Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ), стр. 179

А вообще, дозировки не хватало не только в зелье сна. Однажды Гермиона выплакала из себя абсолютно всё в один вечер на плече у Джинни. Она ничего не спрашивала. Ни о чём не говорила. Просто гладила Грейнджер по волосам.

Потом Гермиона побежала в ванную, и её вырвало всеми снадобьями, которые она успела принять перед сном. И ей не становилось легче. Все эти лекарства будто накрывали её эмоции одеялом, тормозили реакции, но не убирали источник боли.

Она не видела Дамблдора с того дня. Гермиона понятия не имела, где Драко. Девушка даже не знала, жив ли он, хотя часть неё почему-то думала, что если бы с ним что-то случилось, она бы знала. Почувствовала как-то. Это было нелогично и глупо, но Гермиона держалась за это убеждение.

Ей пришлось перестать приходить в их класс и сидеть на подоконнике, подвинув колени к подбородку и трясясь от ужаса. В один вечер мальчики чуть с ума не сошли, не сумев найти её, и подняли на уши Макгонагалл. Профессор нашла Грейнджер будучи бледной, как лист. У всех сдавали нервы.

Они втроём пытались приходить на приемы пищи как можно позже, чтобы словить меньше заинтересованных взглядов. Если в гриффиндорской гостиной это ещё можно было терпеть, то такие же взоры, умноженные на десятки, ощущались как колючая проволока прямо по коже.

Гермиона неизменно смотрела влево при входе в Большой зал. Привычка. Та привычка, которую невозможно было отбить даже знанием, что она не найдёт там того, кто ей нужен. Каждое утро Грейнджер просыпалась, и маленький росточек надежды теплился в ней до входа в Большой зал, чтобы разбиться о пустующее место Драко.

Слизеринцы вели себя тише, чем обычно, и это… напрягало. Как напрягает всё ненормальное. Непривычное. Иррациональное. Как девушки, которые накладывают на себя слишком много чар гламура, чтобы уменьшить талию или изменить лицо. Ты смотришь на их тело, и оно будто бы должно быть привлекательным, но твой мозг фиксирует то, что это всё слишком нереалистично и оттого отталкивает. Гермиону отталкивал тихий стол Слизерина.

Она больше не говорила с мальчиками о произошедшем. Все пытались держаться и вести себя, как прежде, но в один из вечеров, когда Гарри с Роном узнали, что результаты экзаменов Гермионы всё ещё лежат запечатанные на тумбе, их взгляды действительно стали нервными. Ей хотелось засмеяться. После всего, что произошло, их ввело в пассивную панику то, что она не открыла свой конверт с оценками. Но именно это дало девушке понять, что пришло время, и больше нельзя тянуть.

В субботу, когда все студенты, лишённые нагоняя над головой в виде тестов и самостоятельных, по обыкновению выбрались на улицу, мальчики остались сидеть в башне, играя в карты. Гермиона спустилась вниз и тихо придвинула к ним кресло, при этом зацепив деревянной ножкой ворсистый ковёр.

— Мальчики, — обратилась она к ним, присаживаясь рядом. Всем своим видом транслируя неуверенность и решимость одновременно. Наверное, так могла только Гермиона. — Мне нужно с вами поговорить. По поводу того, что произошло.

Они тут же подобрались, перестав обращать внимание на игру.

— Гермиона, если тебе стало хуже, мы можем попросить… — начал Рон едва не подпрыгнув, когда заговорил об этом. Видимо, это давно уже сидело в его голове, и теперь он боялся пропустить идеальную возможность об этом сказать.

— Нет-нет, я… — ей хотелось сказать по привычке «в порядке», но эта фраза прозвучала бы как издевательство. Никто не был в порядке. И это нормально. После новости о том, что Волдеморт вернулся, все имели право на то, чтобы быть не в порядке, а в особенности те, кто наблюдал за этим воочию. Гермиона повторяла себе это каждый раз, когда чувствовала вину за то, что могла часами сидеть в ванне старост, прячась. Никто не в порядке, и ты не должна. — Я держусь. Мне хотелось бы кое-что вам рассказать, — она замялась, закусив губу. — Это касается Драко Малфоя.

Брови парней синхронно подскочили, и девушке захотелось улыбнуться, потрепав их по волосам. Годы дружбы так отложились на них всех, что Гарри и Рон иногда реагировали на что-то абсолютно идентичной мимикой или словами. Ей стало интересно, могут ли посторонние усмотреть в ней те же похожие черты?

— Он что-то тебе сказал? Он?..

— Нет, послушайте, — оборвала Гермиона Рона, который от переживаний за неё не давал ей сказать и слова, надеясь предугадать любое её заявление и убедить в том, что они с этим справятся. Едва ли у него получилось бы предугадать это. — Помнишь, в первый день, когда мы вышли из лазарета, ты говорил, что сам факт того, что Малфой нам помог, был совершенно нелогичным?

— Да, — кивнул Поттер, нахмурившись. Видно, не только у неё последние дни смазались в один, и стало тяжело различать события.

— Так вот… Мне кажется, я знаю, почему так произошло, — её руки вцепились в деревянные подлокотники, но мальчики этого не видели, только смотрели ей в глаза, ожидая продолжения. — Я думаю, что он сделал это из-за меня, — выпалила Гермиона. — Потому что он не хотел, чтобы со мной что-то случилось.

Одна эта мысль посылала по её телу солнечные лучи и иголки одновременно. Если бы не я, Драко бы не рисковал. Ей пришлось зажмуриться, чтобы отогнать от себя эти мысли.

— Ну, Гермиона… — прочистил горло Гарри, складывая руки. — Малфой, конечно, тот ещё тип, но вряд ли он всерьёз хотел бы наблюдать чью-то смерть.

— Шутишь? — фыркнул Рон. — Этот урод работает на Волдеморта, могу поспорить, что он станет отпираться, когда у него спросят. Будет выгораживать своих мамочку с папочкой.

— Но он помог нам, — Гермиона выразительно посмотрела на друга.

— Да, но ты не знаешь, зачем он это сделал, — отмахнулся Рон. — Может, это очередной план, я уже даже не удивл…

— Нет, — оборвала она Уизли, чувствуя, что внутри поднимается злость. Они не знают его. Не знают. Она повторяла это про себя, чтобы не сорваться на крик. — Я говорю, что знаю, в чём дело, потому что мы… мы общались. Какое-то время.

Гермиона подняла на них взгляд, перестав таращиться на деревянную ручку кресла.

— Пока вы были в том месте, где тебя оставил Хвост? — попытался уточнить Гарри, и если бы она не знала реального положения вещей, то могла бы поклясться, что они специально делали всё, чтобы признание получилось ещё тяжелее.

— Нет, Гарри. Я имела в виду на протяжении года.

Они уставились на неё. В глазах не было шока, не было вопроса, кажется, они не имели даже малейшего представления о том, что Гермиона пыталась им сказать.

— В каком плане? — сморщился Поттер, немного отклонившись назад, но в его голосе послышалось веселье, будто она вдруг попыталась их разыграть.

— Мы готовили вместе зелье, помните то задание от Снейпа? И… Мы сидели вместе весь год, — Грейнджер сглотнула. — Мы общались или что-то вроде этого. Сталкивались несколько раз и…. — она чувствовала, как по её спине бежит пот. — И он не такой плохой человек, на самом деле.

Гермиона услышала сдавленный смешок. Затем второй. Рон прикрыл рукой рот, пытаясь держать себя в руках, но ему пришлось это прекратить, поняв, что конспирация не удалась, когда девушка строго на него посмотрела.

— Ты общалась с Малфоем? — усмехнулся он. — Мерлин, Гермиона, тебе и правда нехорошо. Возможно, мадам Помфри права, и следовало бы…

— Рон, я серьёзно, — её тон был ровным и уверенным. — Драко сделал это не потому, что у него существовал какой-то план, а потому что мы общались. Он не монстр, каким вы его видите.

Гарри пока что ничего не говорил, просто пристально смотрел на неё. Гермиона не знала, какие процессы происходили внутри его головы и, честно говоря, пока не хотела узнать. Не была уверена, что справится с этим.

Улыбка стёрлась с лица Рона, и через секунду он вскинул руки.

— Ладно, ладно, ты общалась со слизняком. Ну, или думала, что общалась, — с сарказмом добавил он. — Но, Гермиона, поверь, из-за пары разговоров за приготовлением зелья, где он сдержал себя от всяких паскудных слов в твою сторону, вы не стали такими друзьями, чтоб он из-за тебя якобы пошёл против Волдеморта.