Burning for your touch (ЛП), стр. 118

Исак не отвечает. Тон Эвена кажется немного резким. Ему больно. Он ничего не может с этим сделать.

Эрик Бёрдон продолжает петь об огненном кольце, и Эвен не верит, что Исак дал ему послушать эту песню случайно, но что ж, пусть будет так.

— Каков твой самый главный секрет, сжигающий тебя изнутри, Эвен? — спрашивает его Исак.

Ты причиняешь мне боль.

— Мне не нравится, что я больше не исключение.

Дыхание Исака у его плеча обжигает кожу. Сегодня тёплый день. Слишком тёплый для начала мая. Небо голубое. А рядом с ним мокрый и тёплый Исак.

Эвен больше не знает, чего от него ждать. Поэтому он практически не реагирует, когда Исак хватает его за руку и тянет к краю футболки на животе.

Эвен начинает паниковать, когда их сплетённые руки оказываются на колене Исака. О чём он просит? Чтобы Эвен ему подрочил?

Исак прижимает ладонь Эвена к своему животу под футболкой, и паника исчезает, уступая место зачарованности.

Эвен не был готов к ощущению кожи под своей рукой. Эвен не был готов.

— Ис…

Исак тянет его руку вверх по животу, по мокрой коже, по-прежнему прижимаясь щекой к плечу Эвена. Он тянет Эвена за руку до тех пор, пока его ладонь не оказывается прижатой к груди Исака.

— Оно здесь, — шепчет он, накрывая руку Эвена на своём сердце своей.

— Оно? — шепчет Эвен в ответ.

— Моё огненное кольцо.

Это ожог? То, что Исак не позволяет ему увидеть, но теперь разрешает трогать.

— Я никогда не касался тебя здесь раньше, — говорит Эвен, осторожно гладя кожу большим пальцем.

— Никто не касался. Ты по-прежнему исключение. Понимаешь?

Исак всегда находит способ дать ему что-то, что делает его счастливым, но к этому всегда примешиваются грусть и окончательность. Исак иногда относится к нему, как к ребёнку, как к щенку. Эвен хочет игрушку. Исак бросает ему кость.

Они сидят рядом, и Исак практически всем весом опирается на Эвена, в то время как Эвен гладит его грудь под футболкой. Ему удивительно, что кожа там совершенно гладкая. Если это ожог, то он не мог быть слишком сильным.

— Каков твой самый главный секрет, сжигающий тебя изнутри? — спрашивает его Эвен, потому что одежда Исака начинает подсыхать, и Эвен знает, что Исак уйдёт в тот момент, когда решит, что обжигает его.

— Я не могу дать тебе то, что, по твоему мнению, тебе от меня нужно.

.

Сара находит их до того, как Эвен успевает спросить, что Исак имеет в виду. Что, по-твоему, мне от тебя нужно? Почему ты так сказал? О чём ты говоришь?!

Но это неважно. Потому что Исак снова развлекает Сару, и она кокетливо хлопает ресницами. И Эвен даже не догадывался, что Исак такой мастер флирта. Да и откуда он мог знать? Исак проводит большую часть времени, отгородившись от людей.

Неужели он и об этом вычитал в книгах?

— Ты можешь к нему прикасаться, только когда он мокрый, — объясняет Мутта этой Саре, и он совершенно серьёзен.

— Как и он к ней, — говорит её подруга. И они все разражаются смехом, включая Исака.

Адам чуть не давится слюной, так сильно он хохочет. А Исак даже не обижается на шутку. Он подыгрывает им, шутя в ответ. И теперь Адам реально плачет от смеха.

Все смеются, в то время как Эвену хочется содрать с себя кожу. Он наблюдает за ними издалека. Какая-то первобытная тревога грызёт его изнутри. Мой. Он хочет, чтобы все знали, что Исак позволяет ему делать с ним, когда они наедине. Он хочет, чтобы Сара и её подруги знали, каким потерянным от удовольствия делают Исака правильные прикосновения Эвена, каким покорным и нежным становится для него Исак, когда хочет этого. Эвен хочет, чтобы они знали, что Исак позволяет прикасаться к себе в таких местах, о которых другие даже не подумали бы. Эвен хочет, и хочет, и хочет.

Но это несправедливо.

Он возвращается в коттедж и курит, пока туда же не заходит Элиас.

— Ты в порядке?

— Да, а что? — Эвен приподнимает бровь.

— Ты какой-то задумчивый.

— Просто нет настроения.

— Это из-за Исака?

— Причём тут он?

— Между вами что-то есть?

Эвен встревоженно вскидывает голову. Он наконец смотрит на Элиаса, по-настоящему рассматривает его. Это может быть его шансом. Он мог бы признаться, что ему нравятся и парни тоже.

— Нет. С чего ты взял?

— Не знаю, — пожимает плечами Элиас. — Просто ты иногда так на него смотришь. Не знаю.

— Между нами ничего нет, — отмахивается Эвен.

— Ну просто вы как бы целовались в ванной.

Точно. Значит у Элиаса по-прежнему остались подозрения. Он до конца не поверил смехотворным отмазкам Исака. У Эвена нет сил играть в эти игры с другом.

— Просто один бро помог другому.

.

Дело не в чувствах. Ну или по крайней мере не в романтических чувствах. Эвен слушает Led Zeppelin в гостиной, лениво выдыхая клубы дыма, кружащиеся над ним. Он послушал уже два альбома. Он понимает, почему Исаку так нравится их музыка. Вероятно. Или, возможно, он просто наслаждается тем, что нравится Исаку, чтобы чувствовать себя ближе к нему.

Кто знает.

Он совершает ужасную ошибку, выйдя из коттеджа в неподходящее время, чтобы полюбоваться закатом.

Парни скандируют что-то в воде, а потом он видит, как Исак целует ту девушку.

Он видит это издали, так что, может, это и не поцелуй. Возможно, они просто соприкоснулись лицами или что-то в этом роде. Кто знает. Эвен старается не отводить взгляд, пытается всмотреться, делая очередную затяжку и концентрируясь на стонах Роберта Планта в ушах. Он хочет привыкнуть к этому виду, принять это за норму — Исака, целующегося с девушкой, Исака, целующегося с кем-то другим. Эвен пытается принять это, переварить это. Чтобы, если это случится снова, не расстраиваться и не реагировать странно на виду у всех.

Всё нормально. Эвен смотрит на них до тех пор, пока Сара не обвивает руками шею Исака, пока не раздаются крики, и свист, и аплодисменты.

«Я НЕ ГОМОСЕКСУАЛ. Я НЕ ГОМОСЕКСУАЛ. Я НЕ ГОМОСЕКСУАЛ».

Полагаю, всё, блядь, сработало, да?

Эвена тошнит.

Он уходит из коттеджа, чтобы прогуляться.

.

Эвен по-прежнему слушает Led Zeppelin по дороге обратно. Теперь он уже знает наизусть слова «Ramble On». Он даже играл на воображаемой гитаре, возвращаясь в коттедж. Исак прав. Каким-то образом этим песням удалось исправить его настроение.

Он видит Исака и Мутту, играющих в воде, которая уже, наверное, стала холодной. Эвен задумывается, почему они до сих пор там, пока не замечает, что они играют во что-то, напоминающее водное поло. Исак, вероятно, счастлив как никогда, прикасаясь к другим людям в воде. А Мутте, наверное, при виде такого энтузиазма неловко сказать ему, что пора возвращаться на берег.

По крайней мере девушек больше нет. Хоть что-то.

Эвен заходит в гостиную рядом с задним двором и усаживается на раскладной диван, не вынимая наушников, в которых гремит музыка. Он не замечает, как в комнату заходит совершенно мокрый Исак, оставляя за собой лужи, пока тот не оказывается совсем рядом.

Эвен понимает, что больше не злится на него.

— Ты всё забрызгал, — жалуется Эвен.

— Я уберу, — пожимает плечами Исак, хватая полотенце с одного из стульев, чтобы по крайней мере вытереть волосы. — Что ты слушаешь?

— Твой плейлист. И мы оба знаем, что ты не уберёшь.

— Ты меня не знаешь, — Исак легко хлопает его полотенцем. Нависает над ним.

— О, да что ты? — Эвен вскидывает брови.

— Ты не знаешь нового меня.

— А, то есть ты поцеловал одну девушку и стал совершенно другим, — фыркает Эвен, закатывая глаза. — Кто бы сомневался. — И от этого ему немного больно, но плевать.

— Ты видел, — говорит Исак, словно только что это понял, словно Эвен не должен был стать этому свидетелем.

— Видел. И как? Понравилось? Удовлетворил все свои фантазии? Нашёл королеву своих снов?

— Ты сейчас цитируешь «Ramble On».

— Видимо, да.

— Так. Послушай вот эту, — говорит Исак, хватая телефон Эвена.