Вселенная Эда. Эпизоды (СИ), стр. 120

- Вот уж нихуя себе! Даже понять не могу - он опоздал или поторопился?

- Знаешь, - невесело хмыкнул Эд, - я ведь так до сих пор и не знаю достоверно - спал он с ней или нет...

- Это неважно, - возразил Яр. - Измена начинается раньше секса.

Эдик сидел за стойкой, и нервно барабанил пальцами по гладкой столешнице.

- Яр, похоже, я задержусь. Мне придется объясниться с ним, собрать вещи. Не обещаю, что это будет скоро.

Ярослав понимающе кивнул:

- Но ты, самое главное, возвращайся.

В прихожей Эдуард, полностью одевшись, вдруг смутился, не зная, как следует попрощаться. Он неловко вынул руку из кармана куртки и, погладив Яра по небритой щеке, смазано скользнул поцелуем по его скуле. Тот приобнял парня рукой за плечи и прижал к себе, словно боясь отпустить таким трудом добытое счастье. Эдик через силу улыбнулся ему и покинул дом.

Эдуард привычно отпер квартиру Виталика своими ключами, и подумал, что, наверное, в последний раз. Мысль обожгла болью. Одно дело - разговоры, планы, перспективы, и совсем другое - своими руками рушить привычную жизнь.

- Пиздец, Эд! - Рявкнул Виталий, выбегая из кухни. - Где тебя всю ночь черти носили?

Эдуард промолчал, снял куртку и в сердцах швырнул ее на вешалку.

- Где шлялся? - Все не унимался парень.

- Хватит орать! - Крикнул Эдик в ответ, - У меня болит голова.

Он поморщился и прошел мимо Виталика в кухню, где снова осушил полный стакан воды.

- Эдуард, - голос Виталия хоть и дрожал, но вдруг зазвучал мирно, - мы ведь договаривались, что объяснимся, все обсудим. Я вернулся - тебя нет. И не было - заметь - целую ночь! Я не знаю… не понимаю - что происходит?

Эдик вздохнул. Было мучительно больно, и он не видел смысла тянуть время, продлевая мучения.

- Виталик, эту ночь я провел у другого парня. Говорю сразу - это случилось впервые. Я хорошо все обдумал и понял, что поторопился давать тебе последний шанс. Между нами уже нечего спасать. Сегодня я принял решение разорвать этот замкнутый круг. Уверен, со временем ты поймешь меня правильно…

- Пойму, приму и буду благодарен за то, что ты ебался с другим? - Сквозь стиснутые зубы просипел Виталий, непроизвольно складывая руки на груди.

Эд замер и покачал головой, глядя на него:

- Не делай хуже, пожалуйста. Не порть о себе впечатление еще сильней.

Виталий не ожидал, что может быть так больно. На него было реально жалко смотреть. Поэтому Эд старался не смотреть. Он говорил, и голос его звучал твердо, хоть и спокойно, но в душе царило черт знает что. Вчерашние события, которые только, было, улеглись, всколыхнулись снова, и неприятное чувство сидения на двух стульях одновременно возникло вновь.

- Да! Утром звонила Инга. - Мельком Эд глянул в карие глаза: в них плескалась ненависть, - Поверь, мне, правда, жаль, что ты все же раскрыл… свое инкогнито. Но это ничего не изменит. Разве что - твою дальнейшую жизнь.

Виталий не произнес ни звука, но весь как-то разом поник, лоск с него слетел, и, казалось, он даже постарел. Эдуард, превозмогая неловкость, прошел мимо парня в комнату собирать вещи.

Процесс упаковывания сумок занял неожиданно много времени. Эдик считал, что вещей у него совсем мало, но выяснилось, что за шесть лет совместной жизни успела накопиться масса мелочей, которые сбивали с толку. Он окидывал взглядом полки, ящики и интерьер, рассуждая, что следует забрать, что - навсегда оставить, потому что оно ему не принадлежит или не пригодится в новой жизни.

Все это время Виталий молча находился в другой комнате, ни звуком не выдавая своего присутствия. Казалось, он напряженно размышляет. О том, как самая большая жертва, на которую он пошел в своей жизни, оказалась напрасной. И не смогла спасти то, что он любил в своей жизни больше и дольше всего.

Собравшись, Эд замер у входной двери. Злость и желание выбивать зубы испарились без следа. Но и жать на прощание руку, обниматься ему тоже не хотелось. Поэтому он просто молча протянул Виталику ключи от квартиры. Тот взял их дрожащей рукой, стараясь не касаться пальцев парня.

Эд развернулся, чтоб уйти, и уже на пороге его догнал грубо прозвучавший вопрос:

- К нему валишь?

- Да, - отозвался он, стараясь замаскировать хладнокровием ураган в душе.

- И кто же этот пидор?

Колебания Эдуарда были почти осязаемы. Он секунд десять не мог решить - стоит ли отвечать. В конце концов, подумал, что нет необходимости оставлять между ними недомолвки.

- Ярослав. Моя первая любовь.

- Первая любовь не ржавеет, да, Эдик? - Со злобным цинизмом донеслось ему в спину.

Эд ничего не ответил.

Эдик загрузил вещи в багажник и устроился на водительском сидении.

Ноябрьский день угасал. В отличие от вчерашнего дождя, небо радовало глаз палитрой облаков и ласковым солнцем, уже клонящимся к закату. Красные лучи ложились почти горизонтально, отбиваясь от стекол высотного дома яркими сполохами.

Эд внезапно осознал, что ноябрь весьма символичен, ведь именно в этом месяце шесть лет назад он был опьянен счастьем, окрылен перспективой перебраться жить к любимому парню, стать его надежным другом и партнером по жизни, создать крепкий союз, основанный лишь на обоюдном желании быть вместе: без фальши, выгоды, потаенных причин. Горько хмыкнув, он склонил голову и обнял руль.

Он разочаровался в серьезных отношениях, наглядно, день за днем наблюдая за тем, как они портятся, словно корзина со спелыми фруктами, забытая на окне. Медленно, неуловимо, неотвратимо.

Сначала пропадает страсть, затем трепет. После куда-то исчезает желание - и, конечно же, возможность - проводить вместе время. Парень не знал, было ли все это следствием бытовых проблем, несовпадающих ритмов жизни, или регулярных стычек с лучшим другом, который все же сумел вложить в голову бывшего теперь уже партнера нужную ему идею? Была ли проблема в тяжелом характере Виталия, в его гордыне, непринятии Эда в качестве равноправного участника союза? Точила ли отношения зависть, корысть, страх, постоянное напряжение? Являлась ли причиной невозможность расслабиться и отдаться в пассивной роли?

Эдуард махнул рукой, легонько хлопая по рулю. Он не хотел заниматься анализом прошедших лет. Он лишь боялся, что больше не сможет строить нечто подобное снова.

Парень уставился в одну точку: перед его глазами калейдоскопом мелькали события из совместной жизни. Было хорошее, много хорошего. Масса такого, отчего сейчас его челюсти плотно сжимались, зубы скрипели, а к горлу будто подкатывал ком. Воспоминания почему-то оказались весьма избирательны, и вместо справедливых причин для разрыва подсовывали яркие красивые картинки прошлого. Моментов, в которых Эдик ощущал себя счастливым. Которые заставляли его пусть и тускло, но улыбаться даже спустя годы.

Он был благодарен Виталию за каждое теплое слово, подаренный поцелуй, ласковое касание, крепкое объятие, открытый дружелюбный взгляд. Все это сохранится в памяти надолго - Эд надеялся на это, а так же на то, что боль от предательства хоть немного померкнет. И пройдет обида, кривым и ржавым лезвием зацепившая струны души.

Виталик ни разу не назвал себя голубым, потому что он им не был - невесело усмехнувшись, Эдик был вынужден признать эту правду. Эд пытался отогреть его своим теплом, но корка льда на сердце была слишком толстой. Он словно зачем-то ломал себя ради Эда, заставляя и того сломаться под себя. Эта странная искаженная реальность его жизненных взглядов была недоступна парню, и раскодировать ее уже возможности не представится. Он только искренне надеялся, что их отношения не нанесли Виталию непоправимый вред. Как бы ни была сильна его злость - плохого он бывшему парню не желал.

Эдуард завел машину, и двигатель заурчал как сытый довольный кот. Он окинул взглядом двор, высотку, этаж, который за такой внушительный промежуток времени привык считать своим вторым домом. За плотно закрытыми окнами квартиры царила темнота.