Руна общей судьбы (СИ), стр. 73

Рафаэль старательно убеждал Магнуса, что ему нужно забыть об Эрике, взять себя в руки и выкинуть его из головы, но Бейн не справлялся. Ему снова начали сниться кошмары. И даже ловец снов «Сумеречный охотник», висящий в изголовье, над кроватью, не помогал, поэтому в первую же ночь его успокаивал своими объятиями Александр.

Магнус уже не представлял, каково это — засыпать без любимого парня, но ведь не может же Лайтвуд постоянно ночевать у него, даже если его родители не против этого. Казалось, предложи Бейн Алеку съехаться, Мариза и Роберт сами соберут сыну вещи, на счастье помахав платочком. И не из-за того, что старший сын чем-то мог мешать, а потому, что Магнус им нравился. Лайтвуды не хотели, чтобы их сын упускал любовь всей своей жизни.

В принципе, Алек вполне уже достиг того возраста, когда пора бы жить отдельно, но парня останавливало наличие сестренки-подростка, которая из-за занятости родителей порой оставалась дома одна, чего Алек категорически не переваривал. К счастью, Джейс всегда вовремя приходил, в такие моменты, на помощь.

***

Магнус собирался встретиться с Александром в обеденный перерыв, а, после оставшихся пар, вместе уйти домой. Это уже становилось едва ли не привычкой.

В столовой было шумно и не пройти, даже яблоку негде упасть — настолько много народу толпилось за столиками, бурно обсуждая различные темы, в том числе учебные дни и личную жизнь друг друга. Алек ждал Магнуса, вместе с Рафаэлем, который с головой зарылся в книги, почти не реагируя ни на что происходящее.

Необычно было видеть Сантьяго без его вечной компании друзей, но, по словам латиноса, те так же, как и он, грызли гранит науки, только в других местах, по надобности.

Рафаэлю окружающий шум не мешал, как и Уолтеру, например, а Кристин вынуждена была прибегать к помощи берушей или безвылазно сидеть в библиотеке, где из всего шумового эффекта наблюдалось лишь шелестение страниц и легкий скрип сидений. Близнецы предпочитали комнату отдыха, и периодически отвлекались на жаркие споры, неустанно втягивая в них окружающих людей, кои с готовностью принимали участие в любой дискуссии. Чего у этих, так похожих друг на друга юношей, было не отнять, так это умения заражать всех и вся своим настроением.

Плюхнувшись напротив Александра и рядом с Рафаэлем, который приветственно ему кивнул, Магнус уставился на стоящий перед ним поднос.

— Ммм… — довольно протянул Бейн, облизнувшись. — Мои любимые пончики и кофе. Александр, ты просто чудо!

Лайтвуд фыркнул — будто бы он не знал, какой Магнус сладкоежка. Собственно, Алек являлся таким же, поэтому и на его подносе красовались пышные сдобные булочки.

— Не забудь, что, вообще-то, перед тобой еще бифштекс и гарнир, — буркнул Рафаэль, не отрывая взгляда от страниц книги, на ходу жуя какой-то батончик.

— Да-да, мамочка, спасибо, что следишь за моим рационом, — закатил глаза Магнус, наигранно вздохнув.

Иногда азиату начинало казаться, что эти двое слишком сильно избаловали его. Алек едва не хвостиком ходил за ним по всей квартире, закутывал в кофты, подавал стакан с соком, если Магнусу хотелось пить; следил за зарядкой ноутбука и телефонов, заботливо проверял, надел ли его парень носки или тапочки, отставая разве что, когда Бейну требовалось в туалет. А Сантьяго постоянно готовил, для себя и для Магнуса, в том числе, почти полностью обеспечивая питательный рацион друга. Теперь на его голову свалился Лайтвуд, у которого был замечательный аппетит, но латинос ни словом не упрекнул его, даже в шутку, хотя этой самой готовки значительно прибавилось. А ведь у Рафаэля диплом в этом году…

И Сантьяго совершенно спокойно относился к ночевкам и постоянному пристутсвию Алека, в то время, как свою девушку почти не приглашал в гости, предпочитая уходить к ней и предоставлять радужной парочке творить все, что угодно. Великодушию Рафаэля можно было смело ставить памятник, и Магнус не знал, как благодарить за такое сердечное и понятливое отношение к себе и Александру.

— Если бы я не следил, то максимум, чем бы ты питался — это фастфуды и какая-нибудь китайская дрянь, — тут же отозвался латинос.

— Эй! — возмутился Магнус, толкнув друга в бок локтем, за что получил просто убийственный взгляд, когда Рафаэль едва не уронил книгу. — Между прочим, ты сам не против есть эту «дрянную еду», как только что выразился. И, кстати, я очень даже неплохо готовлю!

Сантьяго пробубнил нечто, маловразумительное, и перевернул страницу. Вместо него заговорил Александр.

— Я тоже могу готовить, — заявил парень, довольно поглощая стоящую на подносе пищу.

— Когда будете жить вместе, в смысле, вдвоем, — буркнул Рафаэль и осекся; оторвав взгляд от книги, он посмотрел сначала на Магнуса, а потом на не менее удивленного Александра. — Эээ… Я хотел сказать, что…

— Да брось, мы поняли, что ты хотел сказать, — невозмутимо ответил Бейн, продолжая прерванную трапезу. — Всему свое время. Ведь так, Александр?

Лайтвуд активно закивал, заулыбавшись — похоже, он совсем не возражал жить с Магнусом. Впрочем, тот тоже, однако Бейну еще предстояла кое-какая работа над собой, поскольку он понимал, что есть проблемы, требующие вмешательства.

К примеру, Бейн по-прежнему боялся садиться в легковые автомобили. Алек, первое время, когда они только познакомились, предлагал взять у своего отца машину и покататься вместе с Магнусом по ночному городу, стремясь показать множество красивых и романтических местечек, но азиат все время отказывался, отговариваясь, что можно провести время иначе. Брюнет не спорил, но удивлялся, вынудив, в конце концов, рассказать о наличии посттравматического стрессового расстройства.

Узнав настоящую причину, Лайтвуд сразу перестал упоминать о поездках и нещадно корил себя за бестактность, пусть и не будучи виноватым. Вздыхая, Магнус чувствовал некую ущербность в самом себе. Ему нужно было побороть свою болезнь и боязнь, а без помощи хорошего психиатра и назначения нужных лекарств тут никак не обойтись.

— Только на новоселье пригласить не забудьте, — добавил расслабившийся Сантьяго, улыбнувшись друзьям. — Я подарю вам что-нибудь для семейной жизни.

Александр, видимо, вообразив нечто очень личное, подавился чаем и покраснел. И Магнусу не стоило труда догадаться, о чем именно подумал брюнет — Рафаэль отличался оригинальностью, язвительностью и умением вводить в смущение.

— Вообще-то, я предполагал банный набор или полотенца на кухню, — хмыкнул Сантьяго, протягивая Алеку салфетки.

— Я… Я так и понял, — сипло выдавил Лайтвуд, слушая фырканье и смех Магнуса, и улыбаясь ему.

Глядя, как Алек с удовольствием уминает еду, и чувствуя, что тот, едва заметно, касается мыском кроссовка его голени, кидая красноречивые и любящие взгляды, Магнус млел от ответных чувств, рассеянно отвечая что-то бубнящему рядом с ухом Рафаэлю.

В такие моменты, благодаря друзьям и любимому, Бейн забывал об Эрике, погружаясь с головой в веселый гомон. Руки, когда-то перевязанные веревкой, все еще напоминали о себе, ибо, кожа, под мягкой тканью аксессуаров, немного шелушилась и чесалась. Магнус крутил напульсники, поправляя их, попутно переживая, что кто-нибудь может увидеть страшные отпечатки — он вряд ли смог бы их объяснить малознакомым людям.

Бейн надеялся, что время смилостивится, и в памяти сотрутся кошмарные дни прошлого, а оставшийся отголосок будет погребен яркими моментами настоящего и грядущего будущего. Рядом с Александром Лайтвудом, Магнусу спокойно жилось и легко дышалось. А всего остального он добьется самостоятельно, кропотливым трудом и упорством.