Вечный, или Дорога в Кейсарию (СИ), стр. 37

 — Если я уберу своих… фанатиков. Ты останешься? — спросил он.

 — Я не хочу оставаться — сказал я честно — это было временным решением, я не хочу делить свое пространство с кем-либо. Особенно с двумя морально неустойчивыми демиургами. Фанатов ты сам хотел убрать, если мне не изменяет память. Они вроде как вредят милому твоему сердцу мирозданию? Или уже нет? Или вредят недостаточно сильно, чтобы отказаться от их воскурений?  — Адам — сказал он с едва скрытой угрозой.  — Знаю, знаю. Если бы тут был Женя — меня ждала бы трепка за то, что посмел намекнуть на твою небезгрешность.  — Ты думаешь, он из-за этого тебе тогда наподдал? — сказал Костик, приподняв бровь — если бы ты не замолчал, я бы испарил тебя тогда в ту же секунду. Жека почувствовал и успел заткнуть тебе рот раньше.  — Спасибо за прекрасную апологию, но пусть каждый останется при своем мнении, лады?

Он не ответил. Взял со стола пачку сигарет и вышел на балкон. Я поднял на плечо саквояж с вещами, которые всего несколько недель назад перевез сюда, и вышел, закрыв за собой дверь.

Перед выходом оставил свой новый адрес на клочке бумаги. И еще долго не мог решить — поступил ли правильно, или совершил ошибку. Впрочем, при желании Бадхен нашел бы меня даже на Марсе — так что мой жест был пуст и символичен.

Комментарий к Глава 16 *Роладин – сеть магазинов выпечки в Израиле.

**Альфахорес – аргентинское песочное печенье, популярное в Израиле.

====== Глава 17 ======

Глава 17

На новом месте мне быстро стало казаться, что события прошедших месяцев были чем-то вроде неприятного сна. Никто мне не мешал, не будил посреди ночи с требованием подержать за руку, не сжирал за день недельные запасы продуктов. Я завел новую Соню, нашел новую домработницу — не такую душевную, как Смадар, но тоже неплохую. Даже начал задумываться, не вернуться ли к волонтерству в хосписе — Идан пару раз посылал сообщения, спрашивая, не пора ли.

Мне было хорошо. Оказывается, я любил скуку — ничегонеделанье выходного дня, да и будней тоже; часы, проведенные в кафешке на углу, просто наблюдая за прохожими; прогулки пешком, куда глаза глядят, пока не заноют ноги.

Мелкие «помехи в эфире», или как их называл Бадхен, «изменения», продолжались — иногда жуткие, иногда нелепые. Жутко, когда небо начинает в буквальном смысле осыпаться краской. Нелепо, когда просыпаешься утром, а пол залит полуметром зеленой жижи неизвестного происхождения.

Реакция окружающих всегда была одинаковой: крики, мольбы о спасении, панические атаки и побег. Стоило реальности вернуться в обычное состояние, все разом забывали о том, что происходило минуту назад и возвращались к своим делам. Или не возвращались — потому что успевали, к примеру, угробиться под колесами машин или облиться раскалённым кофе.

Через какое-то время снова позвонил Идан.

 — Я опять не вовремя?  — Говори, я не занят.  — В первую очередь хотел поблагодарить тебя за время, которое ты посвятил нашему хоспису. Провожать умирающих людей — тяжелая работа, а ты продержался на ней дольше, чем любой другой волонтер.  — Да ладно тебе. Священники годами этим занимаются и не жалуются.  — Священники, в отличие от нас, провожают людей в лучший мир, им намного легче — сказал он серьезно.  — Ну-ну. — я уже понял, что ему что-то от меня нужно, и просто ждал, когда он закончит с дифирамбами.  — Еще я хотел спросить…  — Спрашивай — вздохнул я.  — Одна моя знакомая недавно узнавала, нет ли у меня на примете волонтера в центр для людей с кататоническим синдромом.  — И ты решил позвонить именно мне? Чем я именно могу помочь кататоникам? Я не врач и не сиделка, от моей болтовни уж точно проку не будет.  — У нее какая-то особая методика, и она в нее свято верит. Говорит, разговоры с такими больными благотворно влияют на кору и какие-то центры мозга. Я не особо в этом разбираюсь, но она точно лучше объяснит. Хочешь, она тебе позвонит? Тебя это, разумеется, ни к чему не обязывает.  — Ладно. — Мне стало даже интересно, что это за метод, который разговорами вылечивает кататоников — дай ей мой номер телефона, пусть свяжется со мной на днях.  — Я передам. Спасибо, Адам — было слышно, что он улыбается.  — Пока что не за что — проворчал я. Идан был одним из немногих знакомых мне людей, кого можно было смело назвать «хорошим человеком». Наверное, только поэтому я откликнулся на его просьбу. И надеялся, что не зря.

Вечером мне позвонил Саар — впервые за месяц.

 — Ты пропустил шашлык — сказал он с грустью.  — Забыл, извини.  — Ничего страшного. Прямо посредине пикника хлынул ливень, так что пришлось сворачиваться и дожаривать мясо дома.  — Облом — посочувствовал я.  — Ты мне все равно должен поход в ресторан, Адам. За мой счет, как мы и договаривались, но место предложи сам.  — Мне все равно, хоть гамбургеры, хоть фалафель. Ты с Наамой придешь?  — Наама — в мясной ресторан? — хмыкнул он — Ты издеваешься? Даже несчастный куриный суп она готовит так, будто там варятся трупы младенцев, не меньше.  — И потом сливает его в унитаз — пробормотал я.  — Угу, каждую неделю сливает. Ладно, мне пора бежать. Будь готов сегодня к семи, на месте решим, куда поедем. И пошли свой новый адрес, я знаю, что ты переехал.

Видимо, Саару было лень искать что-то особенное, потому что мы поехали в первый попавшийся мясной ресторан, который подсунул ему Гугл — в Мозес.

Глядя, как он вгрызается в свой необъятный гамбургер, я тоже принялся за еду.

 — Что у тебя нового? — спросил Цфания, покончив с половиной порции.  — Как видишь, переехал в другой город.  — А Константин? — сказал он, на секунду перестав жевать.  — Остался на старом месте. За ним есть, кому присмотреть. Саар кивнул и вернулся к еде. Лицо раскраснелось от еды и вина, глаза заблестели.  — Не успел пообедать на работе? — спросил я, глядя, как он почти расправился с фунтом мяса и грудой картофеля.  — Дома меня ждет киноа без соли и салат — буркнул он, вытирая рот салфеткой.  — Негусто. Какие у тебя новости?  — Все старое. Работаю, невесту вижу раз в неделю.  — Взял бы ее с собой.

 — Да я не жалуюсь, Адам. Наоборот, могли бы и пореже видеться.

 — Вы друг другу так сильно успели надоесть?  — Куда пойдем дальше? — спросил он, игнорируя мой вопрос.  — По домам? Он фыркнул.  — Ни фига. Сегодня хочу гулять до утра.

 — Завтра у тебя нерабочий день?

 — Не совсем рабочий. Курс повышения квалификации в Иерусалиме начинается в одиннадцать утра, как раз отосплюсь, а в офис с утра не поеду. Так как, гуляем?

 — Только не в караоке и не в бордель — сдался я.  — Принято! — он салютовал мне бокалом и принялся доканчивать остатки гамбургера. Под мясо мы как-то незаметно для себя уговорили две бутылки красного, и, поднявшись после оплаты счета, Саар покачнулся и схватился за стол.  — Вот черт, не рассчитал с выпивкой. Поведешь машину вместо меня?  — Нет, конечно — я возмутился — чтобы полиция лишила меня водительских прав? Я тоже пил, если ты не заметил.  — Тогда пешедралом. Как раз минут за сорок дойдем.  — Куда? — интуиция утверждала, что ничего хорошего меня сегодня не ждет, но я все еще надеялся на лучшее.  — Сам увидишь — хмыкнул он. Идти по ярко освещенным вечерним улицам после плотного ужина оказалось приятно — майская жара вечером сменилась прохладой, людей было не так много, как днем, и легкое опьянение от вина хоть и улетучилось на свежем воздухе, но оставило приподнятое настроение и желание новых развлечений. Саар оказался хорошим попутчиком — ходким и разговорчивым, так что до следующего пункта развлекательной программы мы дошли незаметно. Вот только сам пункт…

Я приподнял бровь, глядя на черную вывеску ночного клуба с легким БДСМ уклоном, и курящих у входа парней и девушек в латексных одеяниях с множеством пряжек и ремешков.

 — Ты серьезно? Ничего оригинальнее не нашел?  — Хочешь предложить что-то получше?  — По домам и спать.  — Тебе сто лет, Эвигер? Я не хочу спать. Я хочу хлеба и зрелищ.

И Саар решительно направился к дверям клуба, оставив меня позади.