Муки творчества (СИ), стр. 20

— Да, этот сорванец был моей отдушиной. На него невозможно было злиться. Мы довольно-таки часто виделись. Я водил его на интересные выставки, гулял с ним в парке, а он рассказывал мне разные истории, которые вычитывал в журналах: про атлантиду, теории заговоров, пришельцев. Занятный малец.

— Ты говоришь о нем в прошедшем времени. Почему? — насторожился ангел.

Кроули заметил обеспокоенный взгляд блондина, и поспешил успокоить:

— Все нормально, ангел. Скоро почти год, как Дейдре снова вышла замуж и они опять переехали. Теперь мы редко видимся, — он допил глинтвейн и смял бумажный стаканчик, — Но знаешь, я все равно привык быть один. Это нормально. Поэтому я не особо расстраивался из-за нового года, но… — демон сделал паузу, поглядывая на Азирафеля.

— Но что? — блондин вопросительно изогнул бровь.

— Но я рад, что согласился поехать с тобой. Спасибо тебе.

Азирафель улыбнулся Энтони и повернулся к окошку. Колесо завершало второй круг, медленно опуская кабинку.

— Нам пора, — сказал он, поднимаясь и беря в руки пакет с вином.

Выйдя из кабинки, они продолжили свой путь к саду Тюильри. Некоторое время они просто шли рядом и молчали, но Азирафель первым нарушил тишину:

— Энтони, спасибо, что рассказал свою историю.

Демон пробурчал что-то невнятное. Опьяняющий дурман глинтвейна постепенно развеивался, и он уже жалел, что так разоткровенничался. Сознание опять требовало дать заднюю и отшутиться.

— Нет, правда, — продолжил ангел, — Раньше мне никто не рассказывал о своей жизни…так. Поэтому сейчас я чувствую, что ты мне дал нечто более ценное, чем просто историю о себе.

— И что же это? — удивлённо спросил демон, доставая очки из кармана пальто.

— Своё доверие, Кроули. О таком не рассказывают абы кому. И сейчас я чувствую себя особенным, человеком, которому можно довериться, настоящим другом. Спасибо тебе за это, — Азирафель нежно коснулся его плеча, когда они остановились возле заснеженного фонтана.

Кроули молча нацепил на нос свои тёмные очки, повернулся к блондину и сказал:

— Да ладно тебе. Я сейчас разрыдаюсь, — наигранно съязвил демон, — Пойдём в отель, будешь знакомить меня со своим ШатоНёф Дю Пап. И да! У нас осталась одна очень насущная проблема.

— Кровать?

— Кровать.

— Кроули, давай будем решать проблемы по мере их поступления? — вздохнул Азирафель.

— Хороший тост, — усмехнулся демон.

***

До нового года оставалось меньше суток, в то время как два лучших архитектора Лондона уже три часа напивались неприличным количеством французского вина в одном из самых дорогих отелей Парижа.

Кроули полулежал на диванчике, вытянув свои длинные худые ноги, и смотрел на причудливую лепнину на потолке. Мысленно он прикидывал, к какому стилю мог бы относиться этот узор из завитушек, цветов и вензелей. Наверное, рококо. Азирафель сидел в кресле напротив и подливал в фужеры вино из последней бутылки. Щеки ангела порозовели, неизменный бархатный жилет был расстегнут, рукава рубашки закатаны, а язык развязался окончательно от полутора бутылок вина, влитых в тело.

— Энтони, а я ведь никогда не видел, как ты рисуешь, — икнув, произнёс блондин.

Кроули приподнялся на локте, и истинно по-змеиному покачал головой, пытаясь сфокусироваться на собеседнике.

— Что? Да что ты несёшь, ангел? Видимо ты изрядно набрался. Ты видел мои эскизы, — я сам их тебе приносил.

— Я не об этом. Я говорю о том, что никогда не видел сам процесс, — ангел поводил в воздухе рукой, будто бы рисуя.

— Было бы на что смотреть… — буркнул себе под нос демон, и отпил вина из бокала.

— А я хотел бы посмотреть. Да что я тебе объясняю? Ты и сам знаешь, какое волшебство начинается, когда берёшь в руки карандаш и рисуешь то, что любишь.

Демон закатил глаза, допил все вино одним махом и поморщился.

— Ну ты и загнул, — хрипло произнёс он, ставя бокал на стол, — Хотя в одном ты прав — магия происходит только в том случае, если тебе нравится объект рисования.

—Так что? Продемонстрируешь мне? — вопросительно изогнул бровь Азирафель.

— Лааааадно, зефирка, — капитулировал змей, — Только у меня нет ни карандаша, ни бумаги.

— У меня есть! — ангел вскочил на ноги, пошатнувшись от опьянения, — Всегда ношу с собой небольшой скетчбук и механический карандаш на случай внезапного вдохновения.

Блондин по кривоватой траектории прошел к своему портфелю, висящему на крючке у входа, покопался там пару секунд и выудил оттуда небольшой альбом и чёрный карандаш. Он долистал до чистых листов, и протянул альбом демону. Тот взял книжицу и сразу же отметил:

— Приятная бумага, — затем поднёс альбом к носу и втянул воздух, принюхиваясь, — Мне нравится.

Энтони сел на диване, скрестил ноги, потёр глаза, и, расстёгивая манжеты на рубашке, спросил:

— Так что ты хочешь, чтобы я изобразил?

— То, что тебе нравится, разумеется, — улыбнулся ангел.

Кроули обвёл взглядом комнату, пытаясь сосредоточиться, но вино все-таки сделало свою работу. Изображение перед глазами плыло. И тут взгляд остановился на Азирафеле, который находился к нему ближе всего. Губы демона растянулись в хитрой улыбке. Он смотрел на ангела, не говоря ни слова. Тот заозирался по сторонам, ища то, что так привлекло внимание демона. Но потом он понял, что карие глаза сверлили именно его.

— Что? — встрепенулся ангел.

Демон прищурился и указывая на него сказал:

— Если выбирать среди имеющейся здесь натуры, то ты мне нравишься гораздо больше того кокетливого столика или же этой стрёмной вазы. Раздевайся.

— ЧТО???

— Что слышал. Буду рисовать тебя как античного Бога в белой простыне, — Кроули хищно оскалился, ожидая реакцию скромняги-ангела. Он все-таки снова это сделал. Казалось, что такие шуточки были у Энтони в крови.

Ангел же нисколько не смутился. Удивился, испытал шок от неожиданности, но не смутился, нет. Алкоголь повысил планку смелых поступков, и он спокойно встал с кресла, снимая с себя жилет и вешая его на спинку кресла. Кроули возился с карандашом, выбирая удобную длину грифеля, и заметил, что ангел действительно раздевается только тогда, когда тот расстегивал последние пуговицы на рубашке. Он посмотрел на Азирафеля и спросил:

— Ты даже не попросишь меня отвернуться?

— Зачем? — переспросил блондин, снимая рубашку и обнажая свой торс, — Ты что, голого мужчину не видел?

Кроули замешкался с ответом, опустил взгляд на белый лист бумаги, постучал карандашом о подлокотник, почесал кончик носа.

— Ну… видел конечно. Просто мы вроде же коллеги, друзья там…

— И что? Не верю что «готическая звезда» может смущаться, — произнёс Азирафель, расстёгивая ремень и ширинку.

— Ай, заткнись уже, — отмахнулся Кроули, вставая с дивана, — Трусы можешь не снимать, все-таки у нас не совсем ню.

— Очень жаль, а так хотелось, — саркастически отметил Азирафель.

Фыркнув, демон подошёл к кровати и снял с неё узорное покрывало. Он накидал небольшую горку из подушек и протянул ангелу белоснежную простыню.

— Вот, ваша постановка готова, — он отвесил ангелу шуточный реверанс, чуть не потерял равновесие, но удержался, и протанцевал обратно к дивану.

Ангел лёг на кровать в пол оборота, переложил несколько подушек, обернул вокруг себя простыню красивыми складками, оперся на локоть, а вторую руку грациозно положил себе на бедро.

— Ну как? — спросил он Кроули.

— Идеально, — в полголоса произнёс демон и начал размечать общие массы рисунка. Худощавая рука порхала над листом, оставляя одному художнику видимые линии основы. Через какое-то время на листе начал появляться человеческий силуэт на фоне подушек. Глаза Кроули непрерывно прыгали от листа к модели и обратно. Ангел следил за этим действом как заворожённый. Блондин не мог изменить позу, да и не хотел. Он мог хорошо видеть Энтони, — его сосредоточенное лицо, внимательный взгляд, точные движения руки. Кроули во время акта творения был прекрасен. Демон начал уточнять рисунок и немного прервался, чтобы как следует изучить свой объект рисования.