Burning for your touch (ЛП), стр. 138

Он концентрируется на Эвене.

Эвен никогда бы так со мной не поступил.

Исак смотрит на Эвена, пока его сердце не начинает снова биться ровно.

— Ты на меня всю ночь будешь пялиться? — раздаётся вдруг низкий и хриплый голос Эвена. Его глаза закрыты. Но он не спит. Как давно он не спит?

— Я не могу заснуть, — признаётся Исак.

— Иди сюда, — бормочет Эвен, поворачиваясь на бок и поднимая руку, чтобы показать, куда именно Исаку следует идти.

Исак не задаёт вопросов. Он поворачивается, ложится на кровать и позволяет Эвену обнять его со спины.

Он подумает об этом завтра. А сегодня они могут прикасаться друг к другу. Сегодня они не притворяются.

— Кстати, я тоже раньше спал в свитерах, — шепчет Эвен позади него, и его тёплое дыхание щекочет шею Исака. — Я тоже раньше думал, что если я этого не вижу, то этого там нет.

— Что изменилось? — спрашивает Исак, снова чувствуя благодарность, как и каждый раз, когда Эвен открывается ему.

— Я решил перестать себе врать, — отвечает Эвен, обеими руками обнимая Исака за живот и легко сжимая. — Я решил признать и принять, что они там есть. Понимаешь? Что я сделал это с собой и со своим телом. Что это произошло. Что-то типа этого.

Исак закрывает глаза и выдыхает через нос. Его тело отчаянно хочет хоть какой-то разрядки, но голова, кажется, набита ватой.

— Тебе больше нравится спать без одежды? — спрашивает Исак.

— Нет, я по-прежнему сплю одетым, когда я один. — Он чувствует, что Эвен улыбается. — Как я уже сказал, я просто не хотел испортить мою рубашку, вот и всё.

Ты специально мучаешь меня. Я мог бы одолжить тебе грёбаную футболку.

— Интересно, — говорит Исак. — То есть ты теперь так себя ведёшь? Спишь голым в кроватях других людей, чтобы сохранить свои рубашки?

— Как ты можешь ждать, что я буду лежать тут в одежде, когда ты рядом, весь такой горячий?

— Заткнись! — Исак пихает его локтем, внезапно чувствуя невероятное смущение.

— Не надо быть таким самоуверенным. Я имею в виду, что ты правда сейчас очень горячий, у тебя высокая температура. Я уже вспотел.

Исак пытается выбраться из объятий Эвена, разыгрывая раздражение, но длинные руки Эвена снова притягивают его к груди, которая сотрясается от сдерживаемого смеха.

— Давай просто поспим. Ладно?

— Ладно.

Они спят.

========== Глава 14 - Философия чувства - часть 2 ==========

.

Исак просыпается от звука щёлкающей камеры. Ему нужно мгновение, чтобы распознать звук, и ещё немного времени, чтобы открыть глаза.

Сделав это, он обнаруживает нависающего над его кроватью Эскиля, который направляет на них с Эвеном телефон и делает фотографию, несколько фотографий.

— Эскиль! — стонет Исак, мгновенно выбираясь из объятий Эвена и садясь в кровати. — Сейчас же удали их!

— Ох, мальчики! Ох, моё сердце. Оно сейчас разорвётся. Я не знаю, как это пережить! — возбуждённо взвизгивает Эскиль.

— Дай мне свой телефон!

— Я распечатаю эти фотографии и развешу их по всей квартире. Это же мечта, ставшая реальностью. Ты даже не представляешь!

— Эскиль!

— Я же тебе говорил, малыш Иисус. Дело в геях. Все геи могут к тебе прикасаться! Твоё заболевание проявляется только в отношении натуралов. Ты только для геев! Ты обязательно должен пойти со мной на Прайд на этой неделе! О боже, как будет смешно, когда ты обожжёшь всех этих натуралок, которые обожают тусоваться с геями, потому что им не нужно пытаться угадать, почему они нас не интересуют. Наконец-то у нас есть настоящий гей-радар!

Исак хватает подушку и стонет, зарываясь в неё лицом, в то время как проснувшийся Эвен смеётся рядом. Он смеётся так сильно, что Исак с трудом сдерживает улыбку.

— Я тебя убью, — вздыхает Исак.

— Можешь это сделать после того, как уйдёт твой гость, — улыбается Эскиль.

— Так я теперь гость? — хохочет Эвен.

— Не ты, Остин Батлер. Да, ты, конечно, высокий и шикарный, и мне бы очень хотелось увидеть, что скрывается под этими штанами, но не всё в этом мире вертится вокруг тебя, ясно?

— Эскиль! — снова кричит Исак.

— Ладно, ладно. Неважно. Но ты, возможно, захочешь что-нибудь сделать со своими растрёпанными волосами, Исабель.

— О чём ты вообще болтаешь?

— Тебя в гостиной ждёт гость, — говорит Эскиль.

— Кто?

.

Это Юнас. Он, должно быть, писал Исаку, но тот забыл проверить телефон накануне, сосредоточив всё внимание на Эвене и его важном дне.

— Хм. Твои волосы выглядят… интересно, — шутит Юнас.

— Я много ворочаюсь во сне, — смущённо говорит Исак. — Ты и сам знаешь.

— А Эвен тоже много ворочается? Потому что его волосы…

— О боже! — Исак закрывает лицо руками, сгорая от стыда.

— Эй. Я счастлив за тебя.

— Это не то, что ты думаешь! Он просто…

— Он просто поцеловал тебя в щёку, прежде чем улизнуть.

Блядь.

У Исака особо не было времени оценить этот жест — это чрезмерное проявление чувств со стороны Эвена.

«Это за что?»

«За кебаб и за всё остальное вчера».

Исак до сих пор чувствует, как поцелуй горит на его щеке. Это был нежный поцелуй. Полные губы, скользящие по горящей коже. Это было «спасибо».

— Он это сделал, чтобы меня позлить! Он это делает с тех пор, как выяснил, что мы снова можем прикасаться друг к другу. Ничего больше.

Произнося эти слова, Исак чувствует себя ребёнком. Ему стыдно. Он горит.

.

— Может, он — твоя вторая половинка, — говорит Юнас.

Они лежат сейчас на траве, и солнце безжалостно обжигает кожу. Они пришли в парк рядом с домом Юнаса, и Исак включил музыку на телефоне, а Юнас скрутил им косяк.

— Ты и двух затяжек не сделал, — фыркает Исак. — Тебе солнце голову напекло?

— Я серьёзно. Может, он — твой соулмейт, или что-то типа этого, и поэтому он может к тебе прикасаться.

— Эскиль тоже может, — признаётся Исак, пока Юнас не начал развивать эту опасную тему. Он не хочет об этом думать, совсем не хочет.

— О.

— Ну то есть я ему не разрешаю, потому что не хочу его обжечь, но да, однажды он меня напоил, и я дал слабину, и в результате он обнимал меня на полу.

— Я не знал. Вау. Это круто. Рад за тебя.

Они докуривают первый косяк, и Юнас скручивает им второй.

— Хочешь попробовать? — спрашивает Юнас.

— Попробовать что?

— Прикосновения.

— Нет. Не особенно, — отвечает Исак.

— Почему нет?

— Не хочу тебя обжечь.

— Ты не обожжёшь. Я буду осторожен.

Последний раз, когда Юнас был осторожен, они оказались в больнице. Исак ни за что не хочет повторения той ночи.

— Лучше не знать. Я не хочу снова разочароваться.

— Понимаю.

Они курят в тишине, пока Исаку не начинает казаться, что он парит в воздухе. Они никогда не делали этого раньше. Они были слишком маленькими, и Юнас считал Исака чем-то очень хрупким, после того как он лишился чувства осязания. Он никогда не курил с ним. Он никогда не пытался испортить его. Возможно, из-за его мамы. Или потому, что компания Исака перестала приносить радость. Нет ничего весёлого в том, чтобы проводить своё время с излишне самокритичными людьми, которые анализируют и ненавидят всё вокруг. Исак не уверен.

— Мы с Эвой снова вместе.

— Я не знал, что вы снова расставались.

— Мы брали паузу, — говорит Юнас. — Но я её люблю, и она любит меня, и нам нет смысла не быть вместе.

Исак чувствует, как ревность и зависть разливаются в крови.

— Я за тебя счастлив, — говорит он.

— А что насчёт тебя? — спрашивает Юнас.

— Что насчёт меня?

— Тебя кто-нибудь интересует?

— Хм, дай подумать, — задумчиво тянет Исак. — Недавно меня очень заинтересовал Артюр Рембо, особенно его работа «Одно лето в аду». Она очень сильно повлияла на сюрреалистов и даже вдохновила такое движение как экзистенциализм. Сартр многое почерпнул из его поэзии. Ты знал, что он опубликовал все свои работы до того, как ему исполнился двадцать один год?