Вечный, или Дорога в Кейсарию (СИ), стр. 21
И я решился.
Собрание в этот четверг проходило в культурном центре неподалеку от моего дома. Знакомых почти не было, и я опять подумал, что Женя в чем-то прав. Семинары не пользовались особой популярностью, и люди на них долго не задерживались. Версия со всемогущей сектой разваливалась на глазах.
Отведав сэндвичей с авокадо, я уселся поближе к кафедре, за которую уже встал Жора, чтобы успеть поймать его на выходе.
Лекция длилась недолго, всего час. Хачиков в который раз пережевывал жвачку о том, как важно поменять отношение к своим проблемам и относиться к жизни не так, а иначе, а как — он сейчас расскажет и покажет. Как и всегда, лекция закончилась на оптимистической ноте, ничего толком не объяснив.
Задвигались стулья, несколько человек подошли к Хачикову и начали уточнять у него какие-то детали. Я терпеливо сидел в своем предпоследнем ряду и ждал своей очереди.
Наконец последний участник попрощался с «гуру» и Жора оказался свободен. Я перехватил его у самого выхода.
— Привет, Жор. — О, Адам! — обрадовался он — а где Финкельштейн? Обычно вы вдвоем приходите. — Он сегодня послал смску, что ему все надоело и он бросает — сказал я, стараясь, чтобы Жора почувствовал, как сильно я осуждаю Женю. Тот грустно улыбнулся. — Очень жаль. Что ж, насильно мил не будешь. И Жора сделал движение, чтобы двинуться дальше. Я перехватил его за рукав. — Эй, подожди! Куда ты так спешишь? Дома жена ждет со скалкой? Хачиков покачал головой. — Я не женат. — Ну тем более. Пошли поедим чего-нибудь нормального, а то у меня изжога от авокадо.
Шли мы к небольшому ресторанчику неподалеку от моего дома. Уже вовсю зарядили декабрьские дожди, и под нашими ногами сверкали и плюхали черные лужи. Хорошо, что на данный момент дождь уже закончился — только так я смог уговорить Жору пройтись пешком, оставив машину на парковке.
— Не люблю лужи — сказал он, аккуратно обходя особо широкую — каждый раз ожидаешь, что дно уходит в Марианскую впадину. Не хочется утонуть прямо посреди Тель Авива, знаешь ли. — Ничего, скоро будем на месте. Извини, что так долго. Вскоре мы оказались в небольшом грузинском ресторанчике, в котором я иногда пил кофе, когда дома становилось совсем уж скучно. Внутри было тепло, деревянные столы накрыты красными скатертями, желтый свет с торшеров и негромкая кавказская музыка подчеркивали колоритную, но при этом уютную атмосферу. После прохладной сырости снаружи это было как раз то, что надо. — Я иногда приезжаю сюда — сказал я, выбирая из меню аджарские хачапури и суп харчо — не могу сказать, что дико вкусно, но приятно просто посидеть.
Жора тоже выбрал хачапури. Вдобавок я выбрал бутылку Арени. Заказ пришел быстро, и какое-то время мы ели, стараясь не обжечься горячим сыром.
— Давно хотел лично тебя поблагодарить за пожертвование — сказал Хачиков, вытирая пальцы бордовой салфеткой — это было очень щедро. Ты же знаешь, что все до последнего шекеля идет на лечение больных онкологией детей? — Не за что, Жор. — Есть за что — возразил он. Я отодвинул от себя тарелку. Разговор надо было переводить на Бадхена, иначе мы просто поужинаем и разойдемся. — Костик жил у тебя какое-то время — сказал я наконец. — Да, пару недель — подтвердил он. — Ты тогда уже начал искать Дерево? — спросил я напрямик, и увидел, как сжались его пальцы на салфетке. — Что… — Не увиливай. Ты ищешь дерево, верно? Зачем оно тебе и твоей секте? — Секте? — его удивление было вполне искренним. — Людям на твоих семинарах — уточнил я. — Я… честное слово, Адам, никакой секты у меня нет. Я веду семинары, да. Это дает мне какой-то источник дохода. Но секта?.. — Тогда что за история с Деревом? Костик сказал, что ты спрашивал его о нем. — Спрашивал, потому что он сам мне о нем рассказал. Явился ко мне посреди ночи и сказал, что видел Древо Жизни и смерти, и что он… — Так, постой — перебил его я — он так и сказал: древо жизни и смерти? Этими самыми словами?
Если да, то Бадхен придуривается, ведя какую-то неведомую нам игру, а мы…
— Нет. Он сказал что видел дерево с черными плодами. Я узнал его по описанию, как раз так оно описывается в легенде. — Какой легенде? — Про Охотника, Адам. — Про какого охотника? — я был предельно терпелив, что в такой ситуации было не просто. Жора облизал губы. — Могу рассказать, если хочешь. По сути, это история сотворения мира. — Еще одна история сотворения — поправил его я.
— Точно. Я ее вообще всерьёз не воспринимаю — поспешно добавил он — но если тебе интересно…
Я откинулся на спинку стула, изображая полную расслабленность.
— Рассказывай свою космогоническую историю. А я пока доем.
====== Глава 10 ======
Глава 10
— Сначала не было ничего, а потом в один миг появилось все — Вселенная, звезды, планеты… — начал Жора, макая корочку от хачапури в почти остывший сыр. Я отодвинул свою тарелку и слушал. В своей жизни я слышал тысячи историй о сотворении мира, почему бы не выслушать еще одну? Кроме того, Хачиков был хорошим рассказчиком.
— Оболочка «ничего» вошла в картину мира, как оболочка от семя — в почву, питающую дерево, из него проросшее. Или, скорее, как если бы
кусочки мозаики одного шаблона выложили из одной картинки в другую.
Жора сделал паузу, прожевывая кусок хлеба.
— Однажды посредине некой песчаной долины появилось невысокое дерево с белым стволом, серебристыми цветами и черными плодами.
Я кивнул, вспомнив дерево в парке. Похоже, это оно и есть. Жора продолжал.
— Как-то раз один охотник бродил в тех местах в поисках добычи. В небольшой долине он увидел красивое дерево, в ветвях которого запутался рогами великолепный олень. Охотник преисполнился благодарности и пожертвовал дереву жизнь животного. Кровь оленя он пролил на белоснежный ствол.
Я продолжал слушать, хотя история казалась немного странной — сотворения как такового в ней не было, зато присутствовала куча библейских элементов — тут тебе и запутавшийся в дереве рогатый скот, и кровавые жертвоприношения. Откуда посреди безлюдной долины вдруг взялся охотник, было совсем непонятно.
— Со временем долина начала расцветать. Раньше в ней были только камни и песок, но потом появились и другие растения — деревья, цветы и травы, зажурчали ручьи, а потом появились и животные. Пчелы и бабочки перелетали со цветка на цветок, в небе кружились птицы, а в траве шуршали зайцы и паслись стада оленей и коз. Охотник же часто возвращался к Дереву и приносил тому жертвоприношения.
— Так человек появился раньше, чем все остальное? — удивился я — кто же создал его?
— А ты никогда не думал, что они могли создавать друг друга одновременно? — спросил Жора серьезно.
Я не нашел, что ответить, и махнул ему рукой, давая знак продолжать.
— Однажды в долину пришла женщина. Она не охотилась, но собирала фрукты и ягоды, которые охотник до того никогда не срывал, потому что не умел различать ядовитые.
Я мысленно посочувствовал охотнику, годами живущему на белковой диете.
— Женщина угостила его, и он полюбил ее. Они стали жить в долине вдвоем.
Со временем родились дети, внуки и правнуки, но охотник, уже немолодой, продолжал приходить к дереву и сидеть под его листвой. Как-то раз его жена оказалась там рядом с ним. Она сорвала с ветки черный плод и улыбнулась, предлагая мужу. Он съел его и в тот же миг обезумел.
— Ну ни хрена себе — сказал я. Не это ли случилось с Костиком? По крайней мере, теперь стало ясно, что Женю он тем вечером в парке успел спасти в последний момент.
— Охотник задушил жену и закопал ее под деревом. Остаток жизни он прожил безумным и беспамятным. И больше никогда не смог найти того места, где закопал свою жену.
— И все? — спросил я, когда молчание, которое я принял за театральную паузу, затянулось. — И все — коротко ответил Жора. — И кто же была та женщина? Мне сказали, что под деревом зарыта жена бога. — Кто такое сказал? — спросил он удивленно. — Женька Финкельштейн. Сказал, что твоя секта поклоняется Дереву, под которым лежит убитая жена бога. — У меня нет секты, Адам — терпеливо сказал он — не знаю, с чего это Женя придумал про меня такую ерунду. А насчет мертвой жены — этой версии я не слышал. Так что узнал он ее не от меня, это точно. Думаю, что это какая-то отсылка к Лилит или что-то в этом роде. Интересно.