Вселенная Эда. Эпизоды (СИ), стр. 117

Ладонь Ярослава легла на его затылок, медленно спустилась ниже к круглому воротнику свитера. Пальцы, словно испытывая Эда на дозволенность, прошлись по кромке одежды, проникли под воротник, и коснулись цепочки. Внезапно Эдик резко отшатнулся, цепочка, зацепившись, рванулась наружу, и Ярослав с изумлением уставился на плоское серебряное колечко.

- Не может быть, - протянул он, не отводя глаз, - Неужели это тот…

- Тот твой подарок. Верно. - В голосе Эдуарда слышалось раздражение. Он злился на самого себя. Чувствовал, как молниеносно теряет контроль над своей выстроенной, устоявшейся жизнью. Не по его правилам сейчас шла игра. Не так и не теперь он собирался сообщить Яру о том, что долгие годы хранил его подарок, как единственную память о сильном первом чувстве. Как материальное подтверждение, как доказательство того, что он не забыл. Эд даже не был уверен, что хочет об этом говорить. Признаваться в этом, как и в любви, было сложно и интимно. Но случай все решил за него, и бессилие пополам со злостью вновь доминировали в его эмоциональном фоне.

- Глазам не верю, - Яр хмыкнул, но не насмешливо, а удивленно. - Эдик, это было больше десяти лет назад…

- Кожаный шнурок… протерся, - зачем-то сообщил парень, словно соглашаясь, что срок, и правда, внушительный. - Пришлось заменить серебряной цепью.

Ярослав приблизился, решительно расстегивая молнию на его свитере. Эд высвободился из одежды сам, оставаясь лишь в тонкой футболке. Мышцы бицепсов напряглись, когда он расстегивал пуговицы на клетчатой рубашке Ярослава. Тот, обхватывая парня за загривок, привлек его к себе и вновь припал к губам, попутно забираясь ладонью под его футболку. Ощутив зашкаливающий пульс Эда, заставил себя притормозить. Отстранился, чтобы убедиться, что парень в порядке. И встретился с агрессивным взглядом злых глаз.

- К черту, - процедил Эд сквозь зубы и, рванув не до конца расстегнутую рубашку, оторвал две пуговицы, но освободил парня от одежды.

Алкоголь постепенно выветривался из сознания, но на смену ему пришло нечто другое. Это опьянение было иного характера: более сильным, дольше действующим, гораздо приятнее в ощущении. Сходя с ума от возбуждения, Эд скользил губами по шее, спускаясь к мощной груди, вдыхая давно позабытый запах тела, знакомился с ароматом дезодоранта, с ноткой ревности осознавая, что уже не помнит старых, совсем не знает приобретенных привычек этого нового Ярослава.

Яр ловко справился с механизмом его ремня, и Эдик больше не колебался. Он рывком стащил свою футболку и швырнул ее в угол, туда же ногой отправил и лежащий на полу свитер с джинсами. Ярослав молчал, его действия были менее импульсивными, но желание - едва ли не сильней. Эд снял его штаны и белье и, с еле слышным стоном от зашкаливающих эмоций, рухнул на колени.

Он не собирался уступать инициативу. Он даже был готов взять ее силой, но это не потребовалось. Словно тонко прочувствовав настроение любовника, Ярослав послушно лег на постель, позволяя Эду остервенело навалиться сверху. В голове парня кипел фонтан эмоций, он больше не мог держать в узде свою страсть, ощущая, как поцелуи не удовлетворяют, а лишь сильней и сильней разжигают похоть.

- Дай резинку, - пробормотал он, прижимаясь лбом к виску Яра, хрипло дыша ему в ухо.

Тот все так же безмолвно протянул руку к тумбе и нашарил презерватив в одном из ящиков, лубрикант беря на себя. Эдуард не медлил ни секунды. Он искренне не хотел причинять Яру боль, но собственная боль оказалась сильнее сострадания. Плавно, без резких движений, но властно он взял то, чего давным-давно был лишен из-за глупого потакания чужим комплексам. Слепо повинуясь, как глупый баран, даже не любви, а какому-то наваждению, он и не заметил, как изголодался по активной роли. Не заметил, как перекроил себя в угоду эгоисту, который лишь разрешал себя любить. Любить только тогда и только так, как он сам позволит.

Эдуард чувствовал, что разрядка не за горами, горло перехватил спазм, но слез не было, они бесследно высохли еще тогда, когда постепенно, часть за частью, умирала его душа, его вера во взаимность, его живая личность. За эти годы чувства словно выжгло, ведь чем меньше их проявлять, тем сложнее больно по ним ударить.

К Эду только сейчас постепенно снисходило понимание того, что все эти отношения с Виталием были не любовью. Лишь полем боя, на котором он всегда был вынужден проигрывать и уступать, принимая ультиматумы, сочиняя компромиссы.

Он больше не хотел быть проигравшим. Он знал и был уверен, что достоин большего. Он готов был, казалось, подчинить весь мир, и именно на этой ноте их обоих захлестнул оргазм.

Два тела на смятой постели, ноги переплелись. Бархатная кожа Эдика, гладкая на ощупь, покрылась испариной, и светильник, продолжающий ярко гореть, бликовал на лоснящихся от пота изгибах мышц. Ярослав приобнял его сзади, восстанавливая дыхание.

- Ты потрясающий любовник, - прошептал он, лаская губами ухо Эда.

- Где-то я это уже слышал… - равнодушно отозвался тот.

- Ну, нет! - внезапно с энтузиазмом возразил Ярослав. - Только я имею право так говорить, потому что только я могу сравнить твой первый секс и…

- Нашел, что сравнивать, - фыркнул Эдик, уставившись прямо перед собой. - Я был пацаном, и кончил раньше, чем ты ко мне прикоснулся!

- Да ладно, тебе ведь еще не было семнадцати, - улыбнулся Яр и, осторожно лаская, провел по предплечью Эда вверх. - Вполне естественно. Зато во второй раз ты продержался дольше.

- На две минуты, - спокойно заметил Эд, но было понятно, что его этот разговор забавляет.

- Но сейчас… ты великолепно… владеешь собой… - шептал Ярослав, целуя и щекоча губами плечи Эда, его шею, линию роста волос на загривке. Отбросив все условности, наплевав на моральную подоплеку, он остро наслаждался моментом.

- Двенадцать лет практики не пропали даром, - вздохнул Эдик. Он не сопротивлялся действиям любовника, но взаимными ласками не отвечал.

Ярослав старался быть деликатным, но через некоторое время все же спросил:

- Жалеешь?

- О том, что трахался с тобой? - Резко уточнил Эд и повернулся. Впервые за все время посмотрел ему в глаза открытым нахальным взглядом. - Нет. Я живу по принципу - не жалеть о том, что уже произошло.

Ярик, казалось, расслабился, и улыбнулся:

- Молодец! Это очень верный жизнен…

- Но если ты о том, правильно ли я поступил, то ответ - нет.

Повисла неловкая пауза. Улыбка медленно погасла, Ярослав не знал, что сказать, и механически поглаживал короткие волосы Эда. Тот, вновь отвернувшись, молчал, просто потому, что все было сказано.

- У тебя в комнате можно курить? - минут десять спустя вдруг хрипло осведомился гость.

- Тебе все можно, Эдс, - Ярослав встрепенулся, широко растягивая губы.

- Перестань, - поморщился Эдик, - Твое приторное гостеприимство раздражает!

- Курить можно, но пепельниц у меня нет, - Яр вновь посерьезнел: он никак не мог поймать волну, на которой сейчас находился Эдуард, и это его угнетало. - Подожди минуту.

Ярослав вышел и через некоторое время вернулся с массивной стеклянной мыльницей, внутри которой застыли ракушки.

- Красивая, - заметил Эд, повертев вещицу в руках, - Даже жалко.

- Да брось, - беспечно махнул рукой Яр. Он стремился сделать жизнь парня - хотя бы сейчас, хотя бы на йоту - комфортнее.

Эдуард сел на постели, выпрямился, автоматическим движением головы размял мышцы шеи. Яр, подобрав с пола его куртку, протянул парню и вновь улегся рядом. Эдик нашарил в кармане пачку с сигаретами и прикурил.

Пара затяжек вернула ему душевное равновесие, он старался справиться со смятением внутри себя, приказав оставить муки совести и терзания на потом. На утро, на завтра, а лучше - на послезавтра. Эдик повернулся к Ярославу в пол-оборота и потянулся за поцелуем.

Несколько минут они просто целовались, не касаясь друг друга руками. Когда Эд почувствовал, что член снова ожил, он отвернулся и вновь поджег потухшую сигарету. Ярослав протянул руку за затяжкой.