Крещендо (СИ), стр. 54

- Да, если бы тебе здесь понравилось, - в секунду Бен как-то потерял свою уверенность, словно вспомнив, кто она и откуда. Но уже видел, как горят глаза Рей. Как мысленно она уже покупает свои любимые пионы, чтобы обустроить здесь свой рай. Хотя нет, пионы он будет покупать ей и сам. - А… ну и ещё есть кое-что.

- Что? – Не поняла девушка, пока он рылся в карманах рубашки.

- Держи, - он протянул ей ключи. – Это мое условие. Что скажешь?

Рей задумчиво посмотрела на два ключа на связке. Не поняла. А затем, внезапно, рассмотрев странный брелок, ошарашенно посмотрела на Бена. Потом снова на брелок. Нахмурилась, поднесла ближе к глазам. Глаза ей не врали. Это не был брелок. Это было кольцо.

Это было его условие. Его робкий вопрос. Его предложение стать таки «навеки его».

- Бен?

- Я жить без тебя не могу, Рей. - Развел руками парень. - Все не имеет смысла. Но хочу хоть что-то начать правильно. Всю свою новую жизнь как с чистого листа. Так что?

- Боже, Бен! Да! Да! Да, - счастливо рассмеялась Рей, обнимая его и руками, и ногами, - конечно, я выйду за тебя, моё ты всё.

И их круг замкнулся. Они были вместе. Счастливы. В безопасности их нового дома. Но целуя её, Бен ощутил странный холодок в груди. Словно в этот самый прекрасный момент, когда он, наконец, мог дать ей их общее будущее, они потихоньку начали терять друг друга.

- Я люблю тебя, Рей, - повторил он так, словно пытаясь удержаться. Наверное, его страх был продиктован тем, что никогда не был счастлив, только и всего и ещё не обрел уверенность в том, что имел на это право.

Но ведь имел.

Заслужил этим годом адского труда.

- Люблю тебя, люблю, люблю, - шептал Бен куда-то ей в волосы, закрыв глаза.

Что ещё могло случиться? Естественно, ничего. Все трудности уже были позади. Уже все было позади. Впереди их ждало полное любви будущее. Вместе. Только вместе. Навсегда. Но он продолжал шептать своё люблю, будто боясь, что не успеет этого сказать достаточное количество раз.

***

О, да, дорогие читатели, мы дожили-дожили до главы без стекла, без единого стеклышка!!!

Итак, если вы осилили наши 18 сладких страниц, то поняли:

- автор и бета так решили извиниться за предыдущие 100 страниц адской боли

- автор и бета весь свой отпуск пахали, как два маленьких, но упрямых трактора

- Рей и Бен обожали друг друга. Вот это, пожалуйста, самое важное. Обожали так, что не видели расстояний, для них не существовало ни трудностей, ни границ. Только их любовь. Может, конечно, написать так много сладкого было перебором, но мы ОЧЕНЬ хотели показать, что счастье, о котором они вспоминают в настоящем, действительно, было. Они его не придумали, а оно существовало и каждую минуту было в их жизнях.

Но, как бы да, не сложилось и думаю, вы все понимаете, что следующий фидбек будет тем самым. Ну, когда корвалолом вас нужно отпаивать от безнадеги.

Ещё, кстати, совсем не пойму, но отчего-то главы о молодых и счастливых ребятах заходят хуже. Вам что, там всем сильно нравится стекло?))) Вот ответьте мне на эту загадку, а?) Потому что я ни черта не понимаю. Они же шиииикарные до мурашек. А то я начинаю подумывать, может хэппи енды не наша стихия и если все так топят за боль, может мы и в финальчик стекла подсыпаем?)))

На самом деле, мы ужасно соскучились.

Всех поздравляем с тем-самым-днём-силы. Автор салютирует поп-корном и идет смотреть Пробуждение Силы, где вот-та-самая-сцена (вы поняли)

========== Глава 13 ==========

“Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать…время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться… время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру”.

Цитата из Ветхого Завета (Екклезиаст, 3)

Рей вошла в дом, пошатываясь. Сбросила туфли и небрежно оттолкнула их. Лихорадочно стала включать свет по всему первому этажу, не желая сейчас быть в темноте. Её всю лихорадило от произошедшего в картинной галерее. Лицо горело, тело продолжала пробивать дрожь, а сердце сжималось.

Девушка уже собиралась сбросить с себя платье. Вся ткань была пропитана Беном. Его запахом. Его семенем. Его теплом. Это было слишком после стольких лет ограждения. Рей ощущала себя так, будто семь лет назад ослепла и теперь слишком резко к ней вернулось зрение. Все ощущалось чересчур остро. Настолько, что она не могла нащупать скользкий, но баланс.

Рей, уже развернувшаяся в сторону лестницы, резко остановила саму себя и направилась к кухне. Все ещё дрожащими руками она стала открывать все тумбы, пока не нашла небольшую коробку с медикаментами. Перевернула, высыпая содержимое на пол, опустилась на колени и стала перебирать таблетки, отбрасывая средства от головной боли или тошноты. Хотя от тошноты ей бы сейчас, возможно, пригодилось.

Её мутило от самой себя.

Как там Бен назвал её? Породистой сукой? Вот такой она и была. Лживой и породистой дрянью, которая с радостью кинулась к нему, обманывая их обоих тем, что мол, тело её предало. Тело никогда её не предавало на самом деле. Тело-то как раз Бена ещё боялось, судя по тому, как болезненно впускало его в себя. Это она, она, она сама его хотела. С той минуты, когда снова увидела. Так легко было забыть об этом жаре, когда порознь, но так же просто было сгорать, увидевшись опять.

Боже, как она его хотела.

И лгала им обоим все эти дни. Видела, что он тоже сгорал, и сжигала обоих. Ненавидя его за то, что он спал с другой. Ненавидя его за все, она, как идиотка, хотела его всего. Потому что лгать всегда было проще.

Лгать себе было безопасней. Потому что, признайся она в этом желании, они бы пропали. Тогда бы пришлось снова любить его по-настоящему, а не принимать эту любовь просто как факт. А любить Рей не хотела. Он же её не любил эти годы, он же очнулся и попытался все вернуть только после этой глупой ситуации с Пейдж Тико. До этого все семь лет Бен Соло наслаждался славой, карьерой и прочим, а о ней и о том, что бросил, вспомнил лишь, когда она появилась. И вспомнил с настойчивостью отчаянного маньяка, который отправил по её следу ищеек, чтобы узнать все о её вкусах, о делах и прочем. Только он ничего не узнал о ней самой. Вот проблема.

Рей, наконец, нашла нераспечатанную упаковку Постинора. Покрутила в руках. Она ни разу в жизни не принимала таблетки для экстренной контрацепции, потому что всё всегда было размеренно. Бен был примерным мальчиком, что странно для уличного вора, и всегда пользовался презервативами до того дня, пока она не стала делать регулярные гормональные уколы, позволившие им быть как никогда близкими. Тогда Бен и радовался, потому что они стали чувствовать друг друга до дрожи, и ему было не по себе немного – он считал, что она слишком молода, что ей рано, что она не должна ходить в больницу. Гребанный рыцарь на Мустанге. Как будто ему было не все равно как её трахать. Так же, как и своих девок, пока она его верно ждала дома.

Рей сморгнула слезы. Даже спустя столько лет его злое признание в том, что весь тот год был лишь иллюзией любви, и он жил полною жизнью, пока она ждала его, болело и обижало. Весь тот год она была не единственной, а всего лишь одной из.

Девушка тряхнула головой и стала распечатывать коробку. После Бена она больше никому так бездумно не дарила себя. Все было традиционно. Себе она ничего не колола, все перекладывала на Грега. Он должен был заботиться о контрацепции, раз так сильно хотел быть с ней. Но все равно на всякий случай у неё, как и каждой девушки, в аптечке был припрятан Постинор.

Не пойми зачем. Ведь ей после Бена больше никогда не срывало крышу. ОН был замечательным учителем, показавшим, что мужчины все такие одинаковые – похотливые и эгоистичные.