В трудных обстоятельствах (СИ), стр. 63

С такой высоты-то конечно. Хотя хрен знает, она же была люцифернианкой, а у них же сердце, наверное, по-другому устроено. Может, у них вообще такой вещи как сердечные приступы нет? Кто бы знал.

– Оу, – Редхильдс поджал губы и опустил голову. Стыдится?

– Если хочешь, чтобы кто-то умер мучительной смертью, скидывай с высоты поменьше.

Потом я понял, что зря его информирую. Сейчас решит на мне проверить, и всё.

Он какое-то время отрешённо смотрел на пол, а когда очнулся, повернулся ко мне.

– А почему тот синеглазый парень не умер?

Опять о нём? Да сколько можно-то уже? Хотя сейчас он не наезжает, а просто интересуется.

– Ему повезло.

– А куда он тогда пропал?

Вот до всего же докопался, ублюдок.

– Диагностика психических заболеваний и всего такого.

– Что такое диагностика? – не понял тот.

А “психических” и “заболеваний” его не смущает?

– Когда ты шляешься по врачам и они пытаются доказать тебе, что ты больной и надо лечиться.

– Зачем?

Да твою мать.

– Нормальные люди с балконов не прыгают.

Вот новость, правда?

– Пх, – фыркнул Редхильдс недовольно. – Вы, люди, такие странные. В твоем мире ещё хуже, чем здесь. Что это там такое белое повсюду?

Он так говорит, как будто он у нас круглый год лежит.

– Снег.

– Сне-е-ег, – задумчиво протянул он, уставившись в потолок. – Слышал от кого-то о подобном. А дома у вас почему такие странные? С виду большие, а разделены на такие маленькие комнатки. Вам уютно там?

Комнатки, значит? В его понимании, это комнатки? Что-то я не замечал, чтобы здесь комнаты чем-то отличались от тех, которые были в квартирах в нашем мире, так что ему не нравится-то? Он серьёзно думал, что целая восьми– или даже семнадцати-этажка на одного человека будет рассчитана? Он умный? Хотя с его-то размерами, почему бы и нет.

– Хотя то, что я вижу ранее, ничего так. Почему вы оставили тот дом? Как его звали?

Сука. Кажется, и правда – чем больше я тут, тем больше он видит. Он все мои воспоминания прочёсывать будет сейчас?

– Мы не даём имена домам.

Редхильдс с ужасом на меня уставился. Кажется, на новость о том, что у нас нет живых домов, он реагировал поспокойней.

– Только иногда.

А адрес может считаться именем? Хотя его, наверное, оскорбит то, что они не индивидуальные, а зависят от улицы и порядкового номера.

– Потому что в нём было неудобно жить.

– А по-моему, там весьма не плохо.

– Ну, да, но неудобно.

– Променять такое на, – он замолчал, опустив голову вниз. Сравнивает наш дом с квартирой, в которой мы сейчас живём, и не понимает, что с нами не так, видимо.

– А то маленькое и пушистое существо, что это такое? – заметно возбудившись, спросил Редхильдс.

Он о Бисквите, похоже.

– Это кот

– Он такой мягкий, – проговорил он с таким детским восхищением.

Ага, и держали бы тут у них кошек, он бы их тоже с крыш скидывал? Живодёр, блять, бессердечный. Хотя.. Он же Дух, блять, откуда у него сердце.

– Ты и мои физические ощущения получаешь?

А то чёт я не замечал, как он дёргается в отвращении. В смысле, рано или поздно он же получит мои воспоминания о сексе? Или это уже произошло?

– Твою память.

Он уже до самого детства добрался, что ли, когда у нас первый кот появился? Потому что помню, как думал о чём-то подобном, когда матери котенка принесли. Ну и ладно тогда, господи. А как, всё-таки, оказывается, стрёмно, когда кто-то получает возможность узнать, что за херня у тебя в голове творится. Мда уж. Хорошо, что мы с ним больше никогда не встретимся и мне не нужно тут жить. Хотя не похоже, что его часто кто-то навещает. Если он ко всем так в головы залезает, то сколько всего он может знать о своих гостях? Надеюсь, о них он не рассказывает. Хотя мне-то что? Я же скоро съебусь из этого мира, и всё будет нормально. Надеюсь на то, по крайней мере. А то Редхильдс ведь может всё подстроить для идеального убийства, если захочет. Ему это вообще ничего не будет стоить. Он и сам может от человека избавиться, а Эльнедил ему и так уже не нравится, судя по всему. Нравится ли ему Сенат – это уже другой вопрос. И к кому он склонится в итоге? Сложно. А, может, он просто на выбор будет действовать? Типа – вот сейчас им помогу, а сейчас им. А сейчас опять им. А сейчас пусть сами всё делают, а я посмотрю.

Ладно, не о том я думаю. Да и что вообще за бред. Не соберутся же они и правда его убивать? С другой стороны, зачем тогда Редхильдс сейчас говорил про “присматривать получше”? Хотя вдруг он соврал, чтобы в заблуждение ввести? Господи, зачем всё так сложно?

Редхильдс почему-то занервничал: выпрямился, склонив голову, как будто прислушиваясь к тому, что происходит на верхнем этаже, нахмурился. Что-то ему не нравится? Что там опять? Кто-то ебётся?

– Думаю, тебе уже пора, – сказал он, продолжая смотреть наверх. – Тебя, кажется, ищут.

Какой неожиданный конец, а. С другой стороны, хорошо, что он сам об этом заговорил. А то представления не имею о том, как ему можно сказать, что тебе стоит уже возвращаться обратно. Да и вообще-то я немного другого конца ожидал.. Хотя он же сказал, что ему интересно наблюдать за всем здесь происходящим, а если я умру, то сюжет на этом накроется, так что у него и выбора-то нет. Мда уж, хоть где-то мне всё происходящее помогло.

– Ну, да, – пробурчал я, оборачиваясь к Модели.

– Тут будет твоя комната, – поднеся меня к ближайшей стене, сказал Редхильдс. – Лучше бы тебе лечь поспать сейчас.

Спасибо за заботу, ага. Ещё бы нервы мне не изводил парой минут ранее, тогда я, может быть, и уснул бы. Сколько сейчас времени-то вообще, интересно?

– Спасибо, что провёл время со мной.

Серьёзно? Он издевается, блять?

– Не за что.

Сейчас я точно так же проигнорировал своё перемещение. Только сейчас я уже не стал заморачиваться над этим и просто вернулся в комнату – она и правда была прямо тут, передо мной. Открыв дверь, я понял, что и правда очень устал, и не морально, как, вроде, должно быть, а физически. Это было так странно. Я так никогда не уставал, а тут после общения с кем-то просто с ног валюсь. Это тоже какая-то его способность?

В комнате никого не было, что меня обрадовало в какой-то мере – никто не будет доёбываться с расспросами, и можно спокойно лечь и отдохнуть. Это очень хорошо.

***

Не знаю, сколько я проспал и когда проснулся, но и тогда в комнате никого не было. Осматриваясь, я заметил чёрное пятно в кресле, что меня очень сильно напугало. Это, конечно же, был Эльнедил, кто здесь ещё выглядит как чёрное пятно, но всё равно было страшно, пока до меня не дошло, что это он. Странно, что он здесь, и больше никого нет. И давно он тут сидит, интересно? Как же неудобно оказывается, когда нет времени.

– Прежде всего, хочу извиниться за то утро, – заметив, что я проснулся, заговорил он.

Было видно, что он так и не успокоился. И что же случилось, всё-таки?

– В смысле, то утро? – не понял я.

– В смысле – в смысле то утро? Тебя не было три дня.

Чё?

– Сколько? – переспросил я.

– Три дня, – повторил Эльнедил, отворачиваясь в сторону. – Три дня ты где-то пропадал.

Ой. О-о-о-ой.

И как это вышло вообще? Это всё из-за Редхильдса? Он промотал время, что ли? Он и такое может разве? Чёрт подери, он же просто Дух-хранитель замка, какого чёрта он может влиять на ход времени? Или это с ними со всеми что-то не так? Это глупо, конечно. Но не мог же Редхильдс и правда ускорить время? Ну не могли мы с ним три дня разговаривать, блять, не могли.

– Где ты был так долго?

Какой же он всё-таки злой в последнее время. Раньше он более беззаботно к этому относился, так что случилось? Мне казалось, он бы не впал в такое состояние только из-за моей пропажи. Складывается такое ощущение, как будто он меня возненавидел. Не очень хорошая новость. Особенно после того, как Редхильдс сказал быть повнимательней к ним. Он же говорил и о Лесаре, и о Эльнедиле? А если последний меня теперь будет ненавидеть.. А Редхильдс не мог это специально сказать? “У людей враги не только они сами здесь”, или как он там говорил?