Поворот (ЛП), стр. 34

Улыбаясь, первой я нежно обняла бабушку, потому что она хрупкая женщина, и, казалось, сделана из стекла. Но когда она едва не задушила меня в своих объятьях, я также крепко обняла ее в ответ. Она пахла, как и всегда, как бабушка из моих детских воспоминаний: цветами с корицей вперемешку с лечебным лосьоном от экземы.

Она откинула голову, проводя рукой по моей щеке. — Моя Миа.

— Как ты? — спросила я.

— О, я в порядке. — Бабушка посмотрела за мою спину. — Но поговорим об этом позже. Сейчас я должна подойти и поздороваться с тем твоим молодым красавцем врачом.

Я покачала головой над ее словами. Возможно, настанет день, когда она начнет называть Джея по имени.

Повернувшись к маме, я шагнула в ее объятия.

— Привет мам, — сказала я ей.

— Как твоя рука? — спросила мама, не отпуская меня.

— Хорошо. Намного лучше. — Я подняла руку и пошевелила в доказательство пальцами.

Мама схватила ее, чтобы рассмотреть ближе. — Это довольно большой шрам.

— Ага, — ответила я с тяжелым вздохом. — Полагаю, он лишил мою руку модельной карьеры.

Мама закатила глаза, и ее такое же овальное лицо, как у Пейдж, немного напряглось. — Я в тот вечер очень за тебя переживала.

— Я знаю, прости. — Прости, что моя глупость и неосторожность причиняют тебе беспокойство. Прости, что ты никогда не перестанешь волноваться о своих детях.

Поцеловав меня в щеку, она прошла вниз по дорожке к остальным и поприветствовала Джея. Затем мы все зашли в дом, одновременно о чем-то болтая, и Фрея, все еще сжимая руку Джея, своими громкими выкриками старалась вмешаться в разговор взрослых. Я мило ему улыбнулась, он в ответ лишь посмотрел на меня непроницаемым взглядом.

Мы прошли по фойе с высокими потолками, выкрашенными в персиковый цвет, затем через строгую гостиную, где огромные панорамные окна делали ее более уютной, освещая дневным светом классическую мебель и дальше через открытую арку в просторную кухню, где кремовые шкафы и бело—серые мраморные столешницы освещают и без того светлую комнату.

Мама не любила темные помещения. Полагаю, этого ей хватало на работе в зале суда.

— А где папа и Кэм? — спросила я маму, похоже, только она пошла за мной на кухню, остальные остались в гостиной.

— Я отправила твоего отца в магазин, — ответила она, подходя к посудомоечной машине, очевидно, она разгружала ее в момент нашего приезда. — На этой неделе у меня не было времени запастись всем необходимым.

— А Кэм? — переспросила я, помогая доставать кофейные кружки. Мой младший брат жил в общежитии, и родители ни за что на свете не позволили бы ему пропустить бабушкин день рождения, да, и он к этому не стремился. Мне так кажется. От Кэма можно ждать чего угодно. В один день он может быть заядлым тусовщиком, а на следующий — антисоциальным мудаком.

— О, он на заднем дворе подстригает газон. — Оставив последнюю посуду мне, мама достает из-под раковины бутылку с распылителем и начала наполнять ее водой.

— Я думала, у вас это делает садовник.

— Да, но Кэм поругался с отцом, так что… — мама махнула рукой, не желая заканчивать фразу.

Я издала звук, среднее между смехом и стоном. Так приятно, что все осталось неизменным. В детстве Кэмерон не провел бы много времени за стрижкой газона, если бы не любил выводить папу из себя. Конечно, сейчас он уже взрослый (если его можно так назвать), и он мог запросто отказаться от этой работы. Но его добровольное согласие означало, что сегодня он был в хорошем настроении.

Замечательно, что на этих выходных вся семья была в сборе, но нам определенно будет не хватать папиной сестры и ее детей. Моя тетя Ханна занимала высокий пост в администрации Нью—Йорка, и так как изначально мы не планировали устраивать большую вечеринку, она купила билеты на середину следующей недели, чтобы присутствовать на настоящем дне рождении бабушки, к тому же уже было поздно менять ее планы. Мои кузины учились на восточном побережье, и обе не смогли вырваться на выходные.

Мама опрыскала растения на подоконнике и полке в углу кухни, в то время как я вытаскивала чистые салатницы и выставляла их на столешницу. Из гостиной доносились приглушенные голоса Джея, бабушки, Пейдж, вперемешку с безостановочной болтовней Фреи.

Мне показалось, что я попала в параллельную вселенную. В ту, где ничего не изменилось, и моя семья до сих пор считает нас с Джеем просто друзьями. И так как мы решили оставить этот факт неизменным, будем притворяться, что последних пары недель просто не было. Словно это был сон — слишком странный и слишком хороший, чтобы быть правдой.

Издавая шум, способный разбудить даже мертвого, на кухню вошла Пейдж, все еще державшая на руках Эбигейл, а Фрея продолжала тянуть Джея за руку, в то время как он пытался говорить с моей бабушкой.

Я слегка опешила от этого зрелища. На его лице было полное спокойствие, именно поэтому Фрея приклеилась к нему, как липучка. Потому, что он не возражал.

— Дядя Джей! — она тянула его за руку к двери, ведущей на задний двор. — Знаешь, что? Я построила волшебный сад. Хочешь пойти посмотреть?

— Конечно, — незамедлительно ответил Джей.

— Джей, ты не обязан, — вмешалась Пейдж, глядя на старшую дочь немного сердито.

— Нет, я хочу, — ответил он, смеясь, и посмотрел на Фрею. — Звучит интригующе, и мне не терпится его увидеть.

Мы встретились взглядом, я смущенно улыбаюсь, он улыбнулся в ответ. Он понимал мои чувства, для него тут тоже все казалось нереальным. Словно мы были прежними, до того, как наши отношения изменились, и все стало более сложно, напряженно и запутанно.

— Эбигейл, не хочешь пойти с нами? — спросил он девочку, все еще крепко державшуюся за мать. Мышцы Джея немного напряглись, когда он противостоял попыткам Фреи утянуть его в сад. Она явно хотела завладеть всем его вниманием, и я понимала ее желание.

Эби немного замялась, пока решала. Ее желание присоединиться к ним было столь же сильным, как и опаска. Все обратили на нее свои взгляды, что, вероятно, не сильно помогло ей принять решение, а я молча подбадривала ее. Ну, давай же, Эби, соглашайся.

— А давайте я пойду с вами! — сказала бабушка, и моя младшая племянница тут же начала ерзать на руках матери, пока ее не опустили на пол. Она взяла прабабушку за руку, и я, улыбнувшись, продолжила выгружать чистую посуду. За звоном ножей и вилок, услышала, как открылась дверь в патио, все четверо вышли в сад, и закрывшаяся за ними дверь заглушила восторженные возгласы Фреи.

— Она всех сейчас зовет дядями и тетями, — объяснила Пейдж, повышая голос, чтобы я ее услышала, и начала мне помогать. — Надеюсь, у нее это скоро пройдет.

— Когда Миа была помладше Фреи, у нее был период, когда она всех взрослых мужчин называла «папочкой» — сказала мама, срывая засохшие листья с растений. — Это длилось месяцы, потому что, как только она поняла, что это сильно раздражает отца, то стала делать еще чаще.

Я хихикнула, у меня покраснели уши, и Пейдж одарила меня взглядом, молча говоря: «типичная Миа». Я, в свою очередь, показала ей язык. Моя всегда правильная сестра никогда никого не раздражала. Однако этот факт сам по себе был раздражающим.

Дверь вновь открылась, и я улыбнулась при виде брата — мощного, накаченного ростом выше 1,9м. Черная бейсболка с желтой эмблемой «Гигантов» скрывала песочные волосы, а белая майка плотно облегала мускулистый торс.

— Ты закончил? — спросила мама.

— Почти, — ответил Кэм, пожав плечами, и этот жест мог означать, что он либо скосил всю траву, или, наоборот, даже не приступал к делу. — Я решил прерваться и поздороваться с любимой сестрой.

— Эй! — возмутилась Пейдж, когда Кэм подошел и обнял меня.

— Фу, — сказала я, быстро обнимая его. — Ты весь потный и липкий.

Отстранившись до того, как я успела оттолкнуть его, на лице брата расплылась улыбка. — Именно таким девушки и предпочитают меня видеть.

— Серьезно? — я сморщила нос.

— Фу! — сказала Пейдж.