Ржавчина и кровоподтеки (СИ), стр. 51

Он хочет убить его своими собственными руками, но даже тогда кажется, что этому парню не станет легче. Ньют — отрицательный персонаж. У таких, как правило, нет счастливого конца. Он знает, что не сможет доверять кому-то. Это больно. Невыносимо. Неправильно.

Он слабее, чем хочет казаться.

И только один человек в этих стеклянных глазах увидел огонек света, который теперь, кажется, разгорается в настоящий огонь. Томас. Он знает, что сгорит в чужом пламени заживо, но несмотря на весь страх и боль он любит Ньюта. Наверное, так сильно, как никто и никогда не сможет его полюбить, потому что он другой, потому что он лучше, потому что он не предаёт людей. Блондин чувствует его искренность, но этот парень настолько закрыт в себе и ненавидит этот мир, что на искренность Эдисона ему тоже плевать.

Хотя… Может быть, он просто притворяется, будто ему действительно всё равно?

Моррисон знает, что все его поступки слишком омерзительны для других. К примеру, для Томаса, который даже через бетонную стену смог разглядеть осколки его души, в которой нет ни единого живого места, ведь в Ньюте сломано абсолютно всё. А агрессия — это единственный способ полностью не сойти с ума.

Моррисон знает, что Эдисон на самом деле не такой, как Алби. На самом деле, гораздо лучше: Томас — хороший мальчик. И Ньют так сильно боится разбить ему сердце. Хотя, он уже разбил его. И не удивительно, что он его оттолкнул. Ньют всегда наблюдал за Томасом, он впитывал его и видел маленького ангела, который не способен творить зло.

Противоположности. Говорят, что они притягиваются. Томас притягивал его. Этот факт был неоспоримым и слишком очевидным, но Ньют настолько погряз в своём дерьме, в Алби, в ненависти ко всем, что слишком поздно понял, что Томас — это тот человек, который сможет его вытащить из этого состояния.

Ньют бы никогда не назвал это любовью. Нет. Он не мог любить. Нечем любить, но только с Эдисоном он чувствовал себя свободным, нужным и даже важным. Уже не отрицает, потому что бессмысленно. Всё ухудшилось, когда в голове прозвенел голос Эдисона, будто заставляющий его вынырнуть из бездны. Возможно, именно поэтому у него хватило сил, чтобы пережить эту ночь с Хилдом.

Томас.

Якорь.

Ньюту было слишком тяжело свыкнуться с этой мыслью. Он злился. Успокаивался. Злился. И снова успокаивался. Кажется, что его мир сузился до размеров шоколадных глаз в сознании. Ньют слишком гнилой, а Томас слишком чистый. В планы Моррисона не входило влюбляться в Эдисона, потому что на эти грабли он уже однажды наступил. Проклятье. Чертова утопия.

Ньют думал, что навсегда останется фригидным во всех проявлениях своих отношений с другими людьми после всего пережитого, но Моррисона будто тянуло к Томасу. И он пытался подавить это влечение всеми возможными способами: ненавистью, унижением, но это, в принципе, не срабатывало практически никогда, даже в тот момент, когда блондину сорвало крышу, и он взял Томаса силой. Хотя ему казалось, что Эдисон был не против.

Томас слишком добрый. Неправильный. Так казалось Моррисону, потому что он никогда не отталкивал Ньюта, всегда старался его понять, помочь, но Моррисон знал, что должен сам выпутываться из этого.

Он так боялся потащить за собой Эдисона. Он пытался всячески сделать так, чтобы Томас держался от него подальше. Не вышло. Эдисон всё равно влез в его душу, залез в его сердце и теперь пойдет ко дну вместе с Ньютом.

Ньют сломлен. Но он может с этим жить, он может противостоять этому состоянию, потому что он всё-таки пытается контролировать себя, но что насчет Томаса? Если тот сломается, то, скорее всего, погибнет, потому что эти эмоции не оставят его в живых. Ньют живет с пустотой уже очень долго, он привык к ней, подружился, научился сосуществовать с ней в одном теле.

Он прекрасно знает это состояние. То состояние, в котором сейчас находится Эдисон. И это слишком паршиво. Ньют рассчитывал на то, что боль Томаса сможет заглушить его собственную, которая спрятана где-то там, в глубинах разбитой души, но кажется, что она стала лишь сильнее.

«У тебя есть сутки, чтобы привести ко мне Томаса» — до сих пор звучало в голове, раздирая мысли в хлам.

— Томас? — Ньют среагировал на это имя быстрее, чем успел подумать. Неосознанно его взгляд приклеится к сидящему сзади брюнету, который устремил свой взгляд в окно.

— Да? — нахмурился кареглазый, переводя взгляд на учителя биологии.

— Я жду ответа на свой вопрос, — многозначительно покачал головой биолог. Томас закусил нижнюю губу. Он всегда так делал, когда нервничал. Ньют подмечал в нём такие мелкие детали.

— Повторите, пожалуйста, — попросил Эдисон. — Я прослушал, простите.

Ньют внимательно наблюдал за Томасом. И он знал, что Эдисон чувствует это. Было видно, что он изо всех сил старается не смотреть на блондина, делая вид, что его не существует, хотя это довольно сложно, когда на тебя так пронзительно смотрят два океана глаз, в котором ты тонешь.

Томас дышит слишком напряженно. Такое ощущение, что его лёгкие протыкают иглами, и воздух постоянно заканчивается. И брюнет начинается задыхаться. Последнее время он слишком мрачный. Стоит отметить, что Моррисон никогда не видел Эдисона таким подавленным, хотя тот всячески пытался сделать вид, что у него всё хорошо. Однако, это было не так.

— Что представляет собой процесс деления клеток? — спросил мужчина.

В голове Томаса было настолько пусто, что он не смог собрать слова в предложения, чтобы ответить на этот вопрос. Хотя он знал ответ на этот вопрос. Тяжелое молчание лишь доказывало тот факт, что Томас был не в себе, но то, что произошло дальше, заставило парня примагнититься взглядом к Ньюту.

— Деление клеток — это естественный процесс, который обеспечивает нормальный рост, развитие и размножение организма. За счет этого увеличивается количество клеток, осуществляется рост тканей, половое размножение и передача наследственного материала. Основные типы деления клеток — это мейоз и митоз. Каждый из этих процессов имеет некоторые особенности, — кажется, что воздух в лёгких Эдисона окончательно закончился, когда он услышал спокойный голос Моррисона, который ударил по всем органам сразу. Все удивленно посмотрели на Ньюта, даже мистер Льюс шокировано смотрел на Моррисона, будто впервые его видит. Хотя, так и есть, потому что Ньют почти никогда не появлялся на его занятиях. — Я в книжке прочитал, — пожал плечами блондин. И теперь Томас был просто не в состоянии оторвать взгляд от его макушки, чувствуя, как начинают дрожать его колени.

Какого черта происходит с этим парнем? С каких пор он читает книги? И вообще начинает интересоваться учебой? Тут явно что-то не так. И Томас хотел узнать причину таких резких изменений в Моррисоне. Это было так странно и слишком непривычно.

— Верно, Ньют, — одобрительно сказал мистер Льиюс, — ты выучил эту тему наизусть?

— Почти, — кивнул блондин, — но есть некоторые сложности. Я тут вдруг понял, что мне всё-таки стоит подтянуть оценки, чтобы не остаться на второй год, поэтому решил почитать.

Томас не мог поверить в услышанное, да и в принципе все присутствующие были в крайней степени удивления. Ньют был настолько нормальным, адекватным, что Эдисону даже дышать было страшно. Вдруг, всё-таки, именно такой Ньют снова исчезнет? Эдисон не сдержал маленькой улыбки, которая тронула его губы. Он все же не мог злиться на Моррисона. Любящее сердце просто не позволяло.

— Может, тогда останешься с Томасом на дополнительные занятия после уроков? — мистер Льиюс кивнул в сторону Эдисона. — Он поможет тебе подтянуть знания. Познания в биологии у мистера Эдисона очень впечатляющие. Исправишь двойку на четверку, как тебе?

Мистер Льиюс был очень понимающим, поэтому почти с каждым из учеников мог найти контакт.

— Что скажет на это Томас? — Ньют посмотрел на него. Мурашки по всему телу.

Каждый раз, когда блондин называл его по имени, внутри у парня что-то взрывалось — это были, кажется, маленькие радостные фейерверки. После разговора с матерью Томасу хоть немного, но стало легче, поэтому он решил попробовать еще раз пойти на контакт с Моррисоном. Самая последняя попытка. Если ничего снова не получится, то он совершенно точно уедет в Бостон, потому что причин оставаться здесь уже не будет.