Ржавчина и кровоподтеки (СИ), стр. 72

Они продолжают встречаться в коридорах.

Томас спокойно проходит мимо него и улыбается Минхо, невзначай толкая Ньюта в плечо, отпихивая того с дороги. Не реагирует. Не смотрит. Это именно то, чего так хотел увидеть Ньют в этих глазах — ненависть. И он её увидел, когда выходил из класса и наткнулся прямо на Томаса. Мимолетного взгляда хватило, чтобы понять, что прежнего Томаса теперь не существует. Есть повзрослевший Томас, который тоже сделал выбор. И он не выбрал Ньюта. Точно так же, как тот не выбрал его. Всё было правильно. Они не созданы друг для друга.

— Ты в порядке? — Ньют слышит разговор Томаса и Минхо.

— Нормально, — отвечает тот.

— Переживаешь? — была понятна суть их разговора. Ньют слушал, стоя за дверьми кафетерия. И Томас будто чувствовал присутствие своего самого злейшего врага.

— Знаешь, я ведь действительно думал, что он хороший. Я действительно хотел, чтобы его жизнь была лучше. И самое страшное то, что я верил Моррисону. Всегда. Постоянно. Даже когда он делал мне больно, я прощал его, потому что он был важным для меня человеком. Я не знаю, как это произошло, но я полюбил его так сильно, что хотелось кричать, и я кричал это ему в лицо, но он меня не услышал. Он никогда никого не слышит и не слушает. Как же я сейчас жалею, что увидел в конченном придурке хорошего парня. Его там нет. И никто, никогда не полюбит его, а знаешь, почему, Минхо? Такой бесчувственный ублюдок, как он, заслуживает сдохнуть в одиночестве. И я буду искренне рад этому, потому что нельзя описать словами, как сильно я его ненавижу.

Он услышал всё, что хотел. Вот он — сломанный Томас Эдисон, который ненавидит Ньюта Моррисона теперь совершенно по-настоящему и осознанно желает ему сдохнуть в одиночестве.

Смотри и наслаждайся.

Унижай и властвуй.

Ньют всегда так жил, по таким правилам. И теперь, это больно. Где-то под ребрами, облегчения нет. Ничего нет. Моррисон по-прежнему гнилой и пустой внутри, а Томас больше не хочет быть девчонкой для битья. Это ведь то самое чувство, да? То самое чувство ненависти к самому себе, потому что Эдисон прав в каждом своем слове. Ньют заслуживал сдохнуть в одиночестве, но только Томас ничего не знал.

Сейчас он бил словами и попадал в несуществующее сердце, и эта цель была повержена. Ньют Моррисон на самом деле умеет чувствовать. Только об этом никто не знает, не подозревает даже, а Томас — это единственный человек, которому Ньют позволил так много.

Он заходит в кафетерий и ухмыляется, смотря прямо на Томаса. Это не настоящая ухмылка. Ньюту больно от этих слов, но он никогда не покажет этого, он никогда не даст надежду. Её просто нет. Есть только реальность, которая убивает обоих. Смотрит прямо на него, но ничего не говорит. Абсолютно ничего. Ньют молчит. Он просто смотрит на Томаса и того в буквальном смысле приклеивает к стулу. Снова. Он не может сопротивляться этим пронзительным глазам, но он больше никогда не будет слабым. Нет. Никогда. Хватит.

Ньют дышит.

Томас дышит.

Ньют справится, а Томас? Уже не важно.

Но это не помогает. Внутри что-то разбивается. Кажется, что это сердце Томаса в очередной раз не выдержало нагрузки.

Эти двое пожирают друг-друга изнутри.

Взгляд взаимной всепоглощающей ненависти. Эти двое смотрят друг на друга, и Минхо готов поклясться, что никогда не видел Томаса таким озлобленным. Казалось, что он сейчас поднимется на ноги и втащит Ньюту по полной программе, но ничего не происходит, потому что Томас никогда не опустится до банального мордобоя. Он поднимается на ноги и выходит из кафетерия, отпихнув Ньюта в сторону.

Ньют знает, что Томасу больно, но он пытается казаться сильным.

Потому что когда-то сам прошел через это.

Минхо только неодобрительно качает головой. Эти двое не смогут сосуществовать на одной территории, и он уже с этим смирился. Минхо абсолютно не знает, как вытащить Томаса из этого состояния. Томаса будто не существует. Во взгляде больше не было былой жизненной искры.

И причина этому — Ньют, но ему плевать.

Томас больше не хочет знать ничего, что касается Ньюта Моррисона. Но как жаль, что нельзя разлюбить в одну секунду. Он говорит про ненависть, но её нет. Абсолютно. Есть только ноющая, непрекращающаяся боль в груди обоих. Кажется, что это навсегда.

Ньют добился того, чего хотел.

Томас любит и ненавидит Ньюта. Ненавидит теперь сильнее, чем любит.

— Ты в курсе, что это не решение проблемы? — Минхо нахмурился, смотря на то, как его лучший друг собирает вещи. — Нет, ты серьёзно? — Райт остановил Томаса. — Думаешь, свалишь и всё закончится? Томас, подумай о том, что ты делаешь. Ты же никогда не сбегал от своих проблем, помнишь?

Томас серьёзно посмотрел на Минхо, продолжая паковать чемоданы. Всё было решено. Послезавтра он уедет в Бостон ко всем чертям, там не будет Ньюта, не будет проблем, и не будет счастья. Но теперь на это совершенно плевать, потому что Томаса достала такая жизнь. Это даже не жизнь. Это гонка за несуществующими чувствами, которые давят и убивают. Томас знает, что не сможет жить рядом с Моррисоном. Это слишком невыносимо. Любовь в одиночку. У такой любви нет будущего. Томас Эдисон устал.

— Моррисон всегда хотел, чтобы я исчез из его жизни, правда? Я исчезаю, Минхо. Хватит с меня любви. На всю жизнь хватило, знаешь. И я уверен, что Ньюту так будет лучше. Я же его раздражаю, а тут меня не будет, нас будут разделять тысячи километров, и ему будет легче, и мне. Я не могу видеть его, понимаешь? Меня изнутри выворачивает. И это единственное правильное решение! — ответил Томас. — Я многое понял, дружище, правда. Я не смогу разлюбить Ньюта так быстро, но я могу попытаться, потому что эти чувства не несут чего-то хорошего. Они меня сожрут, если я позволю им взять верх. Я бегал за Ньютом, как собачонка, как послушный щеночек, признавался в любви. Я пытался, понимаешь? Я пытался. И мне надоело. Не хочет — не надо, но бегать и унижаться я больше не собираюсь, Минхо. Ты сам говорил, что Моррисон — конченный эгоист и не мой человек. Ты оказался прав. Во всём. И я действительно понял, что Ньют должен сам понять всю степень ответственности за свои поступки.

— Ты же любишь его, Томас! — вдруг сказал Минхо.

— Да ему срать на мою любовь, Минхо! — закричал Томас. — Ему наплевать! И мне теперь тоже.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох

Просто держись.

Не сдавайся, Томас.

Не смей сдаваться и показывать свою слабость.

— Тереза сказала мне правду, Томас! — ответил Минхо. — И знаешь, моё мнение на его счет кардинально изменилось.

Томас снова посмотрел на Минхо. Его лучший друг выглядел слегка встревоженным, и именно сейчас это так сильно бросилось в глаза, заставляя Эдисона остановиться и перестать собирать вещи. Что-то внутри надломилось. Он почувствовал что-то страшное. Он никогда не ошибался.

— Что она тебе сказала? — спросил он. — Что?!

— У Ньюта есть родная сестра, которая в заложниках у наркомана. Его зовут Алби. И по словам Терезы, он конченный псих, который заставляет Ньюта работать на себя, он достает ему наркотики и прочую запрещенную херню, потому что боится за жизнь сестры. И именно поэтому он постоянно отталкивал тебя.

«Ты же не хочешь стать таким же, как я, верно?»

Нет.

Воспоминание ударило в голову, и Томас сел на кровать, пораженно смотря на Минхо, который сейчас действительно не врал. Он вообще не умеет врать. Но Эдисон не мог поверить в услышанное. Это же невозможно? Или возможно? Кажется, что пазл собрался в единую картинку, заставляя Томаса перестать дышать. Может, он спит?

— Ты шутишь, да? — прошептал Томас.

— Я сказал тебе то, что сказала мне Тереза, — ответил Райт. — А еще, она сказала, что Ньют тебя любит. И я думаю, что она права. Вы двое должны быть вместе, и ты единственный, кто может помочь Ньюту выбраться из этого дерьма. Томас, поверь мне. Ты должен попытаться поговорить с ним еще раз.