Некуда бежать (СИ), стр. 45

Если да, то… то я прямо сейчас готов простить ему все. Да, я слабак, наверное, раз ведусь из-за одного брошенного мимоходом слова, но… я слишком долго ждал именно этих слов.

И тут до Брайана доходит, что именно он сказал. Я вижу в его глазах легкий испуг, но он как обычно быстро берет себя в руки, заменяя все свои чувства на ярость. Сукин сын! Ни секундой позже.

Однако Бен и не думает сдаваться. Он улыбается от его слов. Видимо, он действительно слишком хорошо его знает, раз осознанно пытается вывести на эмоции. И у него это отлично получается, так как Брайан впервые за то время, что находится на корабле, выходит из себя.

— Откуда мне было знать, что ты кого-то любишь? — с ноткой горечи спрашивает Бен. — Ты хоть раз об этом говорил? Единственное, что ты говорил, что хочешь перерезать Джеку глотку! И в таком случае извини, блядь, — не щадящим тоном продолжает он, уже видя, как Брайан застывает на месте, даже не дыша. — Ты сейчас и про Доминика то же самое сказал! Может, мне и в этом скрытый смысл поискать, а? — он чуть ли не срывается на крик.

А Брайан просто смотрит на него. Но не как обычно. Сейчас на его лице отражены настоящие эмоции, которые не каждый может увидеть.

Он смотрит так, будто из-под его ног выбили… землю.

— Что, кончились слова? — безжалостно продолжает Бен. — Или слабо осознать, что в смерти твоего Джека виноват один лишь ты?! Ты просто спихнул вину на меня. Потому что умер бы сам, если бы хоть раз вздумал обвинить самого себя.

Я на миг закрываю глаза. И ожидаю, что как только открою, то увижу Бена, лежащего на полу в луже крови.

Но вокруг… тишина.

Я открываю глаза. И не понимаю, что происходит.

Грудь Брайана высоко вздымается и тут же резко сокращается, будто он пытается подавить рыдания. Взгляд, который направлен на Бена… почти умоляющий.

— Не смотри так на меня! — зло проговаривает Бен. — Ты хоть чуть-чуть понимаешь, как я себя ненавидел, когда понял, сколько боли причинил тебе?! Ты понимаешь или нет? Да я готов был умереть, веришь? А все из-за чего? — спрашивает он в пустоту. — Из-за того, что ты вечно что-то скрываешь! Блядь! А я всего-то делал, что и всегда — защищал тебя! Старался, чтобы никто не причинял тебе вреда. И я не знаю, каким должен быть твой парень, но нормальный, вроде меня, как только увидел, что тебе реально хуево — должен был вмешаться! Только вот ты не сказал, что тащишься по этому «хуевому» состоянию. Предупреждай всех остальных заранее!

Бен наконец выговаривается, а Брайан, кажется, теряет дар речи.

Он до сих пор стоит и выглядит так, будто ему только что всадили пулю в сердце.

А я мечтаю убить Бена за эти слова и за боль в глазах Брайана, но понимаю, что… он прав.

Я хочу подойти к Брайану, обнять и утешить, так как вижу, что спустя столько лет отрицания, до него доходит осознание, что Бен действительно сыграл слишком малую роль в смерти его отца, но слишком разрушительную для их отношений.

Но я не успеваю этого сделать, так как Бен опережает меня.

Он подбегает к нему и буквально захватывает в свои объятия, от чего мне становится в тысячу раз больнее, чем Брайану сейчас, и до меня доносится едва слышный шепот:

— Если бы ты признался… если бы хоть раз сказал, как он дорог тебе, я бы никогда в жизни его не тронул! Клянусь, я бы даже не смотрел в его сторону, Брайан!

Я уже кусаю свои ногти, потому что на месте Брайана… я бы его простил.

Линк приподнимает бровь, глядя на них, а Мэтт отходит спиной в конец комнаты.

Брайан все так же стоит, замерев, но через секунду кладет голову ему на плечо и глубоко вздыхает.

А я понимаю, что это конец — они помирились. Они помирились, и мне больше нечего тут делать.

Глава 13

Доминик бежит, что есть сил. У него уже колет где-то в районе ребер от такого быстрого бега и сильного волнения. С его мальчиком что-то случилось. Он не может поверить, что это произошло. А еще он бесконечно материт себя последними словами, потому что Мэтта притащил сюда он сам! Ведь никогда раньше этого не делал, а тут зачем-то понадобилось!

Причем ситуация очень глупая. Он встретил по дороге Тома, который сбивчиво ему пояснил, что слышал крики Мэтта. И на вопрос, почему Том не пошел проверять сразу, тот ответил, что слышал выстрелы и решил вернуться за своим оружием, которое оставил в каюте.

Доминик обматерил и его тоже, что он за охранник такой, который забывает оружие?

Осталось совсем немного, он почти уже на месте, его пробирает дрожь при мысли, что он может увидеть, как только откроет дверь…

Он резко распахивает ее, замирая на месте.

На полу лежит тело Брендона, а Мэтт сидит рядом в двух метрах и испуганным взглядом смотрит на Доминика. Его руки, крепко вцепившиеся в пистолет, все еще трясутся. Рубашка на нем разорвана, пуговицы на ширинке его джинсов вырваны с корнем, волосы сильно взъерошены, лицо бледное, а губы в крови.

— Что… — медленно начинает Доминик, испытывая невероятное облегчение от того, что Мэтт жив, и ужасающую ярость от мысли, что с ним могло произойти, и что он лично не смог уследить. А ведь совсем недавно он обещал ему, что никогда больше не даст его в обиду. — Что произошло? — хрипло спрашивает он, подходя ближе и присаживаясь рядом с ним прямо на грязный пол, чтобы посмотреть, есть ли еще какие-то повреждения.

По щеке Мэтта скатывается слезинка, когда он поднимает голову.

— Он… пытался меня изнасиловать, — еле слышно шепчет Мэтт, его голос все еще дрожит. — Я был здесь, когда он влетел. Он просто обезумел!

— Он успел что-нибудь сделать? — резко спрашивает Доминик. Если бы Брендон уже не был мертв, он прямо сейчас бы его убил.

Мэтт качает головой.

— Он завалил меня, принялся стаскивать одежду с себя и с меня… его пистолет выпал, и я просто выстрелил. Прости, Доминик, я не хотел… — он умоляюще смотрит на него. — Я не думал, что такое может произойти. Я был осторожен и ни с кем не общался. Как ты просил!

— Тут нет твоей вины, — успокаивающе произносит он. — Не переживай, ты сделал то, что должен был, чтобы защититься.

— Теперь меня все возненавидят…

— С чего им тебя ненавидеть?

— Ну, они узнают, что я убил одного из твоих людей, вряд ли их заинтересуют причины! — безнадежно шепчет Мэтт.

— Не переживай, ничего они не узнают. Я избавлюсь от тела, как стемнеет, а всем скажу, что отправил его домой, так как не соответствовал требованиям.

— Спасибо, Доминик, — благодарно говорит Мэтт.

— Главное, что ты цел.

Мэтт поспешно кивает и поправляет на себе разорванную одежду.

— Пойдем, я провожу тебя в каюту и заодно позову сюда Тома, чтобы присмотрел.

***

Несколько часов назад.

Глядя на Брайана и Бена, я хочу сказать что-нибудь язвительное, вроде «поздравляю молодоженов» или «рад воссоединению счастливой парочки» или же «только не трахайтесь прямо здесь, иначе меня стошнит», но… не произношу ни слова.

Давлю в себе остатки ревности и обиды и пытаюсь собраться с мыслями.

Плевать, что они поговорили. Плевать, что все выяснили. Почти плевать, что руки Брайана до сих пор трясутся. И, конечно, нужно сделать вид, что мне наплевать, что Брайан бросил меня после всего, что у нас было.

А что у нас было? Безумное желание затрахать друг друга до потери сознания, лишь бы не разговаривать ни о чем? Пф-ф, я найду себе кого получше. Я молод и привлекателен. На свете есть же еще люди, кроме Брайана Кинни?

Первая мысль, которая приходит на ум — «Нет!»

Но я тут же заглушаю ее другими — «Да, да, да, их еще миллион! И они не будут пытаться меня уничтожить и давать ложную надежду!»

Есть ли смысл и дальше за него бороться? Да какого хрена?

Какого хрена этот вопрос вообще возникает в моей голове?

— Давайте думать, что делать дальше.

Я резко замолкаю, испугавшись собственного голоса. Это сейчас я сказал? Вот этот звук, полностью лишенный жизни, это… я?

Брайан поднимает голову и долго смотрит в мои глаза.