Крылатый (СИ), стр. 43

— Хорош мне машину там колошматить, э! — взвинтился азиат.

— Томми, Томми, успокойся, это я… Я тебя держу, спокойно…

— Дил? — ты перестал брыкаться и повернул голову на мой голос, — Что случилось? Где мы, почему я ничего не вижу?

— Повязка на глазах, ничего страшного. Мы в безопасности, в машине, едем… подальше.

— Повязка? — переспросил ты, осторожно вытянул руку и ощупал ткань, — Зачем? Мне нельзя смотреть?

— Нельзя, — я тяжело выдохнул, — Пока так будет лучше, малыш. Ты не помнишь ничего?

— Помню… — нерешительно ответил ты, — Но сейчас не так! Я чувствую себя по-другому, честно! — ты осекся, — Дил… я же никому не… я не навредил никому?

— Слава богу, нет, — я подтянул тебя к себе и помог принять сидячее положение, — Только моим нервам и мочевому пузырю Ки Хонга.

— Эй! — вышеупомянутый Ки Хонг даже притормозил от моих слов.

Ты только хихикнул, чуть прикрыв рот ладошкой. Ки Хонг надулся, снова повернул зеркало к себе, специально чтобы одарить меня самым презренным из всей его коллекции взглядов. Я ухмыльнулся, хотел сострить ему в ответ, но краем глаза заметил, как ты снова тянешься к повязке.

— Эй эй, стой, — я снова перехватил твои ладони, — Мы же договорились, не снимать.

— Что? Дил, но я же сказал, что все хорошо! — возразил ты, недовольно поджав губы.

— Перестрахуемся, — отрезал я и дал тебе в руки бутылку с водой, чтобы было чем их занять.

— Имей ввиду, что я закатил глаза, — фыркнул ты, откручивая крышку.

И порылся в одном из рюкзаков, которые к великому всеобщему счастью захватила Тереза и выудил оттуда целую грушу и хлеб с сыром. Достал нож, стал резать, ненароком снова обернулся на тебя. А ты замер задумчиво, в руках бутылка, голова опущена и как-то странно перебираешь пальцами пустоту. Потом до меня дошло — ну конечно, ты не понимаешь, куда исчезли царапины, которые по всей логике должны были остаться после того, как ты ловил битое стекло.

— Ты исцелился, — пояснил я, отчего ты даже вздрогнул.

— Как это возможно?

— А я почем знаю? Ты отключился, мы заметили, как исчезают ожоги на лице, вытащили осколки из ран и все затянулось. Ты вроде говорил, что до поцелуя так же было… — я продолжал делать бутерброды.

— Было… — ты как-то загружено кивнул, а потом наконец, открыл воду и отпил немного.

— Держи и поешь. Это бутерброд с сыром.

Я сунул тебе две штуки, твой и мой, а сам стал делать еще один для Ки Хонга, который не отвлекаясь от дороги уже тянул руку за своей порцией.

— Тереза, ты будешь?

— Она уснула, — ответил за нее Ки, — Не буди. Лучше дай куртку свою, замерзнет.

— Угу… — Я молча снял с себя куртку и передал на переднее сидение, а Ки принялся одной рукой укрывать Терезу.

— Дил, — ты шепнул мне, как только прожевал, — Ты прирожденный повар.

— Не издевайся. Томми, ты что, и мой схомячить решил? Дай укусить хоть, жертва недельной голодовки!

Я улыбнулся и потянулся ртом за надкушенным бутером, который ты держал в руках.

— Я не наелся! — пожаловался ты, отводя руку назад.

Я не сдавался. Подался еще вперед, уперевшись руками в сиденье по бокам от тебя, ты даже не сразу понял, что я все еще претендую на бутер, только когда я был совсем близко почувствовал мое дыхание и не долго думая, попытался втянуть меня в поцелуй. Естественно, промазал, попав мне носом в глаз. Я рассмеялся, а потом уже сам повернул твою голову к себе и нежно накрыл твои губы.

Ки Хонг воспользовался моментом и незаметно забрал у тебя бутер. Я не стал прерываться — новый сделаю, а ты сейчас важнее, очень уж мы редко это делаем последнее время — целуемся. Хотя почему же?

Неужели за все то время, с тех пор как я вытащил тебя из ПОРОКа, за все то время пока ты сам был почти что овощем, пока у тебя не было сил даже на то, чтобы самостоятельно подняться на ноги, неужели я совсем потерял к тебе страсть? Все это время, сколько помню, я был рядом, я чувствовал, что и тогда хотел тебя защищать, но при этом я все больше стал относиться к тебе, как к беспомощному ребенку… И совсем забыл, насколько ты бываешь красив, когда я осыпаю тебя поцелуями.

Я увлекся. Подался почти забытым эмоциям и спустился на твою шею, начал аккуратно касаться губами уже там. Узелок на шее дернулся — ты сглотнул. Боишься? Нет, не хочешь мешать. Мы оба знаем, что тебе это нравится.

Руками я осторожно залез под твою футболку — так, стоп, футболку ты у меня забрал, так что теоретически она моя — и стал блуждать ладонями по твоей коже, осторожно поглаживать впалый животик, очерчивать выступающие ребра, все выше и выше, пока пальцы не наткнулись на торчащий сосок, заставить тебя шумно втянуть воздух.

О да, малыш, ты тоже чувствуешь это. Только в отличие от меня ты помнил, что в машине мы не одни, а потому закрывал рот ладошкой, чтобы не выпустить наружу стон… Я прекратил свои ласки и навис над тобой, осторожно отодвигая твою руку в сторону, чтобы самому поймать в поцелуй твое уже немного сбитое дыхание. Как мне хочется сделать тебе приятное, Томми…

Машину резко дернуло в сторону, да так, что я упал в проем между сидениями, а ты с криком свалился на меня сверху.

— Какого хера, Ки? — возмутился я, умудрившись пнуть ногой водительское сидение.

— Я против секса на заднем сидении! По крайней мере, в моей машине могу трахаться только я! Помилуйте, чехлы новые, серьезно…

Ты рассмеялся, уронив голову мне в ключицы. Я тоже усмехнулся, высвободив руки и обняв тебя ими, теснее прижав к себе.

— Томми… — чуть помолчав, шепнул тебе я.

— Что? — так же шепотом ответил ты.

— У тебя встал…

— Я знаю… Прости, просто когда на глазах повязка, все воспринимается в тысячу раз ярче… — было слишком темно, но я готов был поклясться, ты залился румянцем.

— Я, кажется, предупредил насчет секса, — снова окликнул нас Ки Хонг, — Если я вас не вижу, это не значит, что вы можете творить все что захотите!

— Оу, а с каких это пор невинные обнимашки считаются за секс? — парировал я, а ты еле сдержал смешок.

— Вылазьте. И без фоку…

Ки Хонг резко дал по тормозам, да так, что ты снова грохнулся на меня, так и не успев встать. Минхо крутанул руль в сторону, пытаясь уйти от столкновения и, кажется, на какое-то время вовсе потерял управление. А потом все кончилось так же резко, как и началось — мы остановились.

— Ааау… Ки Хонг, что это было? Я лбом стукнулась… Кто тебе права вообще дал? — проснулась Тереза.

Я мог ей только посочувствовать. Не очень хорошее пробуждение.

— Томми, ты цел? — обеспокоено спросил я, ощупывая руками твои плечи.

— Угу…

— Не хотите спросить, цел ли я? — встрял Минхо.

— Еще раз так затормозишь, спрашивать будет некого! — огрызнулась Тереза.

— Ки Хонг, это уже перебор. Мы же сказали, что не будем тра…

— Там лихач какой-то на дорогу выскочил, вот я и свернул! — перебил азиат, — И если бы не я, между прочим могли бы и столкнутся с этим трейлером…

— Как ты сказал? Трейлером? — ты вдруг подал голос, хотя до сих пор старался помалкивать.

— Ага, дом на колесах. Или автобус, называй как хочешь.

— О боже… — ты резко вскочил с меня, перебрался на сидения и потянулся руками к повязке.

Я сразу остановил.

— Эй, что за паника, милый? Томми, вряд ли это ПОРОК… — попытался успокоить я, садясь рядышком, однако, честно, не совсем понимал в чем тут дело.

— Поехали отсюда, скорее…

Кто-то постучался в водительское окно. Ты замер, кажется, перестал дышать, стиснул мои руки. Я обернулся на шум.

— Ребят, у вас все в порядке? — в опущенное Ки Хонгом окно заглянул парень.

Я отметил, что на вид ему было лет двадцать пять. Темные, немного волнистые волосы, но при этом довольно короткая стрижка, острый подбородок, узкий разрез темных глаз, небольшая щетина на лице, которая, к слову, делала его только харизматичнее и полностью покрытые татуировками руки. Я опешил. Будто в прошлое попал, потому что после знакомства с тобой стоило мне только увидеть у кого-нибудь татуировку — сразу перед глазами возникал твой образ, того милого парнишки с тату-машинкой в руках, который, несмотря на все, совершенно не вписывался в эту реальность.