Ржавчина и кровоподтеки (СИ), стр. 8

Надо было видеть, как вытянулось лицо Минхо и расширились его зрачки, и уже через минуту, когда до него дошло сказанное Томасом, Райт захлебывался своей слюной от смеха, чуть ли не падая со стула, на котором сидел. Томас сердито шикнул на него, призывая заткнуться немедленно, потому что ржущий до посинения Минхо привлекал слишком много излишнего внимания к их столику, и сейчас Эдисону казалось, что Минхо начнет биться в конвульсиях от смеха прямо на полу кафетерия.

— Браво, Томас, — чуть успокоившись, сказал азиат, вытирая выступившие на глазах слезы от дикого смеха, — просто браво, дружище! Ты когда последний раз ходил куда-то, кроме как, на учебу? — уже серьёзно спрашивал Райт.

Томас нахмурился, пытаясь вспомнить свою последнюю подобную вечеринку. Кажется, это было в прошлом году, но это не точно. У него была весьма веская причина не идти туда сегодня, потому что почти на всех таких сборищах присутствовал Моррисон, а тот не упустит возможности поунижать Эдисона на глазах у всех. От этой грязи уже никогда не отмоешься, а брюнет не хочет погрязнуть в ней еще больше. Хватает того, что его поливают грязью за спиной все желающие, а там, возможно, будут люди и постарше. Он просто не хочет издевательств и ругани, он слишком устал от этого всего.

— Я сказал: я не пойду туда, Минхо, не смотри на меня своими щенячьими глазками. Сегодня это уж точно не прокатит. Там сто процентов будет мой враг номер один, поэтому ноги там моей не будет.

— Тю, из-за Моррисона что ли? — удивленно спросил Райт.

— А этого мало? — также удивленно спросил Эдисон. — Меня выворачивает наизнанку от этого парня, глаза бы мои его не видели. Ты забыл, что он со мной сделал? Я не хочу снова попасть под раздачу бесплатных побоев, мне хватает, спасибо.

Минхо нахмурился и присел рядом с Томасом, обнимая того за плечи одной рукой и серьезного посмотрел на лучшего друга, пытаясь внушить ему, что всё будет в порядке, хотя Томас знал, что появляться ему там нельзя: его сожрут абсолютно все, а косточки выплюнут, и даже Минхо не сможет ему помочь: Ньют просто не позволит. Он до сих помнит его глаза, налитые жгучей ненавистью, а кости-то болят, синяки не сходят, метки остаются слишком надолго, а Моррисон не позволяет им сойти, напоминая Томасу своё место в этом мире, а его место — у его ног.

— Я не дам тебя в обиду, ты же знаешь, — улыбнулся Райт, — а Моррисона к тебе даже на пушечный выстрел не подпущу, честно. Но мне уже страшно на тебя смотреть, тебе правда стоит развеяться, попытаться забыть о Ньюте, о всех проблемах и почувствовать настоящий вкус подростковой жизни, согласен? Ты почти не выходишь из дома, кроме как, на учебу, а это неправильно. Ты еще женись на своих учебниках, - издал смешок Минхо, — за один вечер ничего с ними не случится, они терпеливо будут ждать своего хозяина, верно? — он обратился к учебнику по алгебре, который лежал на столе. Томас учил необходимые теоремы и правила для сегодняшнего урока, чтобы исправить четверку в журнале, полученную на предыдущем уроке, на пять.

Эдисон улыбнулся, ведь это было слишком мило. Минхо всегда подбирал правильный ключик к его хорошему настроению, и даже сейчас, когда у него проблем выше крыши, Райт пытается доказать Эдисону, что жизнь может быть прекрасной. Подсознательно он понимал, что Минхо прав: брюнет и правда забыл, каково это - быть настоящим подростком; и сейчас он не был таковым. Каждый день одно и тоже: учеба-дом-учеба-дом, никакого разнообразия, никакой радости, ничего. Абсолютно. Завтра пятница, учебу отменили из-за того, что будут делать ремонт в каком-то из старых классов. Томаса ничего не держит дома, кроме безумного страха встретиться с Ньютом. Из-за него его жизнь прямо сейчас катится по наклонной прямо вниз — на дно, в руки к Моррисону или он всё-таки над пропастью, а Томаса толкает в губительную глубину?

Возможно, что да. Возможно, что нет.

Вдох-выдох.

Томас не знает, что творится в мозгу Ньюта Моррисона, что тот чувствует. Он чувствует только его сжигающую ненависть и презрение, а такие эмоции слишком трудно качественно подделать. Ньют действительно был таким: холодным эгоистом, не способным полюбить по-настоящему, и Томасу было его жаль. Он даже не мог осознать, ненавидит ли он его тоже или нет. Томас был очень мягким человеком, и это скорее минус, чем плюс, потому что он не мог дать Ньюту достойный отпор, а иногда это было просто жизненно необходимо. Возможно, сейчас у него бы не было столько синяков, ссадин и сломанных ребер. Хотя, он не был уверен, что они не сломаны. Наверное, всё-таки стоит показаться врачу, а то вдруг он и правда не доживет до конца учебного года?

Поэтому сразу после разговора с Минхо и окончания занятий, Томас отправился в школьный медпункт, чтобы попросить лекарства. Конечно, он знал, что сейчас начнутся расспросы, где и как он получил все эти раны. Томасу снова придется врать, хотя в последнее время он часто это делает, потому что правду никто не любит, и за неё можно еще и получить по морде и не только.

Всё будет в порядке.

Всё будет хорошо.

Всё наладится.

Не могло быть иначе. Только не для Томаса. Он всегда справлялся. Он всегда выживал, потому что был слишком живучим. Иногда он даже самому себе завидовал, ведь далеко не каждый это выдержит, но Эдисон был волевым человеком, который смеётся в лицо своим трудностям.

— Томас, что снова? — удивленно спросила женщина и улыбнулась, когда голова Томаса появилась в дверном проеме кабинета. Да, он был слишком частым гостем здесь. Уж очень частым, поэтому женщина уже считала Томаса родным человеком, который постоянно навещает её.

Получив разрешение войти, Эдисон спокойно прошел в кабинет, присаживаясь на стул, улыбаясь.

— Что на этот раз? — спросила женщина. Она была достаточно молодой, и с Эдисоном у неё тоже были хорошие, доверительные отношения. Впрочем, это было неудивительно-он всегда был готов помочь. — Ты выглядишь бледным. Что случилось? - уже серьёзно спросила она.

Брюнет слегка замялся, не зная, как сказать правду или как правдоподобнее соврать, но женщина видела парня насквозь, поэтому тут же попросила его раздеться, и то, что она увидела заставило её сердце сжаться от шокового состояния

— Тебя избили? — спросила она.

— Скажем так, что у нас возникли разногласия, — проговорил Эдисон.

Понимая, что Томас никогда не скажет, кто это сделал, ей ничего не оставалось, как выписать ему новую порцию обезболивающих. Слава богу, что переломов у него не было, могло быть гораздо хуже, поэтому Эдисон поблагодарил всевышнего, что он уберег его от переломов, потому что ребра - это далеко не шутки, ему бы пришлось недели две лежать под присмотром врачей, а то и больше, потому что его состояние всё-таки оставляло желать лучшего.

— Постельный режим и много сна, ты меня понял? — строго спросила женщина. — Таблетки по одной утром и вечером. И давай-ка я выпишу тебе больничный, потому что ходить в таком состоянии на занятия просто немыслимо.

— Я буду в порядке без больничного, обещаю. Буду выполнять все ваши требования, и я уверен, что быстро поправлюсь.

Томас успел выйти из кабинета прежде чем услышал возражения, но отлеживаться дома было не для него.

***

Перед вечеринкой, часа за три, к Томасу снова пришел Минхо и почти с порога начал уговаривать его пойти с ним, потому что одному ему там будет слишком одиноко, а Томас может превратиться в комнатное растение, если не вылезет из своей скорлупки примерного отличника.

— Вообще-то, мне запретили вставать с постели, потому что сейчас моему организму надо меньше стресса и всяких тусовок, чтобы он быстрее восстановился, и я снова был как свежий огурчик, а сейчас я похож на огурчик, который пожевали и выплюнули.

Минхо нахмурился, закидывая в рот очередной кусочек торта, который Томас ему любезно предложил, зная, что Райт никогда не откажется от еды, а уж от сладкого тем более. Минхо был счастлив благодаря этому, и это конечно забавляло Томаса. Они были слишком похожи друг на друга, потому что в глубине души Эдисону хотелось плюнуть на всё и оторваться по полной программе.