Эндшпиль (СИ), стр. 57

Бен с минуту молчал. О том, что питомцев Люка отправляли на войны, а добрый дядя сам отбирал и предлагал своих джедаев, мужчина знал давно, просто в его отделе раньше таких не было – Бен предпочитал максимально дистанцироваться от родственных уз. Мужчина ощутил злость – как Люк мог рекомендовать Рей? Конечно, государство в целом, и ФБР в частности, неплохо финансировали программу Скайуокера, но нельзя было настолько продать свою совесть.

- Слушай, ты, правда, думаешь, что я настолько ублюдок, что отправлю на войну ребенка, которому всего двадцать один год?

В кабинете вдруг повисло молчание. В прошлом году на подобные учения в Сирию Бен лично отправил семь человек, и трем из них было меньше, чем Рей сейчас. Его объективность пошатнулась, и это вызвало недоумение… или служило подтверждением слухам, которые крутились вокруг директора отдела по Национальной Безопасности и совсем молоденькой девушки с золотой головой и, вроде, не менее золотым сердцем.

- Двадцать два, - неожиданно поправил его Хакс.

- Что?

- Ну, Рей на прошлой неделе исполнилось двадцать два. Да-да, с людьми такое случается раз в году – день рождения, потому её можно отправлять в горячие точки, наша этика это позволяет. И ты, кстати, сам сказал когда-то, что возраст на войне не главное.

Бен удивленно посмотрел на своего визави. Как это двадцать два, и как это на прошлой неделе? Неужели это произошло в тот вечер, когда она после их ежедневной встречи предложила ему сходить куда-нибудь пропустить по стаканчику Негрони с тонной льда, потому что слишком жарко? Если так, то он был молодцом. У неё был день рождения, и Рей ждала один беззаботный вечер, как подарок. Какое же она, по сути, ещё дитя. Верила, что он, как Санта-Клаус, достанет из мешка для неё что-то волшебное. Что-то, похожее на симпатию. Или хотя бы на коктейль из вермута и джина в покрытом инеем стакане.

- Я не думаю, что это возможно. Генеральный прокурор просит человека для развития информбезопасности в Токио, и кандидатура Рей сейчас на проверке.

Тон Бена был бескомпромиссным. Конечно, он слегка лукавил. Это он надоумил прокурора, что в Токио нужен новый человек. Хотел вытолкать Рей подальше от опасного круга, в который она заходила, принимая его за простую геометрическую фигуру, когда на самом деле тот круг мог стать её петлей. Ждать, пока она в ней задохнется, Бен не собирался, потому действовал быстро, стараясь не думать сердцем. Только головой, анализируя лишь факты.

Ему хотелось держать её дальше от себя, покуда эта его зависимость от неё крепла, но сам себя прошибить Бен не мог. Он не отрицал влюбленность, однако не хотел делиться. Это чувство требовало от него слишком многого, и мужчина не мог не сознаться, что не готов. Видеть Рей, обнимать её, вдыхать её запах было его тихой гаванью, но на мелководье, когда все, вроде, было безопасно, корабли чаще всего и тонули. Забывали о рифах и наталкивались, почти причалив. Рифом в его случае была не Рей. Рифом был Кайло Рен. Пока мужчина существовал в двух ипостасях, нечего было и думать о том, как и где причалить. Это слегка горчило, однако Бен не собирался оставлять дело, ради которого согласился стать Монстром.

Но ещё Бену нужно было удержать Рей максимально далеко от расследования о Старкиллере – Белый Дом рвал и метал. Трамп жаждал крови кибершантажиста, и, хотя Бен знал, что им не добраться до Рей, даже если они привлекут к расследованию не только его отдел, но и независимого эксперта в лице дяди Люка, все же хотелось избавить девушку от бессонных ночей. Просыпаться, задыхаясь от страха – то ещё удовольствие. Он выбрал самую безопасную и красивую из стран для девочки, которая любила читать «Тетрадь Смерти» и знала японский. Эта страна должна была подойти Рей.

А пески Сирии – нет. Её война должна остаться в мире кодов, когда сама девушка будет в безопасности. Меньше всего Бену хотелось, чтобы Рей попала в одно из тех видео, которые были в его архивах, потому что смотреть и отводить взгляд – это совсем не то же самое, нежели стоять через стекло и все ощущать кожей. Особенно, когда кожа была не загрубевшей от испытаний, а нежной, на которой даже страсть оставляла синяки.

- Ввиду возможных собеседований и тройного полиграфа не вижу целесообразности отправлять данный кадр в Сирию. Потому, либо Люк порекомендует другого джедая, либо я подберу кого-то из своих специалистов. Кого-то опытного, подготовленного. Кого-то, у кого нет детей, и кто сам не ребенок.

- Хорошо, Бен, у тебя будет пару дней на формирование досье, - директор ФБР как-то странно посмотрел на своего заместителя, а затем, когда закончилось собрание, попросил того остаться. – Ты же понимаешь, что тебе тоже нужно лететь. Я знаю, что за последние полгода ты постоянно оказываешься на войне… и я помню, что ты собирался после погромов в отпуск, мы же уже даже утвердили, кто будет тебя охранять, однако это придётся перенести, Бен, потому что лететь нужно уже в понедельник. Но завтра-послезавтра можешь взять выходные.

Бен хмыкнул. Взять выходной в субботу и воскресенье было, действительно, щедрым предложением. Посмотрел на ровный загар директора ФБР. Такой бывал у людей, которые лежали у бассейна. У него, например, загар всегда был чисто армейским, четко по линии формы, когда загорали руки и шея. Подумал, что это, действительно, было странно - решить, что в этом году он таки отправится в отпуск. У войны было не только не женское лицо, но и совершенно другой график, не по закону Вагнера**. На неё в профсоюз не пожалуешься.

- Кристофер, война – моя работа, а в Сирии прямо моя любимая погода сейчас. Я как-то мерзну в нашем климате, - мужчина пожал плечами. На самом деле, у него были грандиозные проблемы с поиском Старкиллера, какой тут отпуск на побережье. Нужно было придумать, как остудить пыл президента. Придумать старого нового врага. Наступал час Кайло Рена и время нападать на собственную страну, ведь только так можно было убрать Старкиллера с линии прицела.

- Бен, подожди. Я хочу кое-что сказать.

- Да?

- Это была не моя идея. На счет девчонки, – впервые на памяти Бена Кристофер выглядел почти смущенным и почти виноватым. - В последнее время вокруг тебя ходит много слухов личного характера, и я бы не стал так поступать. Это был приказ сверху. Но ты сыграл на опережение с Токио… Твоя реакция блестяща, как всегда. Бен, мне жаль это говорить, но ты знаешь условия твоей должности, потому принял хорошее, верное решение. Хоть порой сложно отпускать тех, кто нам небезразличен. Я уверен, эта девчонка…

- Рей, – внезапно поправил Бен, поднимаясь. Вроде бросил небрежно, а вроде и сделал акцент.

- Что?

- Её зовут Рей. Она не «эта девчонка». У неё есть имя. И я знаю правила, Кристофер. Я помню, на каких условиях я на все подписался. Убивать людей можно, семью нельзя. Я и не стремлюсь.

Директор ФБР кивнул. Ждать проявления эмоций от Бена Соло не приходилось, хоть его мотивы и были налицо. Вздохнул. Ну, хоть в Сирию он полетит.

Бен же, дойдя до кабинета и расположившись в кресле, с минуту сидел и смотрел вокруг себя. Бумаги, бумаги, бумаги. Допросы. Фотографии террористов. Множество государственных тайн. Где-то здесь, среди секретов и политики, лежал, погребенный под расширенной версией доклада Роберта Мюллера о возможном вмешательстве России в американские выборы 2016 года, который Минюст США должен был опубликовать уже совсем скоро, небольшой эмалированный значок. Бен не потерял сердце Рей в Ираке, когда падали бомбы. Он привез его сюда и оставил на столе, чтобы порой вертеть его в руках с улыбкой, как католики перебирали бусины розария.

Бен стал копаться в бумагах. Об отчете решил думать завтра. Он был уверен, что эта кипа во много страниц – ни черта не расширенная версия, а просто игры. Расширенную версию должны найти рыцари Рен. Это будет их отвлекающим манёвром от Старкиллера. Минюст сделает свою публикацию девятнадцатого июня, а Кайло сбросит бомбу двадцатого и никому не будет дела до одноразового шантажиста.