Сон (СИ), стр. 25

Сегодня мы были к этому готовы. Он предложил, я согласился. Как сказал Брайан — секс и деньги решают все. Но я понимаю, что это не его мысли, а позиция.

Он очень медленно двигается во мне, лаская мое тело руками.

Не могу поверить, что мы на самом деле делаем это, вот так в кровати, неторопливо, осознанно, плавно.

Полностью отдаюсь ощущениям, закрыв глаза.

Я знаю, что со мной он совсем другой. И нет, я не просто хочу в это верить, я знаю это!

Он не такой, каким хочет казаться, и с каждым новым толчком, очередным прикосновением и жаждущим взглядом он показывает мне это.

Он кончает с моим именем на губах, вселяя в меня уверенность, что я тут не просто ради секса.

Я жадно глотаю воздух в попытке отдышаться. Брайан все еще во мне, и так приятно чувствовать его.

Он плавно выходит через несколько секунд, поворачивается, укладываясь на спину, и бессмысленно смотрит в потолок.

Так быть не должно. Не может быть так по-настоящему прекрасно во время секса, и удушающе — после.

Кладу руку ему на живот и спокойно спрашиваю:

— Сварить тебе кофе?

Мне кажется, он совсем не ожидал, что я начну говорить, причем таким обыденным тоном, и тем более с ним, именно поэтому меня веселит его реакция: сомневающийся и подозрительный взгляд.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я не смогу справиться с кофеваркой?

Он неопределенно кивает головой, что я расцениваю как: «Иди, сделай», — и снова смотрит прямо перед собой.

Это вызывает у меня улыбку на лице и надежду в сердце.

***

Брайан

Я не понимаю, почему это происходит, но после той ночи, точнее, того дня, который я провел с Джастином, мы с ним стали видеться каждый день. Мы и раньше это делали, играли в бильярд, сидели в «Вуди», но сейчас всё иначе. Сейчас мы встречаемся наедине.

И это такие встречи, о которых никому не положено знать. Я никогда в жизни ни от кого не скрывался, но сейчас это необходимо. И я предпочитаю думать, что это такая небольшая азартная игра. Иначе как мне объяснить то, что мне это нравится, и это затягивает, и я продолжаю это делать день за днем.

Джастин просто вступил в мою жизнь, и выгонять его не было никакого желания.

Мы не могли встречаться у него дома, лофт тоже отпадал, мы даже не могли вместе куда-то ходить. Так что обычно я снимал номер в отеле, забирая его из института.

Я поступал неправильно. Я это знал, и Джастин это знал.

Но я увлекся им. Я не мог им насытиться. Мне все время было мало. Поэтому, приходя вечером в лофт после потрясающего секса с Джастином, я шел в душ, выпивал бокал виски, а потом всю ночь извинялся перед Джоном, представляя на его месте совершенно другого.

Джастин говорит, что чувство вины не позволяет мне отпустить Джона. Но если бы это было только мое чувство вины… Порой я замечаю и у него этот горький, задумчивый взгляд, словно он проклинает себя в своих мыслях. Но как бы хреново мы себя ни чувствовали, вместе нам было хорошо.

Порочная невинность этого мальчишки конкретно сводила меня с ума. Было в нем что-то такое, от чего я с легкостью мог повернуться спиной ко всему миру, чтобы его глаза смотрели только на меня.

— Я все знаю, Брайан, — говорит мне Джастин.

Мы лежим на большой кровати полностью обнаженные и потные, курим по очереди самую лучшую дурь от Аниты и разговариваем ни о чем.

На его реплику я только приподнимаю бровь и снова затягиваюсь.

— Знаю, что ты меня любишь.

Я медленно выпускаю дым и, не глядя на него, спрашиваю в пустоту:

— Ты рассчитываешь, что я сейчас соглашусь с этим?

— Тебе и не нужно, я просто избавляю тебя от необходимости это говорить.

Он серьезно?

— Джастин, не путай любовь с тем, чем мы тут занимаемся, — намного резче обычного отвечаю я.

— Хочешь сказать, просто трахаемся?

— Именно.

— Именно со мной? — улыбается он.

Я приподнимаюсь на локтях, чтобы посмотреть на него.

— Да. У тебя классная задница, почему бы мне тебя не трахать?

— Потому что тебя дома ждет идентичная, но приходишь ты ко мне. Всегда ко мне.

— Главное не то, к кому я прихожу, а к кому возвращаюсь, — ставлю точку в разговоре, чтобы он выкинул эту мысль из головы и не позволял себе даже и заговаривать со мной о подобном, и снова укладываюсь на подушки.

В комнате повисает тишина. Я молча курю, а потом, когда чувствую, что Джастин замер возле меня и даже не двигается, до меня доходит смысл того, что я только что сказал.

Джастин ничего не говорит, он не пытается уйти или закатить скандал, он не плачет, чтобы я его пожалел, он просто рассматривает ногти на своей правой руке, но я знаю, что именно в этот момент он пытается по кусочкам собрать себя, чтобы не показать мне свою слабость и зависимость. Я знаю это, потому что каждый день делаю то же самое.

Я тут же приподнимаюсь и укладываюсь сверху него, прижимая к себе двумя руками и умоляюще шепчу в ухо:

— Я мудак. Я законченный мудак.