Крещендо (СИ), стр. 42

Эти суммы и символы были на грани приличия. Они и сами были на грани. Рей замерзала под его горящим взглядом, Кайло тонул под тяжестью её злых глаз.

Но вот миг напряжения прошел – его никто и не заметил, кроме Палпатина. Кайло улыбнулся. Кивнул. Ему подходило. А затем растворился в толпе. Рей вернулась к деду, забрала шампанское. Выглядела она задумчиво.

- Отправь своего водителя домой. Там, в твоем погребе, у меня есть пара бутылок Луи Родерера этого года.

- Рей, позвоню, но сначала… скажи, ты играла для него? Ты же никогда не любила Эйнауди.

- Для себя. – Бескомпромиссно заявила девушка, но голос дрогнул. Она всегда играла для него, даже когда они ещё не были знакомы. Сначала – с предчувствием любви, а затем, после знакомства,– за эту самую любовь. Но если бы она сегодня знала, что Кайло будет здесь, то не стала бы даже прикасаться к клавишам и, тем более, выбирать композитора, которого он снисходительно порекомендовал. Он не заслужил её игру, а по факту заплатил за мелодию полмиллиона.

- Ты до сих пор его любишь? – Со вздохом недоверия спросил Палпатин, уже зная ответ. Те, у кого были уши, слышали, как она играла. Даже Бен Соло, если бы был не в таком забитом отчаянии, мог бы это понять. Тем лучше, что не понял. Ведь развернулся и ушел он все с тем же взглядом, который был только у обреченных и потерявших всё.

Девушка покачала головой.

- Дедушка, ничего не изменилось. Я никогда не переставала его любить. И ты знаешь об этом. Я же тебе сказала в ту ночь. Я буду любить его всю свою жизнь. Это не болезнь, чтобы пройти. Такое чувство даже он убить не сумел. Но это не значит, что мы будем вместе. Не волнуйся.

- Ты никогда даже не думала простить его?

- Думала. Пыталась. Не смогла. Даже ради самой себя не смогла. Понимаешь? Чтобы снова уважать саму себя. Не вышло.

- Тем не менее, ты играешь для него, сама того не понимая, а он швыряет немалые деньги на ветер ради этого, - холодно заметил мужчина.

- Отыметь меня стоит полмиллиона? – Вскинула бровь Рей, - ты так думаешь? Твоя внучка так недорого стоит?

«Твоя мимолетная улыбка стоит полмиллиона. Для него ты не имеешь цены»

- Что он тут вообще забыл? Мы стали приглашать всех подряд? Зачем ты его позвал? Что ты задумал, дедушка?

- Мне для аукциона автомобилей не хватало чего-то особого, и я узнал, что Бен не прочь продать кое-какое старье. Но то, что для него хлам – отличные деньги для поклонников. Как никак, а он крутой гонщик, потому пришлось позвать. Я не знал, что ты собираешься устраивать перформанс, Рей. Вы могли и не встретиться вообще.

Девушка прищурилась. Всё было не так просто. Дело было не в машине, а в Бене. Но зачем он его сюда позвал?

- И какую машину дал тебе Бен? – Быстро спросила она.

- Мустанг 2012 года – это его первый автомобиль или что-то такое. Сказал, что эта машина ему больше не нужна.

- «Сокол» не продаётся, - резко сказала девушка, - не вздумай его продавать. Я заплачу больше, чем тебе могли предложить. Эта машина останется у меня, а лучше бы ты её вообще не брал. - Зачем Бену было продавать «Сокол»? Неужели он таки решил избавиться от прошлого и идти дальше? Но зачем было продавать то единственное, что он любил? Та машина стоила для него очень дорого. У них даже душа была одна на двоих. - Ну, говори. И что он взял взамен машины? Что ты ему пообещал?

- Он ничего не попросил взамен. Но, знаю, что интересовался гравюрами Дюрера по «Потерянному Раю» - вроде хотел купить их у частного коллекционера. Они выставлены в дальнем крыле этой ночью. Ну, в том, куда только покупатели ходят.

- Потерянный Рай? – Повторила девушка, теряя остатки злости. Она поняла, что он там будет искать. И в ком. Был только один персонаж в пьесе Мильтона, который выпал из неба. И хоть на одну ночь, она готова была затащить его туда обратно, даже если он будет сопротивляться, потому что до Рей, наконец, дошло, чем вся эта история может закончиться. И такого финала она никому не желала.

***

Кайло сидел на полу лучшей картинной галереи Британии и смотрел на стену, увешанную гравюрами Дюрера. Он думал, что забраться на вершину мира – это восхищенно махать рукой с балкона Букингемского Дворца, а оказалось – пить 60-летний Maccalan на закрытой вечеринке в сердце Британии. В одиночестве. Без надежд, амбиций. Без сердца.

Знал бы – не пытался бы допрыгнуть. Потому что даже сейчас, со своими миллионами, он все так же не вписывался. Потому что не было ради кого.

Как и обеспеченные люди, он рассматривал искусство как капиталовложение и имел свою, очень современную коллекцию, состоящую из Шагала, Кандинского, Макке, даже одного, совсем маленького, но ван Гога. Никаких старых мастеров. Никаких полотен два на пять. Только темные, жестокие, агрессивные краски. Его небольшая коллекция, хранящаяся в одном из швейцарских банков, была олицетворением самого Кайло. Если всю свою жизнь и вкусы он как-то невольно подстраивал под Рей, чтобы ей, если она захочет вернуться, было уютно, как дома, то картины были только его. Тёмные, злые, в каком-то смысле даже уродливые.

Но это были его отражения. Не Рей. Она была бы музой Моне, потому что сама была как водяная лилия. А он бы отлично подошел, чтобы позировать такому психопату, как Мунк, например. «Крик» точно будто с его души списывали.

Однако с Дюрером была иная история. Когда они были вместе, девушка приносила в его жизнь искусство. Не с целью обтесать своего, далекого от всего этого, вора, а просто оно тянулось за ней, как шлейф. Во что-то, как в музыку, Бен пытался вникнуть. Во что-то нет. Но он точно помнил, как Рей читала «Потерянный Рай», и парню ужасно не нравилось это произведение. Бен не мог понять, почему нужно уходить из Рая, если в нём живешь. Шептал Рей, забирая книгу, что для него рай – это она и уж он-то не собирается его терять. Максимум, может попытаться совратить и стащить вниз очередную «независимую и красивую», ведь у неё тоже имя из трёх букв.

Через три дня после того случая он узнал, что такое потерянный рай, когда Рей, сверкнувшись клубочком, рыдала, а на её тонких запястьях проступали синяки от его пальцев. Узнав и вкус греха. Ничего подобного со вкусом яблока. Всё было ложью. Грех имел вкус крови. Крови на обкусанных губах. Он упал со своих небес. Не был изгнан. А сам подошел к краю и упал.

Когда лежал в больнице после страшной аварии – совсем один, в чужой для него стране, – читал «Потерянный Рай» и смеялся. Надо же, Люцифер тут был прямо герой эпоса. Спустился с небес на землю, упустил свой рай, ради высшей цели.

Неудивительно, что люди тоже стали делать такую глупость. Бежать за высшей целью и терять по дороге рай. Жаль, Мильтон не написал, как же это больно – разбиваться носом о землю, а потом приспосабливаться к жизни без света.

Он так и не приспособился, например. Семь лет бродил, как слепой, натыкаясь на все подряд и, продолжая совершать ошибки. Например, молчал. Или не пытался вернуть Рей. А когда, наконец, решился – стало слишком поздно. Кто-то его опередил. Второй раз рушить её счастье было бы просто худшим поступком в его жизни. Хотя ему же не привыкать совершать глупости.

Потому Кайло и хотел скупить эти гравюры, неизвестно как всплывшие в эту ночь. Собрать, наконец, паззл собственного греха воедино. Отдать свой «Сокол» и позволить прошлому умереть. Не оставить ничего от прошлого. Только черно-серые гравюры с демонами. Подарить их этой галерее и пускай люди смотрят, как плохо преступления выглядят вблизи. Даже если их рисует гений. Это будут его собственные письма слепых в назидание зрячим.

Когда он услышал шаги за спиной, не стал поворачивать голову. Он не думал, что Рей будет его искать, но, определенно, это могла быть только она. Ведь если ищешь дьявола, то в такую ночь он мог быть только в потерянном раю.

- Ты мне обещала, что никому не будешь показывать свою спину, - хрипло сказал мужчина, когда шаги стихли. Она пришла сюда. К нему. Не за ним, но какая разница. – Помнишь, когда-то сказала, что…