Меценат и бродяга (СИ), стр. 15

«Кинулся на молодое мясо? Я подожду, пока он наиграется с твоей сладкой задницей и выбросит тебя вон. Да, только замечу, что раздолбанные молодыми стволами задницы совсем не в моем вкусе, дорогуша. Удачно тебе сгнить на свалке жизни в полном забвении. Бездарность.»

Отправителем значился какой-то Alfredo de Mortain. Максим задумался всего на пару секунд, но, быстро «сложив два и два», понял, что это никто иной как Аркадий. Кто ещё мог писать мерзости в столь высокопарном стиле? И это его неизменное «дорогуша» вызывало ощущения сходные со звуком пенопласта по стеклу.

Максим быстро пролистал переписку Андрея с ним, и увидел лишь многочисленные грязные намёки Аркадия вперемешку с двусмысленными комплиментами, и несколько лаконичных ничего не значащих ответов Андрея. Вся кровь прилила к его лицу, но он тут же овладел своими чувствами, и положил айфон на место, услышав, что Андрей закрыл воду в ванной.

— Боже мой, ты голодный уже два часа, — улыбаясь, говорил Андрей, вернувшись в кухню.

Максим на пределе своих психических возможностей изобразил самую нежную и милую улыбку. Сердце его колотилось, руки дрожали, а внутри разливалась такая невиданная по силе ненависть к Аркадию, которой он не знал прежде. Он настолько погрузился в размышления, что не заметил, как перед ним оказалась большая тарелка с едой. И в реальность его смогли вернуть только ангельские глаза Андрея, который смотрел на него немножко удивлённо.

— Я здесь, — прошептал Андрей ему чуть взволнованно, — ты почему не ешь, милый?

Максим, проникновенно глядя его глаза, протянул руку и ласково коснулся его узкого подбородка. Андрей удивленно посмотрел на него.

— Я люблю тебя больше жизни, Андрей. И я никогда тебя не оставлю, — тихо сказал Максим.

— Я тоже люблю тебя, волчонок, — ласково ответил Андрей, — ешь, пожалуйста. У тебя, похоже, голодные видения.

Он легко рассмеялся и Максим притворно вторил ему.

Весь остаток вечера он был погружён в тягостные раздумья. А ночью он был нежнее и внимательнее с Андреем более, чем когда бы то ни было. Он и сам не знал, что может быть способным на такие нежные изощренные ласки, доводя ими Андрея до изнеможения. Максим чувствовал, как его ежедневно растущая любовь делала его более чутким и понимающим человеком. Он изучал тело возлюбленного и дарил ему столько нежности и любви, что Андрей в минуту восторга благодарил и боготворил его.

Глубокой ночью Макс лежал без сна, глядя широко раскрытыми глазами перед собой, время от времени целуя спящего у него на груди Андрея, который спал тихо, как цветок.

А в полдень следующего дня Максим уже гулял по сайту художественной галереи Аркадия, выискивая его координаты. Злой и мрачный от недосыпа и тяжких дум, он задумчиво смотрел на веб-выставку пост-модернистов и с упоением мечтал о кишках Аркадия, примотанных к люстре.

Он не мог припомнить ни одного человека в этой жизни, которого он ненавидел бы больше, чем этого чванливого мудилу. Сама мысль о том, что какой-то урод может в таком тоне разговаривать с Андреем, (с ЕГО Андреем) приводила его в бешенство. Он мог только догадываться, каких душевных сил стоило Андрею скрыть всё это от него, Максима. И думая об этом, Макс чувствовал жгучую боль и обиду за Андрея.

Поздним вечером он подогнал машину к галерее и стал дожидаться окончания её работы, выкуривая бесчисленные сигареты, и высматривая Аркадия на входе. Он туманно написал Андрею в сообщении, что вечером просто необходимо смотаться в дальний магазин, чтобы проконтролировать переучёт. Андрей только ласково поругал его за то, что он не ужинает дома. А потом отправился на работу в кафе. И Макс знал, что он не вернётся домой раньше полуночи.

Ожидание Максима оказалось не напрасным. Ближе к девяти вечера из массивных чёрного дерева дверей действительно показался Аркадий. В элегантном дорогом костюме, но странно кричащей рубашке алого цвета, он неспешно направился к своему автомобилю. Он покосился на Максима из-под затемнённого стекла очков, и хотел было пройти мимо, но Максим, исподлобья следя за ним глазами, окликнул его.

— Эй, Альфред де Мюссе недобитый, можно тебя на пару минут?

Максим позабыл его ник в мессенджере, и имя великого французского поэта, сходное по звучанию, было первым, что пришло ему на ум. Аркадий сделал вид, что не расслышал его, и быстрым шагом направился к своему авто.

— Эй, алло, господин в уродской рубашке! Беруши из ушей сам вынешь или тебе помочь? — с дьявольской улыбкой прикрикнул Максим.

Изображая спокойствие и невозмутимость, Аркадий остановился,и изящно приспустив очки, посмотрел на Максима.

— Вы ко мне обращаетесь, молодой человек?

— К тебе, высокочтимый господин великой пост-модернистской империи! — театрально поклонившись, сказал Максим, — желаю прикупить какого-то редкого авангардного дерьма от ваших подзаборных художников руками, и взять ваш автограф, на который планирую мастурбировать остаток моих жалких дней.

Он подошёл ближе к Аркадию, который немного испуганно отступил от него на шаг.

— Да не ссы в трусы, я тебя ещё даже бить не начал — сказал Максим грубо, окидывая его взглядом с головы до ног.

Аркадий посмотрел на него с выражением крайнего отвращения, словно он обожрался лимонов и запил их серной кислотой.

— Я же ссыкливых мамкиных воинов, которые могут только грязью в сообщениях поливать, не трогаю, — продолжал измываться Максим, — вас и так жизнь обидела.

Аркадий презрительно хмыкнул и попытался улизнуть, но Максим его снова грубо одернул.

— Не так быстро, уважаемый. Ты какого фаллоса Андрею свои низкопробные поэмы строчишь, м? Тебя зависть снедает или какие-то иные низменные чувства, с которыми ты, в силу своей слабой человеческой природы не можешь справиться? Может поведаешь мне о твоих душевных муках, дружок? Я ж целых 2 года на психолога учился, пока меня за хулиганство не исключили. Видишь, шрамы всё ещё остались? Так что, полечить я тебя могу быстро, качественно и, главное — бесплатно! Давай не будем терять времени, раз уж мы тут собрались?

Максим подражал слогу своего приятеля Диогена-Рудольфыча специально, для пущего эффекта, чтобы спровоцировать Аркадия на контакт, потому что тот всем своим видом изображал презрение и избегание. Максиму до тошноты надоело его надутое лицо, Аркадий смотрел на него как на какое-то уродливое и невиданное насекомое, даже не желая вступать в диалог.

— Ну что молчишь-то, дядя? — вздохнул Максим, — только в грязных пописульках ты видать силён. Доставай уже язык из жопы.

— Съебни отсюда, шавка, — медленно произнёс Аркадий, — плохо ты кончишь, помяни моё слово. Такие всегда дохнут рано, как собаки. Уж больно язык длинный.

— Ты наверное это в книжке прочитал? — ядовито улыбаясь, спросил Макс, — твои познания воистину легендарны.

Аркадий посмотрел на него с такой нескрываемой ненавистью, что Максима передернуло. Аркадий это заметил и, решив подлить масла в огонь, продолжил:

— Таким как ты только и достаются раздолбанные шлюхи, типа Андрея. А сосёт он неплохо, это весь город знает.

Стрела попала в цель. Аркадий бил злобно, глупо и недальновидно, по больному, не задумываясь о последствиях. От ярости у Максима кольнуло сердце и сжались челюсти. Но он перевёл дух и медленно, с расстановкой ответил.

— Эх, Аркаша... Вот оно твоё истинное лицо. Любуйся на него каждый день, не забывай о нём ни на секунду. Всегда помни, что какой бы прекрасный костюм ты ни надел, ты будешь всего навсего грязноротым, недостойным любви и счастья ублюдком, который противен всем. Жри это и наслаждайся.

— Аминь, — саркастично ответил Аркадий и картинно зааплодировал, — твоя высокоморальная лекция уже закончилась или ты ещё что-то хочешь сказать? Можем подробно обсудить твою дешевую шлюху. Мне это никогда не надоедает. Он все ещё любит, когда его натягивают в два хуя одновременно?

Максим принюхался. Аркадий покосился на него с непониманием.

— Слушай, Альфред, а чем это так запахло? — странно посмотрев на Аркадия, спросил Максим с недоброй улыбкой.