Жажда магии (СИ), стр. 120

Страшный недуг вселял страх. Страх, что был связан с беспомощностью пред ним, невозможностью исцеления. Нелтарион догадывался, что ощущает последствия тех чар, что догнали его при бегстве и назначение которых он тогда не понял, но даже если виновными являлись они, как с этим справиться? Дракон вновь и вновь задавался этим вопросом, но не мог найти на него ответ.

Добраться до убежища Нелтариону едва удалось, перепонки на крыльях, даже скрепленные магией, едва могли держать его в воздухе, норовя расползтись на лоскуты, и только благодаря Душе дракона он смог преодолеть весь путь до пещеры. Преодолеть почти в беспамятстве от боли, с разумом, заполненным странными образами и разрозненными мыслями, которые Нелтарион не мог осознать. Все, что было в его силах — двигаться к цели, помогая себе крыльями.

В свою комнату Аспект не пошел, вместо этого, направившись к цехам гоблинов. Одна из мелькавших в голове идей со странной настойчивостью проявлялась в разуме, и требовала осуществления, пусть и могла показаться безумной. Путь дракона отмечала полоса крови, куски отвалившейся плоти, сбитые неосторожным движением камни. Всего этого Нелтарион не замечал, он был не в том состоянии, чтобы осознавать, что под воздействием проклятия уже начал разлагаться живьем. Архимонда не зря считали искусным и могущественным магом — таковым он и был, а еще обладал невероятной злопамятностью, получая истинное наслаждение от удачно исполненной мести и мучений своих недругов.

Аспекту земли удалось добраться до цеха, куда он почти вполз, больше помогая магией, чем собственными конечностями. Магия же удерживала вместе тело исполина, замедляла процесс подстегнутый вражескими чарами. В голове Нелтариона неотступно билась мысль о необходимости помочь магии крепкой сталью, скрепить тело и не только исцелиться, но и стать сильнее! Отомстить им всем за эту боль, спалить Азерот в огне, принести страдание и смерть в каждое сердце, бьющееся в этом мире! Более его не пугала мысль об уничтожении других драконов, любая смерть живого существа могла бы принести успокоение.

Появление хозяина привело к тому, что все обитавшие в убежище гоблины, побросали работу и уставились на хрипящее, изрыгающее проклятия тело. Близко подходить боялись — пусть дракон и был тяжело ранен, все помнили каким он был в гневе и не желали испытывать ярость Аспекта на себе. Лишь старший над гоблинами выступил немного вперед и ждал распоряжений. Но Нелтарион не отдавал их до тех пор, пока не переполз в центр цеха, туда, где располагалось углубление с множеством устройств, позволявших работать с большими объектами — гигантских сверл, подъемных механизмов, расположенных рядом раскаленных печей…

Повернув голову к гоблинам, Аспект выплюнул команды, короткими, рубленными фразами, каждый раз замирая от приступов боли:

— Рубжикс… создай доспех. Прикрепи его к… телу, вгони в… кожу. Я приказываю… Немедленно… Начинай!

— Но господин, вгонять в кожу, что Вы имеете в виду? — залепетал гоблин, которого приказ испугал едва ли не больше вида израненного и пышущего яростью Аспекта.

— Вгони металл в кожу… ничтожество… закрепи между собой… Начинай немедленно или… я найду нового… начальника цеха, — последние слова Нелтарион проговорил уже тише, опустив голову на плиты пола. Силы едва хватало для того, чтобы поддерживать форму и даже говорить он более не мог.

— Скорее, отродья бездны! За работу! — закричал Рубжикс несколько более высоким голосом, чем обычно и гоблины бросились выполнять приказ…

Шип за шипом метал вгонялся в плоть дракона, крепился к его костям, скреплялся между собой. И каждое действие сопровождалось неистовым ревом Аспекта, что все это время находился в сознании, вынужденный магией поддерживать свое тело и смягчать последствия работы гоблинов.

Он испытывал невероятную, немыслимую боль, но лишь в таком действии видел ключ к спасению. Проклятый Архимонд… Его порчу не удавалось изгнать, пусть и получилось наконец обнаружить, и, лишь преобразовав тело, можно было надеяться справиться с проклятием.

Дракон не знал, сколько прошло времени, прежде чем гоблины выполнили свою работу и все тело исполина оказалось будто в клетку заковано в железный доспех. Но почувствовав выполнение своего приказа, Аспект приступил к новому действию. Безумному, но только оно могло принести спасение, по крайней мере, именно такие мысли витали в его голове.

Однако для сотворения следующего заклинания требовалось использовать все имеющиеся силы и подготовиться, хорошо подготовиться…

— Рубжикс… отбери десяток самых бесполезных гоблинов… свяжи их, — голос Аспекта немного окреп, а сам он, пусть и с заметным усилием, но смог подняться на лапы.

Пусть раны, нанесенные работой гоблинов, были невероятно болезненны, и на их исцеление уходила часть доступных сил, искусственный каркас, поддерживавший тело, заметно ослабил проклятие. Уже не требовалось следить за тем, чтобы тело не распалось. Вот только это было временной мерой и необходимо было приступать к главному действию.

— Повелитель, но… — залепетал испуганный гоблин, что в этот день боялся своего хозяина в стократ больше, чем когда-либо прежде, ведь видел в его глазах настоящее безумие.

— Ты смеешь мне перечить? — из пасти Аспекта вырвалась струя пламени и опалила мастера, не достаточно чтобы убить, но показывая, что более предупреждений не будет.

Уже после того, как гоблин прекратил кататься по полу зала, сбивая огонь, он пролепетал о своем согласии, и следом остальные работники начали ловить своих собратьев и связывать их одного за другим. Ни у кого не было смелости, чтобы отказаться или даже просто попробовать сбежать. Да и знали они, что сбежать из убежища существа, что повелевает землей невозможно, не с их силами.

Между тем Аспект начал вычерчивать линии, что сами собой приходили на ум. Безумное нагромождение, что никогда прежде он не видел, но его более не волновал источник поступления знаний. Дракон не отслеживал странные идеи и не пытался с ними спорить, это потеряло для него смысл. В настоящий момент он быстро когтем наносил знаки, что тысячи лет не знал Азерот и делал это четко, без единой ошибки. И уже вскоре завершил свою работу.

В центре зала, там, где прежде лежал он сам, была вычерчена десятилучевая фигура, тускло мерцающая энергией. Все пространство внутри контура заполнялось кажущимися хаотичными знаками, в которых можно было разобрать лишь одно — устремление к центру. По сигналу дракона схваченных гоблинов положили на вершины лучей, сам Аспект встал на соединении линий, держа в лапе Душу Дракона. Из его ран вновь текла кровь, наполнявшая ложбинки рисунка, а сам он скапливал энергию для завершающего акта ритуала.

Несколько минут, он стоял без движения, в обществе лишь десяти жертв — остальные гоблины поспешили сбежать, едва увидев прогоняющий жест хозяина, а затем, сила потоком разошлась в стороны.

Гоблины закричали неистово, надрывно, от боли выворачивая суставы, но продолжалось это не долго. Их тела высохли, обратившись в обтянутые кожей скелеты, а полученная жизненная энергия устремилась к центру, туда, где находился Нелтарион. И в тот же миг был запущен следующий этап ритуала, действие по преобразованию плоти, немыслимый для любого разумного существа, каковым Аспект более не являлся. Трансформация тела, чудовищная, жуткая, охватила Нелтариона и новый крик, оглушительный, отчаянный, сотряс зал и разошелся далеко за его пределы. Впрочем, и он быстро затих, ведь даже драконье горло не могло пережить подобных воплей. Аспект рухнул на плиты, уйдя в благословенное забвение, а между тем его тело начало изменяться. Бывший доспех, вживленный в тело, расплавился, а затем начал впитываться внутрь, выжигая, меняя, перестраивая плоть.

Под таким давлением проклятье отступило внутрь тела, пусть и не исчезло до конца, впрочем, узнать об этом дракон смог лишь позже. Сейчас он лежал без сознания, царапая камень пола когтями, даже в забытье ощущая боль. Кем был этот дракон? Прежде его звали Нелтарионом, но сейчас это имя больше ему не подходило. Он изменился и даже сам не смог бы сказать когда. В момент, когда принял решение завладеть «Душой»? Когда вступил в бой со всем миром? Когда, смертельно раненый, решился на ритуал? Или только сейчас?