Сон (СИ), стр. 21

— Стой, — он накрывает мои губы ладонью и заставляет посмотреть в глаза. И я всё понимаю без слов. Точно так же, как и он понял мои намерения несколько минут назад, когда только увидел меня на пороге.

Закрываю глаза и скатываюсь с него. Не собираюсь вставать. Не хочу уходить. Укладываюсь удобнее на боку, положив руку под голову, и жду.

Брайан поднимается, делает несколько шагов, а потом останавливается и оборачивается ко мне.

— Иди в душ, — его голос не выражает ничего. Просто сказал, что делать, и всё.

Сам он отходит к окну, достаёт сигарету, прикуривает. На меня больше не смотрит.

На минуту я залюбовался им. Сейчас он выглядел как никогда совершенным: идеальное тело слегка блестит от пота, волосы взлохмачены, тонкие пальцы изящно держат сигарету, взгляд устремлён вдаль… Захотелось нарисовать его.

Но я послушно поднимаюсь, подхожу к нему. Обхватываю сзади за талию и прижимаюсь к его телу, оставляю невесомый поцелуй. Почему я такой смелый? Мне больше нечего терять.

Он не реагирует. Чувствую его апатию. Становится больно в районе груди.

Ухожу в душ, жду, что он присоединится. Мечтаю об этом. Откинувшись на стенку кабинки просто позволяю струям воды терзать моё измученное, но удовлетворенное тело. Но он не приходит.

Когда сил ждать больше нет, выключаю воду. Вытираюсь мягким полотенцем, осторожно выхожу из ванной.

Брайан сидит на диване уже в халате, с бокалом виски. Он только что отложил телефон, но я успел услышать его тихое — «До встречи».

Меня будто по лицу ударили, когда я понял, кому он звонил, да с такой силой, что я неосознанно поднес руку к щеке.

— Брайан? — привлекаю к себе внимание.

Он медленно поднимает голову. Рассматривает меня, что-то прикидывая в уме.

— Мне уйти? — эти слова тяжело сходят с моих пересохших губ.

Что-то для себя решив, он отрицательно мотает головой.

— Нет, куда ты сейчас пойдешь, — быстрый взгляд в окно, который ломает меня изнутри. — Ложись спать. На сегодня.

«На сегодня».

Разве можно так бить словами?

Ложусь на кровать и забираюсь под одеяло. Вижу, как он направляется в душ. Слышу шум воды. Спать не хочу совсем. Меня начинает бить лёгкая дрожь, как перед прыжком в воду, стоя на трамплине высотой десять метров. Но прыгать теперь можно только в яму.

Если он рассказал ему… Хотя какие у них отношения? Сколько там доверия?

Его никто не сможет обидеть, только если я. Но я этого делать никогда не стану.

И что теперь?

Я ведь тоже никого не хотел обидеть. Я законченный эгоист. И если Брайан меня сейчас оттолкнёт, я точно сойду с ума.

Видимо, я заснул, потому что слегка вздрагиваю, когда кровать прогибается под его весом. Поворачиваюсь в его сторону и просто смотрю. Хочется прижаться ближе, но Брайан отворачивается от меня. Почему так тяжело?

Мне хочется схватить его и встряхнуть. Закричать прямо в ухо: «Ты только что меня трахнул! Не я!» Ударить его с такой силой, чтобы он ощутил хоть отголосок того, как разрывает мои внутренности при мысли, что завтра он даже не посмотрит в мою сторону. Уже не смотрит.

Просыпаюсь раньше него. Он совсем рядом, лежит на спине, но на своей стороне кровати. Одна его рука слегка касается моего бока, одеяло же откинуто на пол.

Тут же покрываюсь мурашками и стараюсь дышать как можно тише, когда мой взгляд скользит по полностью обнаженному телу. А я вчера даже не заметил.

Смотрю на него и чувствую, как у меня встаёт. Только этого сейчас не хватало.

До безумия хочется остаться в постели, но я всё же перебарываю себя и осторожно поднимаюсь.

Очень удивляюсь, когда выхожу из душа, а Брайан всё еще спит. Нужно дождаться, пока он проснётся. Не могу же я так просто уйти. Да и дверь, наверное, нужно будет закрыть…

Ловко расправляюсь с кофеваркой и устраиваюсь на стуле возле барной стойки. Задумчиво смотрю в окно, делая глоток горячего напитка. Поворачиваюсь в сторону спальни и вижу, что Брайан и не думает подниматься. Но как хорошо лежит. Аж руки чешутся. Откладываю кружку, цепляюсь взглядом за небольшой клочок бумаги, скорее всего, от блокнота, и карандаш, лежащий на полу. А потом смущенно краснею, когда вспоминаю, почему он на полу, и чем мы тут вчера занимались прямо на этом стуле.

Боже. Мне становится так стыдно. Я пришел и кинулся на него, даже не спрашивая разрешения, а потом еще и остался здесь, и до сих пор тут сижу.

Чтобы не думать о плохом, начинаю рисовать. Руки сами скользят по бумаге, перенося образ Брайана, лежащего сейчас на кровати, на белый листок передо мной. Он такой красивый… желанный… А вчера был таким нежным, что совсем не ассоциируется с его поведением.

Всё происходящее слегка сбивает меня с толку. Я сам всё это заварил и впервые не знаю, что делать. А ведь он меня предупреждал. Несколько раз предупреждал.

— Креативно, — раздается голос прямо у меня над ухом, и моё сердце начинает стучать с такой силой, что, если продолжит в таком же темпе, то через несколько минут сломает мне рёбра.

Я сижу молча и даже умудряюсь не вздрогнуть, когда он останавливается у меня за спиной. Но это всего лишь несколько секунд, затем он отходит и огибает стойку, подходя к холодильнику.

Я не отрываю взгляд от рисунка, чтобы не поднимать глаза на Брайана. Даже не могу понять, чем он сейчас занят… наливает себе что-то…

Ну, а потом он останавливается напротив меня, и продолжать пялиться в клочок бумаги было бы неуважением.

— Ты говорил, что ты художник.