Золотая "Цапля" (СИ), стр. 38
«Но нет таких крепостей, которые не в силах взять большевики!» (сей словесный конструкт я подхватила от отца ещё в детсадовском возрасте): нам и Дунканам, как самым уставшим, выделили по небольшому номеру. Пару неполных семей, а попросту — матерей с маленькими детьми, заселили в один номер, дав им пару раскладушек с матрасами. Остальных удалось расселить из расчёта — одна семья на номер (раскладушки опять стали спасением). Хорошо ещё, что в гостинице был большой номер («для молодожёнов», как просветила меня Глори), как раз туда определили самую большую семью из шести человек.
Когда все утряслись по комнатам, хозяйка пригласила нас перекусить «чем бог послал». Это оказалось весьма кстати — в Виго есть ещё не хотелось, а в Форт-Линкольне деятели тамошнего общепита, по-моему, слегка потеряли берега, ставя на то, что и те, кто водит самолёты, и те, кто летает на них, несколько более обеспечены, чем рядовые обыватели. Во всяком случае, меня, уже привыкшую к относительной дешевизне новоземельной еды, их цены, особенно в сравнении с «Триммером», неприятно удивили. Хотя возможно, это был «манёвр ценами» в расчёте на транзитников, ведь, кроме нас, на аэродроме заправлялся орденский «Геркулес». В общем, все дружно плюнули на советы диетологов и плотно поужинали…
Быстренько завершив с гигиеническими процедурами, мы вышли в холл, обнаружили, что наши напарники всё ещё изволят почивать и принялись выстукивать их из номера. Эффект это возымело только тогда, когда я пригрозила сметелить их завтрак. Забыв спросонья, что здесь шведский стол, парочка Дунканов минут через пять появилась в холле и атаковала завтрак.
Здороваясь, я обратила внимание, что Глори надела протез, хотя вчера летала без него. Заметив и правильно истолковав мой взгляд, она пояснила:
— Ну надо же привыкать и летать с ним.
Быстренько «применив голову по прямому назначению», то есть — покидав в неё хавчик, мы вытащили бытовые и оружейные сумки из номеров и вышли на улицу, к микрику.
Дожидаясь пока закончат завтракать наши пассажиры, я обратила внимание на то, что микроавтобусик не полноприводная модернизация, которых здесь полно, а обычный, с задними ведущими колёсами. Саша, когда я поделилась с ним своим наблюдением, рассмеялся, приобнял меня и пояснил:
— Малышка, а ты наблюдательная. Только вот учитывай, что во-первых, джип, особенно подготовленный, стоит намного дороже обычной машины, внедорожный грузовик — тоже, во-вторых, вербовщики, «окучивая» кандидатов, впаривают им машины от аффилированных мастерских и имеют с этого профит, в-третьих, Орден, пользуясь монополией, тащит сюда одни джипы, в-четвёртых, тут уже сформировался стереотип: единственная пригодная для Новой Земли машина — это джип. А реально — наверно, больше чем в половине случаев хватило бы обычной неполноприводной машины. Особенно из наших. Знаешь, незадолго до отлёта в Африку один мой сослуживец пригласил меня в гости к своему тестю. Тот жил в деревне, и когда разваливался колхоз, выкупил себе древний ГАЗ-51 и привёл его в порядок. Мы с Иваном поставили ему на заднюю ось арочные шины и по таким ибеням на нём лазили, что я не уверен, что там танк прошёл бы!
Дождавшись, когда микрик наполнится, мы отправились на аэродром. Там пассажиры принялись ждать вторую партию, а мы отправились делать предполётную подготовку.
04 число 08 месяца 24 года. 07 часов 35 минут. Корпус-Кристи. Алехандро Бланко
Когда мы, оплатив аэродромные услуги и узнав прогноз по маршруту, вышли от диспетчера и направились к беседке, в которой скучковались пассажиры, то обнаружили, что там возникла проблема, а точнее конфликт в самой большой из семей.
Старшая дочь и бабушка орали друг на друга со страшной силой. Судя по отдельным кускам фраз, девчонка «собралась сойти», а бабушка сообщала ей всё, что она думала об умственных способностях и нравственности молодого поколения.
Рядом раздался характерный лязг передёргиваемого затвора. Я повернул голову и увидел, как Рэгги с меланхолическим выражением лица подняла вверх руку со своим МАС-35 и дважды «прострелила атмосферу». Мгновенно наступила тишина. Рэгги, не меняя выражения лица, отправила пистолет в кобуру и спокойным, даже несколько скучающим голосом, сказала:
— Всё. Успокоились. — И, поведя глазами по толпе пассажиров, добавила: — Дайте им воды.
Тут же нашлись несколько бутылок с водой. Девчонка сделала несколько глотков, а потом снова сорвалась в истерику, уткнувшись в грудь Рогнеде. Меня это несколько озадачило, как и удивило поведение её отца и матери. Они стояли молча и ничего не предпринимали. И, лишь приглядевшись повнимательнее к лицам участников действа, я сообразил, что главной в этом семействе была свекровь, а сын и невестка явно не имели права голоса.
Рэгги тем временем усадила девчонку на лавочку, и только тут я сообразил, что было, по крайней мере, одной из причин её истерики — девочка была «в залёте», но широченная футболка до середины бедра скрывала это от не слишком внимательного взгляда.
Тут послышались торопливые шаги, и к нашей компании подошёл здешний диспетчер, а за ним и Витал с Глори.
Я быстро пояснил им, что случилось, и высказался в смысле, что пара патронов взамен практически мгновенного прекращения скандала — вполне себе выгодный обмен.
Но тут старшая участница конфликта снова открыла рот, и я получил более-менее полное представление о ситуации. Всё было старо как мир: девочку перед самым концом одиннадцатого класса соблазнили, поматросили и бросили. А она, то ли не сразу сообразила, что к чему, то ли до последнего надеялась на «виновника торжества», но в конечном итоге тот поступил учиться в Нижнем Новгороде, а девочке передал, что не испытывает больше к ней интереса.
Глава семейства восприняла ситуацию, наверное, самым наихудшим образом — «ты, мол, всех нас опозорила, и на фиг ты теперь никому не нужна».
Я понял, что Рэгги всерьёз заводится, ведь её родня тоже в своё время послала. Но тут в ситуацию вклинилась Глори.
— Уважаемая, — когда это слово произносится таким тоном, то сразу становится ясно, что уважением тут и не пахнет. — Вы пока не шибко разбираетесь в здешних делах, но могу сразу сказать — в нашем мире катастрофически не хватает людей. И здесь рады каждому новому человеку, а вдобавок сложилось так, что существует перекос в сторону большего количества мужчин. Так что девочка, если она окажется хорошей мамой, устроит свою жизнь без проблем. А вот вам, с подобным отношением к будущей маме, сто процентов выскажут большое «фэ».
Глори обвела строгим взглядом стоящих вокруг людей и продолжила:
— Этот мир, безусловно, опаснее заленточного, в чём-то сложнее, а в чём-то и проще. Здесь любого человека оценивают ровно по тому, чего он стоит. И многие заленточные предрассудки здесь оказываются не к месту. Могу твёрдо сказать, что эту девочку будут оценивать по тому, какой она окажется матерью, и какая из неё будет работница.
Глори переглянулась с супругом, усмехнулась и продолжила:
— В прошлый наш прилёт в Демидовск мне довелось познакомиться с девочкой… — она повернулась ко второй участнице скандала. — Тебе сколько лет?
— Семнадцать, — неожиданно буркнула её бабушка.
— А та родила дочку в пятнадцать и через несколько месяцев, продолжая учиться в дневной школе, пошла работать на полставки. И работала так, что на выпускном вечере главврач центральной больницы протектората зачитала приказ о назначении её заведующей протезной мастерской больницы. А профессиональный уровень Насти таков, что к ней едут с другого конца континента.
— Вы серьёзно?
Глори посмотрела на задавшую вопрос женщину.
— Серьёзно. Мы с мужем прилетали к ней из Нью-Портсмута, и мы не одни такие. Правда, нужно признаться, что девочке очень повезло с приёмной матерью.
— Приёмной?!
— Приёмной. Я с ней тоже знакома, — Глори весело переглянулась с Виталом, а мне стало интересно, о ком же она так рассказывает.