Товарищи по несчастью (СИ), стр. 18

Скоур темвременем выписал последнюю цифру, вновь вернулся к строчке, в которой было записано полное имя механика, в задумчивости почесал карандашом за ухом, пробормотал под нос что-то про стражей, быстро изобразил четыре сложных руны, протянул лист Илафу:

— Какой из иероглифов не вызывает отторжения?

Механик, бегло глянув на лист, указал на один из иероглифов:

— Этот.

— Я так и думал. Илаф, ты Страж Равновесия. Есть такое истинное направление второй ипостаси, редкое, но довольно серьезное. Вообще, с этим направлением ситуация неоднозначна – одни к нему приходят, другие – нет, так что никто тебя не просит ввязываться в игры высших сил.

— Почему именно высших? – механик новостью был не особо удивлен.

— Очень серьезное направление. Высокого полета, так сказать. Работают личности с таким направлением на уровне никак не меньше сильных жрецов и молодых богов,— на полном серьезе объяснил маг,— Смотри. Вот схема рисунка на амулете, в центр вписываешь вот этот иероглиф, символы расставляешь вот в такой последовательности,— еще несколько штрихов, и схема приобрела симметричный вид.

Механик принял лист, вытащил из собственного вещмешка карандаш, маленький нож вроде скальпеля, и начал разметку заготовки. Скоур же повернулся ко мне:

— Ну, Юрий, давай теперь ты. Полушарие и время рождения?

— Северное, примерно пятьдесят градусов, время рождения – поздний вечер.

— Полное имя?

— Юрий Олегович Шатунов.

— Ну смотри, Юрий. Индивидуальное число – штука простая. Просто сумма номеров звуков кода Реллани в имени, суммируется до получения однозначного числа, и перемножается на коэффициент, для каждого диапазона координат свой. Для координаты пятьдесят градусов – коэффициент ноль шестьдесят четыре. Перемножаем, и получаем индивидуальное число. Дальше определяем твое истинное направление. Тут используется один древний язык, если верить некоторым ученым – от него все языки и пошли. На удивление точно характеризует большую часть истинных имен, хотя бывают и исключения. Твое имя, например, в этом языке тебя самого характеризует как стоящего за пределами света… или несущего свет вокруг себя. Толкование несколько двоякое, но есть способ точнее определить направление. По наличию эмоций к символам, описывающим направление. Ты это буквально только что наблюдал на примере Илафа, не в обиду будь сказано. Ну, для твоей комбинации имени и индивидуального числа можно подобрать сразу шесть символов, очень уж разброс большой. Итак, посмотрим,— маг сверился с блокнотом и изобразил шесть иероглифов. И один из них явно выглядел привлекательнее. Два – вообще вызывали некое отторжение, остальные три – легкое недоумение. Именно на иероглиф, ощущавшийся привлекательнее всех, я и указал.

— Вот этот. По всему выходит, он. – Скоур выглядел откровенно озадаченным.

— Странно. Картина получается очень нестандартной. Что могу сказать… великих свершений не обещаю, но след в истории оставишь. И не в одной. Точнее пока не скажу – мало материала для анализа, дать точный ответ практически нереально. Ну хоть определили символ истинного направления, и то хорошо.

— Так что означает символ? – маг задумчиво сунул за ухо карандаш, оценивающе взглянул на меня и произнес:

— Свет за пределами.

Данное магом определение в известной мне практике описывало по большей части энергетическую составляющую медитаций, в меньшей степени – контакты с посланцами богов. И я глубоко сомневался, что мне доведется контактировать с посланцами высших сил. А потому решил особо голову не греть, и заняться изготовлением амулета.

Ножа с достаточно острым кончиком у меня с собой не было, зато во внутреннем кармане обнаружилась початая пачка лезвий для ножа по гипсокартону, которые я использовал для мелкой и точной работы. Одолжив у Илафа ветошь, я намотал полоску на лезвие, формируя рукоять, вычертил карандашом эскиз, и предъявил магу. Тот в одном месте поправил, и «благословил» на дальнейшие работы.

Дерево резалось хорошо – кончик лезвия в нем не вяз, шел мягко, и не выкалывал элементы рисунка. У механика рука была поставлена – он быстро и без особого труда вырезал символы, непринужденно ухватившись за нож. Интересно – в моем Мире сейчас большая часть молодежи ходит в основном по разным соцсетям и руками только готовит и по кнопкам щелкает. Конечно, еще остались те, кто руками умеет сотворить нечто сложнее бумажного самолетика, но их – едва каждый десятый. В Мире механика ситуация с мастерами мне, конечно, неизвестна, но, принимая общие законы развития культуры компьютеров, там умеющих работать руками еще меньше. И сам Илаф явно из них.

И маги, как правило, работают большей частью с литературой и химией, а у Скоура мозоли на руках явно не от пробирок и фолиантов, и несколько тонких шрамов на ладонях. Манера оценки обстановки – как у разведчика, но объясняет просто и понятно, за исключением ссылок на некоторые техники. В общем, человек (хотя, вспомнив об обряде, пройденном вроде еще в юности – человек ли?) весьма необычный.

Первым отдал Скоуру заготовку Илаф, чуть позже – я. Маг принял обе дощечки, внимательно осмотрел их и произнес:

— Неплохо. Плетение ляжет нормально. Помнится, встречал я такой амулет, на коленках буквально в хижине сделанный, и отличнейше работал. Дальше его покрываем лаком специфического состава. Юрий, не надо морщиться, ингредиенты класса «когти летучих мышей и волосы покойника» большей частью применяются в некромантии, и я тут имею исключительно теоретические знания. Тут совершенно другая область практики, и компоненты вполне безобидные, в основном эфирные смолы.

Из вещмешка маг достал берестяной тубус сантиметров десяти диаметром, и ненамного больше высотой. Из тубуса была извлечена стеклянная колба, наполненная мутной жидкостью и заткнутая деревянной пробкой, и четыре мешочка из ткани, напоминающей шелк. Следом из вещмешка Скоура появился жестяной футляр, в котором обнаружились небольшие весы и набор грузов. Открыв блокнот где-то на середине, Скоур вчитался в текст, перевернул пару страниц, и произнес:

— Так, вот и рецепт. Тут не надо ничего считать, состав лака универсален. Но некоторой энергетической обработки он все же требует, в основном для того, чтобы лежал долго. Ну, сейчас начнем.

Маг сноровисто отвесил порции порошков, открыл колбу и ссыпал туда все порошки по очереди. Дальше снова заткнул пробку, потряс колбу – и жидкость из белесо-мутной стала прозрачной, как чистый спирт, и примерно такой же по вязкости.

— Не обольщайтесь, на воздухе быстро густеет. У кого-нибудь есть кисточка?

Кисть нашлась у Илафа – похоже, механик за время странствий успел собрать своего рода «походный набор инструментов». Правильно, в Сибири наиболее мастеровитый народ тоже по вещмешкам имел минимум пару напильников и паяльник типа молоток. У особо продвинутых встречались даже микрометры…

Скоур просунул в отверстие в пластинках по щепке, открыл колбу, макнул в нее кисточку и быстрыми, сноровистыми движениями начал покрывать обе пластинки. Закончив, заткнул колбу (в ней оставалась от силы половина лака) и воткнул щепки между досками стола.

— Немного обождем, пусть подсохнет. Пока тебе, Юрий, такой вопрос – ружья в обращении от винтовок не сильно отличаются?

— Ну, тут смотря какие там винтовки.

— Уговорил, попробую описать. Вообще – практически как твой… револьвер, да? Ага, правильно. Только ствол длиннее, приклад есть и сзади на барабан капсюли надеваются. Барабан вынимается вбок, после отведения вперед педали в передней части.

— То есть,— я достал Наган,— Ствол длиннее, приклад, капсюли… курок надо взводить, барабан проворачивается вручную?

— Нет, тут снизу такая скоба, и перед выстрелом ее сначала вниз толкают, потом наверх,— маг изобразил знакомое мне по вестернам движение. Интересные дела – прибор револьверный, капсюльный, да еще и со скобой Генри. Определенно, если встретится возможность – обязательно прихвачу такой агрегат в родной Мир.