Поворот (ЛП), стр. 64

— Готов пообедать? — спросил дядя, заводя машину.

— Ага. — Было около часа дня, а я сегодня только и сделал, что сходил в спортзал, остальное время ждал приезда дяди. Это, и еще постоянный мониторинг сайта Департамента уголовных преступлений Техаса, в поисках информации о проведенных смертных казнях.

Я не стал брать отгул или меняться сменой. Нет, по счастливой случайности, в день, когда моего отца собирались казнить — у меня был выходной.

— Куда поедем? — поинтересовался я.

— Ты еще спрашиваешь? — ответил он, состроив обиженную гримасу.

Точно! Я криво улыбнулся, давая указания, как проехать к ближайшей закусочной In-N-Out (прим. ред.: In-N-Out Burger — американская сеть ресторанов быстрого питания), когда он тронулся с места.

Мой дядя, как истинный калифорниец, заядлым любителем местной сети быстрого питания. И если бы он не договорился пообедать со мной, то вероятно, прямо с аэропорта направился бы в ближайшую кафешку, а уже после того заехал ко мне.

Всю дорогу мы говорили о работе, его и моей. Как обычно, я уловил запах фаст-фуда, прежде чем увидел здание. Это была смесь аромата жареной говядины, лука, картофеля фри и чего-то еще — запаха, присущего только кафешкам In-N-Out.

Парковка перед зданием была забита, а очередь перед окном для автомобилей тянулась вокруг здания, почти до самого выезда на шоссе. Дядя Уоррен объехал вокруг и припарковался на довольно удаленном от входа месте.

В кафе было много народу, но очередь к кассе, была не такой длинной, как очередь из автомобилей, поэтому не пришлось долго ждать своего заказа. Когда я достал бумажник, чтобы расплатиться, дядя покачал головой, и быстро протянул кассиру несколько новеньких купюр, явно только снятых в банкомате.

— Я позволю тебе заплатить за ужин, — сказал дядя, когда кассир отдал чек, сдачу, и поставил перед нами стаканы для напитков. — Ты, вероятно, теперь зарабатываешь больше меня, мистер молодой преуспевающий доктор.

— Ах если бы, — пробубнил я, принимая от него свой стакан.

— Жизнь — несправедливая сука, — спокойно ответил он, пока мы наполняли стаканы: я — водой, а дядя — розовым лимонадом.

Его заявление, о том, что он зарабатывал меньше меня явно было ложью. И, даже если его зарплата была такой же, как у меня, он ее почти не тратил, так как всего затраты: на переезды, проживание и питание брала на себя его фирма. Она также они предоставляла ему страховку и личный транспорт.

Или я на это очень надеялся, так как хотел, чтобы он достаточно зарабатывал и рано или поздно смог уйти на заслуженный отдых и жить в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая. Он всю свою сознательную жизнь посвятил работе во «Врачах без границ», и заслужил перерыв. Однако, зная своего дядю, я догадывался, что он откажется от этой работы, только в силу возраста. Так уж он устроен.

Я занял единственное свободное место на красно—белом диване, и вскоре ко мне присоединился дядя, поставив на стол два маленьких соусника с кетчупом.

Тут я понял, что не был в In-N-Out с момента моего разрыва с Миа. Мысль о ней пробудила воспоминания, что хотя бы раз в месяц, она писала мне поздно ночью, к окончанию моей смены, сообщая, что голодна и предлагая присоединиться к ней.

Как правило, мы заезжали в одно из кафе In-N-Out. Сидели друг напротив друга, поглощая еду, которая в ночное время казалась вкуснее обычного. Мы болтали и смеялись. Закатывали глаза на шумные компании подростков, зашедших за молочными коктейлями.

Мне сдавило горло. Разрывая упаковку с трубочкой, я решил, что пора завести разговор на тему, которую мы оба с ним избегали.

— Как Техас?

— Жарко, и там полно техасцев, — дядя Уоррен откинулся на спинку дивана, закинув на нее руки.

Я тихо хмыкнул. Дядя, судя по уклончивому ответу, не готов был говорить об отце, и я решил зайти издалека:

— Ты встретил там маму?

— Нет. А должен был?

Я пожал плечами.

— Она звонила пару недель назад, и сказала, что разговаривала с тобой.

— Угу, — он выглядел недовольным. — Она звонила, просила денег, чтобы она могла повидаться с твоим отцом.

Я застыл, глядя на него в упор. Вот же сук...

— Ты перевел ей денег?

— Да, а что? — он удивленно свел брови, а затем в его глазах было видно понимание. — Она и у тебя просила денег?

Это было скорее утверждение, не вопрос. Он довольно хорошо знал мою мать, я удивлен, что ему потребовалось так много времени понять ее действия.

Качая головой от отвращения, я запустил руки в карманы своих шорт, и продолжил.

— Я сказал ей, что я дам ей денег, если пообещает больше никогда мне не звонить.

— Ха! — Неожиданный громкий смешок дяди заставил сидящих рядом обернуться. — И как она на это отреагировала?

— Как и ожидалось, — устало заявил я.

Если честно, я не горжусь тем, как прошел тот разговор. Конечно, моя мама давно напрашивалась, но я чувствую, будто опустился до ее уровня. Если не брать во внимание обычные просьбы денег, то ее звонки были настолько редки, что их даже нельзя отнести к раздражающим. А то, что доводила меня до белого каления, то я сам виноват, что так остро реагировал. Я должен был стараться держать себя в руках, ведь моя злоба причиняла больше боли мне, чем ей.

— Ой, мне кажется, это наш, — сказал дядя Уоррен, когда девушка за стойкой прокричала: «Номер сорок два», и он взглянул в чек удостовериться. — Точно наш!

До того, как я успел пошевелить хоть одним мускулом, он уже поднялся с дивана забрать нашу заказ, поэтому я откинулся назад и стал ждать его возвращения. Вскоре он вернулся с красным подносом с двумя огромными бургерами и жареной картошкой, и я решил промолчать, позволяя ему в тишине насладиться первым кусочком. Как и ожидалось, он закатил глаза и тихо простонал:

— Господи, как же я давно об этом мечтал!

Я откусил от своего бургера и сразу же ощутил на языке вкус поджаренной булочки, мяса, сыра, латука, сочных помидоров и секретного соуса. Если честно, вкус был отвратительным, впрочем, как и любая еда для меня в последнее время. Эти несколько недель мне совсем не хотелось есть, и я силой заставлял себя. Не торопясь, макая картошку в кетчуп, я спросил.

— Думаешь, она действительно полетит туда?

— Кто знает? Возможно, она там уже сейчас. — Было сложно разобрать его слова из-за набитого рта, но, когда он прожевал, на его лице было явное неудовольствие. — Не представляю, как может пройти эта встреча.

Эм-м, да… Мои родители никогда не были любящей парой. После минуты в тишине я решил, что все-таки должен задать ему вопрос. Ради него. Потому что для него это важно. Сделав глубокий вдох, спросил.

— Ну, так как он?

Застыв с недоеденным бургером, дядя поймал мой взгляд. Он мгновенно погрустнел, уголки его губ опустились. Тяжело вздыхая, он положил бургер на поднос, вытер салфеткой рот перед тем, как ответить.

— Твой отец уже не тот, что прежде, Джей. — Он на секунду выглядел отрешенным, но быстро тряхнул головой, объясняя свои слова. — Это все из-за наркотиков. Нельзя много лет травить свое тело, не ожидая тяжелых последствий. Он провел двенадцать лет в одиночке, находясь двадцать три часа в сутки в крошечной камере. И, даже когда его выпускали, он все равно оставался один. Единственными собеседниками были голоса в его голове.

М-да... это страшно.

— Он тебя узнал? — спросил я, понимая, что меня распирает любопытство.

— Отчасти. Казалось, одну минуту он был в себе, а в следующую уже нет. Он просто, ну ты знаешь, бормотал про правительство, о том, что он «избранный», и им его не остановить, потому что он знает все их уловки.

Я покачал головой и прикрыл глаза. Удачи, пап! Власти уже давно тебя поймали.

Дядя вновь взял свой бургер, откусил кусок, пока я отпил воды, смачивая пересохшее горло.

— Он хоть понимает, что они будут с ним делать?

Дядя Уоррен кивнул, продолжая жевать. Прожевав, он ответил:

— Там присутствовал его адвокат, и мы немного поговорили. Он рассказал о его переживаниях относительно показаний Мендеса, и о том, что они могли продолжить подавать апелляции. Но в прошлом году, в период своего просветления, твой отец попросил его прекратить все действия.