Причина верить (СИ), стр. 21

Драко откровенно растерялся. Этот поцелуй так не подходил тому Поттеру, что стал Пожирателем смерти, что он не знал, как на это реагировать. И, если честно, сейчас он испугался по-настоящему. Только не Поттера, а себя самого. Потому что, не осознавая своих действий, вцепился рукой в ворот его рубашки и неуверенно ответил на этот поцелуй, не зная, игра ли это какая или же…

Поттер резко оборвал поцелуй и уткнулся носом куда-то в шею Малфоя, тихо сказав:

– Лучше тебе уйти сейчас.

– Это моя комната, – так же тихо ответил Драко, рассматривая балдахин над кроватью, не пытаясь вырваться. Он даже себе не мог объяснить, почему замер, почему не ударил или, наконец, не наорал на обнаглевшего Поттера.

Тот приподнял голову и огляделся.

– Точно, – ответил он, словно забыл, что он в спальне Драко в мэноре. Потом оглянулся на дверь, посмотрел в окно, словно не понимая, что происходит. А затем пробормотал. – Да и к боггарту.

Он устроился удобнее на Драко и снова поцеловал его, на этот раз крепче, забираясь языком глубоко в рот, а рукой проводя по груди, скрытой рубашкой.

Драко схватил его за руку, словно пытаясь остановить, но это продлилось всего несколько мгновений, после чего он лишь сжал его пальцы сильнее и уже сам приподнялся, отвечая на поцелуй. Странно, но в нем сквозила какая-то горечь. В каждом движении сплетающихся языков было что-то мрачное и обреченное, и, может быть, именно из-за этого фантомного ощущения Драко просто сдался, позволяя взять верх. Он ждал, что Поттер съехидничает на эту тему, ждал подвоха, но тот, укусив и потянув его за нижнюю губу, отодвинулся и посмотрел в глаза.

– Будет больно. В этом я не соврал.

– Знаю, – отводя взгляд, кивнул Драко.

К боггарту. Правильно Поттер сказал. Драко устал нервничать и сходить с ума от реальности, в которой он – жалкий трус, а Поттер превращается в копию Темного лорда. Сейчас он хотел забыть обо всем этом. И боль, о которой говорит Поттер, всего лишь лекарство.

Эта мысль заставила Драко ухмыльнуться, вспоминая, как прежде, чем все между ними закончилось, его ударили в грудь сильным заклятьем. Он помнил ту боль, кровь и полные страха глаза Поттера. Вся их жизнь – это страх и боль в каких-либо проявлениях. Так может пора научиться получать удовольствие даже из этого?

Больше они не говорили. Поттер не строил из себя мачо. Драко не изображал оскорбленную невинность. Он охотно целовал в ответ и целовал сам, пока чужие руки раздевали его. Брюки Поттер стащил вместе с трусами. Драко вдруг стало неловко, несмотря на то, что Поттер далеко не в первый раз видит его голым. Он рискнул посмотреть на Поттера, на лице которого играла тихая-тихая усмешка, а глаза рассматривали торс – там, куда пришлась Сектумсемпра, оставив после себя шрамы. Поттеру определенно нравилось собственное художество на его теле, но он словно боялся в этом признаться. Драко скрипнул зубами, заставив себя не думать о том, правда ли Поттер сошел с ума или это снова какой-то тайный замысел.

А потом Поттер вдруг снова оказался сверху и Драко почувствовал его горячий стояк. И сам же развел бедра шире. Поттер понимающе усмехнулся.

Ни слова сказано не было. Но они смотрели друг на друга так, словно изучали, увидев впервые. Оказавшись нагими, они хватались за руки и плечи друг друга, кусались вместо того, чтобы целоваться. И злились. Драко ощущал чужую непонятную ему злость и злился в ответ. Возможно на то, что все так вышло. А возможно на ту самую горечь, что витала вокруг их обнаженных тел. Но ему было сейчас хорошо. После того, как закончилось все, что было между ним и Поттером тогда, в Хогвартсе, он даже не думал кого-то найти банально для удовлетворения физических потребностях. Он вообще не думал об этом. И вот сейчас, придавленный телом Гарри Поттера, твердым и горячим, он чувствовал, что так – правильнее всего. Что… только он.

– Проклятье… – выдохнул Драко, с силой кусая Поттера за шею, на что тот только хрипло рассмеялся, сжимая в пальцах его каменный стояк.

Драко оставалось только проглотить свою злость и толкнуться бедрами в ответ, ища большего контакта.

Никакой ласки между ними, по сути, не было. Просто в один момент в его тело вторглись. Было больно. Не слишком, но все же. А когда Поттер толкнулся на всю длину, стало гораздо больнее, но в этой боли было что-то, что заставило его откинуть голову и застонать от странного удовольствия. Стоило Поттеру снова толкнуться, как ощущения повторились. Драко открыл глаза и посмотрел на Гарри. Руки судорожно вцепились в простынь от пробежавшего по позвоночнику испуга – на него смотрел прежний Гарри Поттер, что сидел с ним на крыше Астрономической башни. Драко засмотрелся и не заметил, как тот с силой толкнулся, а его собственный стон утонул в поцелуе.

Его целовали жадно и болезненно. Словно по нему могли скучать. А думать и тем более верить в это не хотелось совершенно. Поэтому он предпочел отвечать на поцелуи. Это было легче, чем смотреть в ледяные глаза.

Поттер словно никуда не торопился. Толчки были медленными и глубокими. Из смазки только собственная слюна Поттера и отсутствие растяжки. Боль никуда не уходила. Она изводила и заставляла болезненно постанывать в чужие губы, которые и не прекращали своей изощренной ласки.

– Больно… – наконец, выдохнул Драко.

Поттер его только крепче обнял и притиснул к себе. Драко, проклиная себя на чем свет стоит, вцепился в его спину одной рукой, обнимая и словно ища точку опору, сжимая пальцы до синяков. Второй же рукой он оперся о постель, приподнимая их обоих, и уходя от очередного поцелуя.

Когда Поттер на него удивленно посмотрел, он только оскалился и стукнул его пяткой по бедру. Очередной толчок заставил его вздрогнуть, но они оба, словно голодные, вцепились друг в друга, уперлись лбами и замерли.

– Я предупреждал… – наконец, выдохнул Гарри.

– Я помню, – в тон ему ответил Драко, задыхаясь.

Поттер на это хмыкнул и, уложив ладонь на его грудь, уронил на постель, чуть царапнул шрамы. Драко только через пару секунд понял, что это прикосновение вызвало собственный тихий стон. И выругался, глядя, как по лицу Поттера расползается ухмылка.

Следующий толчок был еще болезненнее, но в этот раз за поцелуем потянулся Драко.

Он всегда боялся боли. Даже сейчас. Но горячее тело Поттера и его поцелуи помогали пережить эту боль. А потом и боль притупилась, позволив не обращать внимания и сосредоточиться на странном удовольствии, которое никуда не исчезло, а наоборот становилось все ярче. И вдруг стало настолько ярким, что Драко распахнул глаза от неожиданности и уставился на Поттера. Тот в ответ хмыкнул, уперся руками в матрас и начал двигаться гораздо быстрее. Драко потянулся за очередным поцелуем, но голова безвольно упала обратно. Он не мог и себя контролировать, и наслаждаться ощущениями, но Поттер поцеловал его сам.

Пружина, скрутившаяся внутри, распрямилась, принося с собой яркий оргазм. Драко чувствовал, как внутри его тела разливается чужая сперма, принося новое удовольствие и удовлетворение. Он подрагивал и тяжело дышал, а по его груди прошелся горячий язык, собирая капли спермы. Драко не стал открывать глаза, такого зрелища он бы сейчас не вынес.

Когда все закончилось, он смог лишь тихо болезненно застонать, чувствуя, как тяжесть Поттера исчезает. Он лишь скрипнул зубами от ощущения опустошенности и прохлады, от желания замереть в этом мгновении и не двигаться вместе с другим человеком.

Через несколько секунд над ухом раздался тихий шепот:

– Хочешь прогуляться до Запретного Леса?

Драко все же разлепил глаза и посмотрел на сидящего рядом гриффиндорца. Тот усмехнулся.

Значит ли это, что Поттер решил рассказать, что задумал? Драко медленно кивнул в ответ на предложение, раздумывая, что произойдет дальше и сойдет ли он от этого с ума окончательно.

– Через час, – тихо ответил Поттер. – У платформы на вокзале, – после чего начал одеваться.

Драко молча наблюдал, как Поттер поднимается и одевается. Когда он, наконец, покинул его комнату, Малфой растянулся на смятом покрывале и просто уставился в балдахин под потолком, пытаясь понять, что чувствует. Физически тело болело и ныло. Казалось, что ему выкрутили все суставы и кости, а оргазм вообще превратил в лужу. Хуже всего было то, что между ног ощущалась влага чужой спермы. Драко опустил руку и провел пальцами, а потом принялся рассматривать их в неровном бледном свете полумрака комнаты. На нем сперма Поттера. Как он вообще мог оказаться в такой ситуации? И даже не испытывал отвращения, хотя был должен.