Крылатый (СИ), стр. 49

— Я не хотел этого! — сквозь слезы выпалил ты, стискивая пальцами мою руку, — Я не хотел! Ты был мне нужен, а ты не пришел! Я молился, чтобы ты был рядом, а тебя не было… — чуть понизив голос, всхлипывал ты, практически снова повиснув уже на обеих моих руках, дрожа всем телом, — Пожалуйста… мне больно… Дил, я… пожалуйста… — твой голос затихает, последнее ты повторяешь шепотом, роняя голову вниз.

Я переполошился. О черт, кажется, я переборщил… Перехватываю тебя под подмышками, но ты уже падаешь вперед, напоследок пытаясь удержаться за край раковины, но только сметаешь на пол все предметы, которые там стояли.

— Томми! Эй-эй, малыш, приди в себя… — я скинул с твоей головы мешок и похлопал тебя по щекам, надеясь привести в чувства.

Глаза закрыты, по щекам размазана чернота. Слишком бледный, ты таким не был… Стираю слезы пальцем, ударяю несколько раз чуть сильнее, пока твои глаза не начинают шевелиться под ресницами. Ты дергаешь головой в сторону, будто пытаешься увернуться от легких пощечин, чувствую, как твои пальцы забираются мне под рукав — приходишь в себя. Ох, сейчас бы не помешал нашатырь…

— Ди… Дил… — слабо зовешь меня, пытаясь что-то сказать, но вместо этого изо рта течет что-то черное.

По спине пробегает противный холод, заставляя сердце сжаться от страха. Господи, какой я был идиот, что сорвался на тебя! Если тебе станет хуже, если ты умрешь у меня на руках… никогда не прощу себе.

— Тихо… Томми, что болит? Что мне сделать? Позвать Терезу?

— Нет! — вместе с кровью выкашливаешь ты, цепляясь за меня, как за спасительную ниточку, не позволяешь себе терять сознание, с трудом разлепляешь веки, — Н-не оставляй… меня…

Умоляюще смотришь мне в глаза. Даже в этой черноте мне удается разглядеть панику. Но хуже всего то, что я абсолютно не понимаю, в чем причина твоего состояния. Неужели кровь на лбу от удара, это предвестник чего-то очень плохого? А может, это я, идиот, зря на тебя наехал, наговорил всякого, да и вообще вел себя слишком грубо с тобой — покалечил и не заметил.

— Томми, господи… Тише, пойдем…

Я не договорил. Стоило мне наклонится к тебе, присесть рядом и попытался взять на руки, прямо над головой раздался взрыв: зеркало разворотило вдребезги, осыпав нас осколками. Не сразу, но я сообразил, что это снова реакция на твое волшебство: почему-то первыми сдаются именно стекляшки, не выдерживают такого напряжения. И как удачно совпало, что мы оба сейчас разлеживаемся на полу, заслоняемые раковиной…

— Меня разорвет сейчас… пожалуйста… — ты сжался в комочек, обхватив свои плечи руками, чуть ли не криком просил, умолял о чем-то.

— Не смей умирать, слышишь!

Отыскиваю руками полотенце, отряхиваю от осколков, нащупываю рукой кран наверху — ладони в кровь, но мне сейчас не важно это. Хоть что-то я должен сделать, помочь… Господи, если бы я только знал как…

— Дил… сделай что-нибудь… чтобы это… прекратилось… — ты плачешь, утыкаясь мне лбом в колено, жмуришься от боли, пока я пытаюсь намочить холодной водой это гребанное полотенце, — Пожалуйста… меня разорвет…

Разорвет?

Я замер, прекратив вытирать мокрым твое лицо. Только сейчас, кажется, до меня дошло, что с тобой не так. Только сейчас, когда я, наконец, сообразил повернуть тебя чуть на живот и бросить взгляд на спину.

С трудом сдержал рвоту. Тех обрубков на месте больше не было: они отпали, как отпадают засохшие корочки от заживших царапин, вот только на их месте остались две глубокие дыры, из которых сочилась густая черная жидкость с примесью чего-то… Чего-то странного. Язык не поворачивался назвать это кровью.

Перед глазами воспоминания: то мгновение, когда тебе меж крыльев вонзается жало монстра — гривера, в камеру к которому тебя подсадили с целью посмотреть, что будет. Как крысу подопытную. Помню, как тогда у тебя почернели перья, помню, как после ты дергался в конвульсиях, кричал истошно и бил крыльями. Прямо как сейчас… Неужели запоздалая реакция на тот самый яд? Чернота вместо крови, мерзкое существо под кожей… Господи…

Не сразу осознаю, что в запертую дверь уже несколько минут ломятся. Кричат нам, по голосу — Тереза. Как раз вовремя! Без нее я не справлюсь.

Подрываюсь на ноги, открываю дверь, но девушка не дает мне сказать и слова.

— Бери Крылатого и уходим отсюда! — выкрикивает, не сдерживая слез, а затем на рефлексах тянет меня за руку.

Вижу за ее спиной крутится Тайлер, делает что-то, собирает, слегка прихрамывая. Нет времени спрашивать очевидное: походу парень решил свинтить с нами. Вот только…

— Почему срочно? Тереза, что происх…

— А то! — перебивает Тайлер, с полной серьезностью посмотрев мне в глаза, — Здесь труп.

На миг, вокруг исчезают все звуки. Я поворачиваю голову в сторону и только сейчас замечаю сей элемент декора: изрезанное тело без лица, утыканное осколками. Как будто снова картинка из прошлого всплывает перед глазами: нечто похожее я сам когда-то сотворил с отцом, полностью изуродовав тогда все то, по чему его могли бы опознать.

— Крылатый… — шепчу я, когда понимаю, кто именно сделал это с несчастным мужиком, превратив в бездыханный кусок мяса.

Перед лицом щелкают пальцами.

— Очнись, эй ты! Сваливать нужно, срочно! — выкрикивает Тайлер, вручая мне какие-то тряпки, — Одевай своего ненаглядного и в машину ко мне, быстро!

Стискиваю зубы, чтобы не огрызнуться в ответ. На перебранки нет времени, в чем-то Поузи прав — если того мужика кинутся искать и обнаружат труп в этом фургоне… не поздоровится в первую очередь нам — мы чужаки.

— Тереза, помоги мне, — забираю из ее рук один из рюкзаков и перебрасываю лямку через плечо.

Заканчивать объяснения не приходится. Тереза уже сама бежит в направлении туалета. С полуслова, кажется, поняла, что дело серьезное.

Ты еще в сознании, кашляешь, выплевывая на пол черную кровь вперемешку с какими-то комками, руками стискиваешь свои плечи до побеления кожи на пальцах, кажется, желая остановить боль и не разорваться, как ты сам выразился. Мне становится страшно. По настоящему страшно, что с тобой действительно может это случиться.

— Тер… — начинаю я, однако, меня уже никто не слушает.

— Тайлер, воды нужно! Очень много, и белье чистое! Дилан, что ты замер… Возьми его на руки…

— С ума сошла?! А если он не выдержит…

— У нас нет выбора, нам нужно ехать! Если мы останемся здесь, помогать будет некому.

— Она права, — я обернулся и встретился глазами с Тайлером, который держал в руках пустое ведро, — Наши разбираться не будут, порежут всех, кого здесь найдут, — парень протиснулся между мной и Терезой и стал набирать воду.

— Засунь свои прогнозы знаешь куда… — процедил я, закутав тебя в простыню и поднимая с пола, — Машина какая?

— Я подогнал ее к выходу. Джип черный, двери открыты. Ки Хонг уже там, — тут же отозвался Поузи.

Два раза мне повторять не надо было. Плечом отпихиваю сломанную дверь и слетаю по ступеням вниз, ища глазами нужную тачку. Так, вот джип, как и сказал Тайлер, прямо напротив дороги, всего пару шагов. Только вот азиата рядом не видно…

Ты хрипишь, кашляешь мне на футболку. Откуда-то взявшиеся силы позволяют тебе крепко ухватиться за меня, стиснуть мое плечо и не отпускать даже тогда, когда откуда-то рядом взявшаяся Тереза открывает машинную дверцу, и я пытаюсь уложить тебя на заднее сиденье. Ты кричишь, когда я случайно задеваю рукой самое больное место — спину. Но страшнее другое: я почувствовал движение.

Тяну тебя на себя, укладываю лбом на плечо, сам стаскиваю простыню со спины и с ужасом смотрю, как под кожей шевелится что-то мерзкое и твердое, натягивая и без того тонкую кожу до предела. В ушах будто снова слышу это пугающую фразу: «Дил, меня сейчас разорвет… “

Собственные руки сильно трясутся. В глазах снова темнеет, как перед тем, как грохнуться в обморок, только боль не дает этого сделать — ты кусаешь за плечо, не нарочно, наверное, просто хотел заглушить крики моей рубашкой, вот только случайно прикусил кожу, да еще как. Отрезвляет — проверено.