и в ус не дул, а я судорожно сглотнул. Неужели во мне нет зла? Неужели этот маленький клон рыси считает, что только я достоин быть его другом? Быть тем, кому он доверяет больше всех. И почему это вдруг? Неужели потому, что я в этом мире гость?

Пока я рассуждал сам с собой, произошло нечто странное. Местные жители смотрели на меня удивлённо и с восхищением, и только молчаливый Феилин двинулся навстречу. Он остановился на расстоянии вытянутой руки, как только услышал предупреждающий рык, откинул постоянно спадающий на лоб чуб и поднял руку. Затем уставился прямо в глаза Уилсону и замер. Как и замерли все остальные. Котёнок урчал и как будто гипнотизировал молодого охотника. Но глаза у того не закатывались и он не заснул моментально, как обычно происходило со мной. Он медленно тянул руку вперёд и осторожно прикоснулся к пушистой головке. Уилсон недовольно мяукнул и потряс головой, сбрасывая руку. Потом посмотрел на меня, как бы ища поддержки, и я его успокаивающе погладил.

- Спокойно, малыш. Это свои.

Уилсон понюхал протянутые грязные пальцы Феилина и опять встряхнул головой. И тот сразу же убрал руку.

- Я увидел, что он хотел мне показать, - спокойным голосом сказал он. - Благодарю тебя, аниран. Благодарю тебя, матан, - затем поклонился и, не прощаясь, отправился в сторону своего шалаша.

- Он его признал? - кто-то тихо спросил у старейшины Элестина.

- А я почём знаю? Если не вцепился в палец, то возможно. Но Феилин всегда был не таким как все - он к природе куда ближе, чем мы. Может быть, матан почувствовал это.

- Я бы точно не стал подставлять ему пальцы, - сказал всё тот же голос.

- Это было интересное представление, - произнёс Джон, сжимая пальцы в кулаке, как бы пытаясь решиться проделать тоже самое, что и молодой охотник. Но затем, видимо, принял решение воздержаться и указал этими же пальцами на ещё одного крепкого мужика. - Иван, это - Омрис. Единственный плотник, который хоть что-то понимает в том, как построить избу из дерева...

- Я и из камня тоже собирал, бывало, - глубоким голосом сказал тот. - В Равенфире постоялый двор возводил. И там весь первый этаж был выложен из белого камня. Всё в лучшем виде сделал для богатых господ.

- Вы... ты мастер? - спросил я.

- А то как же! Это моих рук дело, - он важно кивнул себе за спину, где возвышался высокий деревянный дом. - Вернее - наших, - добавил затем и с опаской посмотрел на Джона. - Вместе отстроили.

- Молодцы. Отличная работа, - похвалил я, а затем ещё несколько минут кивал головой и пытался запомнить имена всех, кого мне представлял Джон.

Большинство из этих людей действительно были беженцы. Согнанные со своих земель озверевшими дезертирами или работорговцами. И те, и те, словно дикие звери, налетали на деревни, жгли и убивали почти всех. Рыли носом в поисках самых маленький детей, сажали их в клетки и увозили в сторону Южных гор. Где-то там был самый большой невольничий рынок Астризии и именно там были земли, абсолютно не признававшие королевскую власть. Из отдельных обрывков разговоров я понял, что портовый город Декедда находится в состоянии вражды со всем королевством. Где-то там на юге, за высокими горами жили смуглокожие люди, которых здесь, в Астризии, ненавидели все. От мала до велика. И ненавидели потому, что именно там их братьев и сестёр издавна продавали как живой товар.

Джон Казинс наизусть помнил имя каждого, за кого несёт ответственность, но я потерялся очень быстро. Уже на 20-м имени сбился и не смог вспомнить имена тех, кого он озвучил первыми. Затем успокоил себя тем, что всё равно рано или поздно запомню и закашлялся, как чахоточный, когда одна из дородных дам в летах задала бестактный, на мой взгляд, вопрос:

- А с кем аниран сегодня будет спать?

Я ожидал взрыва смеха, потому что сам чуть не засмеялся, но этот вопрос, судя по всему, женщин волновал вполне серьёзно. Джон Казинс откровенно улыбался, когда заметил мою реакцию. Но улыбался только он. Остальные дамы, окромя самых молодых, приняли в дискуссии самое активное участие. И к ним даже присоединился старейшина Элестин. Словно опытный заводчик племенных бычков, он рассуждал о моих достоинствах и призывал выбрать бабу, которая эти достоинства сможет пробудить.

Я продолжал кашлять, потому что мне было уже совсем не смешно. Я выглядел как бородатое чудо-юдо. Не брился незнамо сколько времени, а ванну принимал лишь изредка в реке, когда плавал напиться. Да и просто вся эта ситуация выглядела настолько неприятно, что я засомневался, что "бычка" сегодня удастся запрячь в плуг.

Спас меня Джон. Он прекратил яростную болтовню и сказал, что сегодня ночью аниран будет отдыхать.

- Он проделал долгий путь в одиночестве и, вероятно, устал. Устал телом, устал духом. Ему нужен отдых и спокойный сон. Кому он достанется - он сам решит, когда придёт время. Но! - Джон поднял руку, прерывая начинающий зарождаться гул. - Он обязательно это сделает. И не раз, и не два... И не с одной, - эти слова предназначались уже мне и я не нашёл в себе сил возразить.

С тех пор, когда отношения с женой окончательно разладились, я сам привык выбирать себе партнёршу для секса. У меня были деньги, определённая слава, спортивное и выносливое тело. Я мог позволить себе ту, которую сам хотел. И, бывало, ухаживания занимали порядочное количество времени. А бывало - не занимали совсем. Мне хватало женского внимания. Но тогда я выбирал сам. А здесь, хоть женского внимания, как я понял, было в избытке, выбирать мне не придётся. Я стоял на месте, рассуждал сам с собой, приводил аргументы и соглашался, что глупо не дать возможности своим генам распространиться. Если в этом мире отсутствует рождаемость, я не имею право не попытаться её возродить. У Джона, по его словам, не получилось. Но, возможно, получится у меня. По крайней мере, мне точно стоит попробовать. Хоть не очень приятно чувствовать себя бычком-осеменителем, но высшая необходимость требует это сделать. И, скорее всего, Джон прав, утверждая, что мне придётся попробовать даже не с одной... Но, слава Богу, не сегодня.

- Спасибо, - прошептал ему я. - Сегодня я действительно не готов. Да и вообще всё это как-то странно.

- Я тебя понимаю, мой друг. Отдохни ночью. Ни о чём не беспокойся. Феилин и Руадар сегодня станут на страже и будут хранить наш сон. А завтра мы подумаем над тем, как быстро сможем собрать для тебя жильё. Мне кажется, спать в общем доме тебе не следует. Ты всё же аниран, как и я. И они верят в твою исключительность. Как и в мою...

После категоричных слов Джона, галдёж быстро прекратился. Хоть в мою сторону всё ещё летели заинтересованные взгляды, приправленные хитрыми улыбками, женщины успокоились и принялись помогать дородной хозяйке. Собрали всю деревянную посуду и направились к реке, где Феилин уже зажигал факелы, прикреплённые к стволам деревьев. Он ловко забирался, высекал искру и спешил к следующему факелу.

- А как вы тут огонь-то добываете, Джон? - поспешил спросить я, когда заметил, как работает охотник. - Признаться, у меня с этим делом были проблемы. Если бы не щит, я бы так и не смог зажечь огонь.

- Всё по классике, - усмехнулся он. - Кремень и кресало. Камней у берега много и кузница рядом. Огниво смастерить не проблема. А жир для факелов вытапливаем из крупных рыбин и животных. Признаться, факела на рыбьем жире чадят ужасно, но его добыть проще. Так что приходиться терпеть. Да и оставлять лагерь без света ночью нельзя. Всё же это лес. А лес полон животных. Однажды даже семейка сохатых на лагерь набрела ночью. Пока мы сообразили, что происходит, их и след простыл. А жаль. Могли бы мяса запасти на всю зиму.

- А зимы, ты говорил, тут лютые, да?

- Лютые, но недолгие. Такое понятие как месяц в этом мире отсутствует. Эти люди считают времена года. К счастью, они тут такие же, как и на Земле. И зима считается самым опасным временем года. Холод стоит жуткий, реки промерзают практически до дна, а значит рыбачить очень сложно. Животные то ли мигрируют, то ли впадают в спячку. Во всяком случае охота зимой намного хуже летней. А летом она тоже непохожа на рог изобилия. Так что приходится выживать, надеясь на запасы. Всё лето мы трудимся в поле, на реке, валим деревья и запасаемся дровами. Короткой осенью охотимся, собираем овощи и грибы. Находим травы, сушим местные фрукты и ягоды. А ещё более короткой зимой стараемся не выходить без надобности. Топим глиняные печи и поддерживаем температуру. Ведь за порогом она, бывает, достигает 30-ти или 40-ка градусов ниже нуля. Пока были живы мои часы, я успевал замерять температуру. Сейчас это уже невозможно. Но, в принципе, и ненужно - я и так прекрасно всё знаю.